Александр Казанков - Тень предков [litres]

– Ха, да ты остряк. Коли запах не нравится, ты подол на голову закинь, девки так обычно делают.

Парень да и вся остальная гридь басовито расхохотались. Смешно им, когда над беззащитным потешаются. Вдруг, оттеснив Романова от дяди, между ними сел еще один здоровенный гридень из стародубцев. Так, это уже похоже на засаду. Нужно тикать, пока не прихлопнули. Святослав попытался встать с лавки, но гридень положил ему руку на плечо и усадил обратно на лавку. А парень, почувствовав поддержку старшего, дальше не унимался.

– Да куда ты, мелкий, я же шучу так? Хотя правильный вой мне бы уже за такие шутки морду набил или вызов бросил, а ты все сидишь – обтекаешь. Или, может, ждешь, когда дядя за тебя вступится, сам-то ничего не можешь, только сиську мамкину сосать научился.

Святослав покраснел от злости. Нет, он понимал, что его банально разводят, но ничего с собой поделать не мог. Терпилой он себя никогда не считал.

– Я-то, может, к сиське привык, а вот ты, судя по запаху, что-то потолще и подлиннее перед сном посасываешь.

Парень наморщил лоб, пытаясь понять смысл сказанного, а потом побагровел и начал подниматься, взявшись за рукоять ножа. Детина, что сел между ним и дядей, перехватил гридня и усадил обратно на место. После чего обратился к Романову:

– Ты, отрок, Ярилку мужеложцем назвал? За такие слова принято отвечать, или ты боишься?

Его тяжелая ладонь лежала на плече Романова. Святославу так и хотелось плеснуть ему в морду медовухой, но сдержался.

– Так я за свои слова отвечаю. Обидеть никого не желал, а каждый их понимает в меру своего опыта. У меня вот не было такого опыта, мне женщины любы.

Мужики напротив замолчали, переводя взгляд то на того здорового мужика, то на Романова.

Мужик нахмурился еще больше и сильно сжал плечо Романова, аж что-то хрустнуло.

– Так, может, на улицу выйдем, расскажешь о своем опыте, а я послушаю, может, чего нового узнаю. Да, Ярилка, мы же всегда рады гостя послушать?

– Я б такого гостя на порог не пустил, в овине бы ему стол накрыл. Там ему самое место, – ответил Ярилка, тоже положив ладонь на плечо Романова.

Святослав затравленно огляделся. Скулди что-то самозабвенно рассказывал Люту, ничего не замечая вокруг. Лют либо ничего не слышал, либо делал вид, что не слышит. Ярилка снова наклонился к Святославу и, обильно харкнув, плюнул ему прямо в чарку.

– Что, молчишь? Язык прикусил? Или решил сегодня девкой прикинуться, так ты не переживай, я девок не обижаю, попользую маленько и отпущу с миром, – противно прошипел Ярилка.

У каждого человека есть грань, когда разумом ты понимаешь, что поступаешь неправильно, но поделать уже ничего не можешь. Святослав одним махом скинул блюда со стола, прямо на колени здоровяку справа и плеснул медовуху из чарки парню в лицо, после чего вскочил с лавки и громко, на весь зал крикнул:

– Я вызываю тебя, сын свиньи и шакала!

В зале повисло молчание. На этот раз Скулди обратил внимание на своего родича и, окинув его осоловевшим взглядом, сразу протрезвел. Но было уже поздно. Ярилка встал из-за стола, смахнул липкую влагу с лица и, улыбнувшись, ответил:

– Я принимаю твой вызов! На мечах, прямо сейчас, до смерти!

После его слов в голове Святослава мелькнула мысль, что вот дурак – повелся на их подначки и сделал именно то, что они хотели. «Сам вызвал этого парня, который наверняка меня убьет, и никто за меня уже не вступится. Даже заменить себя нельзя, это же меня оскорбили».

Ярослав скосил недовольный взгляд на невесту, после чего покачал головой и поднялся.

– Сегодня праздник, и я думаю, что моя невеста не хотела бы, чтобы пролилась кровь моего побратима. Ведь так, дорогая? – обратился Ярослав к княжне.

Она же ласково улыбнулась и, поднявшись из-за стола, пропела ему в ответ:

– Ладо мое, конечно, мне не по сердцу, чтобы пролилась чья-то кровь. Как честная христианка, я за мир и любовь, но ведь честь твоего побратима задета, и как благородный рыцарь он хочет отмщения. Неужели мы с тобой можем лишить его этой малой радости? Пусть Бог решит, за кем правда!

«Вот сука, – подумал Святослав. – А как поет, прямо сама невинность, если бы в первый раз увидел, никогда бы не подумал, что это все она затеяла».

Ярослав тяжело вздохнул и снова посмотрел на своего побратима.

– Пусть будет так, пусть Бог решит, за кем правда!

Скулди встал из-за стола и подошел к Романову, положив ему ладонь на плечо.

– Чем бы ни закончился поединок сегодня, знай, я горжусь тобой. Ты достоин своих предков.

И они направились во двор. Толпа, кстати, тоже решила не продолжать банкет, а посмотреть представление. Все же развлечений здесь не так уж много, а убийство себе подобного входит в тройку любимых представлений. Ни у кого не было никаких сомнений, чем закончится поединок. Но ведь можно побиться не только на результат, а также на то, сколько простоит боец.

Во дворе был очерчен круг и расставлены факелы. Солнце уже село, и только сумрачный свет огня освещал двор. Толпа собралась на крыльце, террасе и длинном балконе, а также внизу вокруг ристалища. Ярослав стоял на крыльце вместе с Агафьей и Путятой. Скулди развернул сверток и вытянул из ножен тот меч, что припас в подарок Ярославу.

– На вот, возьми, он легче, чем твой, тебе он нужнее, чем князю, и главное ничего не бойся. Воин с улыбкой на глазах встречает смерть. – При этих словах он протянул меч эфесом вперед.

«Вот тебе и напутствие. Видимо, дядя уже списал меня со счетов. Не верит в мою победу. Впрочем, разве я в нее верю?»

Святослав взял меч и крутанул его в руке. Отличный баланс, клинок сам порхает, так и просится испить чужой крови. Соколик протянул ему щит, и Святослав замер, уставившись на звездное небо. Какое же здесь оно красивое! Такое прозрачное, усыпанное мириадами звезд. Святослав втянул воздух полной грудью и последний раз бросил, презрительно, своему обидчику:

– Девка, убившая ребенка, все равно останется девкой, мужиком тебе уже не стать, Ярилка.

Как покраснел гридень, было видно даже в темноте. Он зарычал и бросился вперед, как на кабана. В этот момент от ярости парень забыл все, чему его учили. Хотелось дотянуться до сопляка и разрубить его пополам, одним мощным ударом, чтобы из его поганой глотки больше не доносилось это противное журчание. Гридень обрушился на Романова, нанеся мощный удар справа. Пожалуй, это мог быть первый и последний удар за этот поединок, но Святослав каким-то чудом, даже не увидев его, а почувствовав, ушел вбок, не забыв при этом рубануть по ноге противника. Тот пробежал дальше и остановился, после чего развернулся и удивленно посмотрел на свою штанину, откуда капала кровь. Толпа даже ахнула, увидев рану. Все полагали, что бой сейчас уже закончится, так и не начавшись, а тут такое. Гридень оскалился и, уже не спеша, прихрамывая, вразвалочку двинулся на Романова. Все же он не был берсерком, и рана давала о себе знать. Он надвигался на Святослава, как Голиаф на Давида. Он не торопился, осознав, что даже этот маленький противник может быть опасен. Святослав затравленно смотрел на врага.