Александр Мазин - Княжий посол [litres]

– Облачайся.

Данила немедленно начал натягивать поддоспешник, а на него защитную куртку.

Выбежав во двор, обережник увидел колонну конных гридней, уходящую в ворота, Креслава, тоже на коне, и рядом Воислава, пешим.

Обережники подбежали к батьке с вопросом: что случилось?

– Копченые напали на хутор в полупоприще, вроде небольшая ватага. Я с Креславом отправил Шибриду и Клека, остальные останутся здесь, – лаконично ответил Воислав. Если у кого и были вопросы с сомнениями, то он оставил их при себе.

– Ну Воислав Игоревич, крепость я на тебя оставляю и два больших десятка. Вернемся мы скоро, но ты все равно посмотри тут.

– А как же, побольше добычи тебе!

– Да какая с копченых сейчас добыча, – сокрушился посадник и направил коня из крепости.

– Скорохват, возьми с собой Будима и Даниила, на тебе вся стена от северных ворот до угла крепости и все, кто на ней стоит, тоже. Я по другую сторону встану. Остальные ворота завалить и укрепить. Вдоль стены через каждые десять шагов зажечь факелы и на таком же промежутке бросить их в ров. Каждые сто ударов сердца дозорные между собой должны перекликиваться.

Приказы Воислав отдавал четко и умело, сразу становилось понятно, что организовывать оборону крупной крепости ему не впервой.

– Факелов много пожжем, надо ли, старший? – спросил кто-то из «гражданских», тиун, что ли, он вроде ключника был при Креславе.

На улице было уже темно – Воислав не мог видеть говорившего, поэтому он сказал медленно, тоном, от которого нутро превращается в арктический лед:

– Исполнять.

И тиун все понял; батька продолжил отдавать приказы, кому из челяди встать на стене, а каким гридням встать в резерве, но Данила уже этого не слышал, он вслед за Будимом и Скорохватом взбирался по лестнице на забороло, верхний уровень крепости, в котором, если что, придется держать оборону.

Снова Данила держал оборону на стене, с тревогой вглядываясь, как год назад среди лесов новгородской пятины. Только теперь вокруг была не охотничья заимка со стенами, облитыми льдом, а мощная крепость, со рвом, валом, толстой стеной, башнями для фланкирующего огня. Пусть и ничего плохого про укрепления охотника Завида нельзя было сказать, но Олешье внушало Даниле больше уверенности.

Посыльный сказал, что хутор горит где-то в полупоприще. Поприще – это примерное расстояние, которое может проехать торговый караван за один день. Если считать здесь, в степи, то это километров тридцать-сорок. Значит, до места стычки не меньше пятнадцати километров, это если по прямой считать. Верхом на коне такое расстояние можно проехать за пару часов, а вот для воинской колонны, да еще ночью, подобный маршрут может стать непростым испытанием. Один раз лошадь ступит не туда, сломает ногу, и все: колонна встанет после этого, а в темноте поди разбери, что там: враг или собственный олух начудил.

С другой стороны, ребята у Креслава проверенные, местность хорошо знают, может, срежут где, неожиданно на голову врагов упадут. В любом случае до утра их ждать не стоит, если ничего не случится, до этого времени главный в крепости Воислав. И Данила был уверен, что каждый обережник гордился тем, что его батька вдруг стал комендантом такой крутой крепости.

Свежий ветер, с суши, морозил лицо, скоро в нем едва заметно стал ощущаться запах гари. Данила стиснул древко копья от досады, что не может оказаться сейчас там, с варягами, которые будут рисковать жизнью; увы, приказ есть приказ. Молодцов зевнул, оперся на копье.

– Не спи, – тихо сказал Скорохват. – Нас тут не зря оставили.

– Да что может случится?

– Всякое, забыл, как печенеги нас на порогах прижали? Да, там было дело, чуть весь караван не разгромили, потрепали охрану изрядно, а все благодаря ловкому приему: копченые решились атаковать суда пешими, чего никто от них не ожидал. Шибрида потом говорил, что в этом всем чувствуется рука Варяжко, это он печенегов так натаскал.

Когда месяц достиг зенита, давая тусклый свет сквозь тучи, Данилу и Будима отправили в крепость, отдохнуть, обратно на стену позвали после захода луны, когда на востоке стали брезжить первые лучи.

Не прошло и нескольких минут после смены, когда Данила сонными глазами увидел трех всадников, скачущих к воротам крепости. Увидел их не он один, громогласный возглас Воислава велел остановиться.

– Кто такие? – спросил батька.

– Открывай, побили нас! – отчаянно завопили изнутри. – За мной еще десяток скачет. Открывай, а то копченых за ними впустишь.

– Ты кто такой? – рыкнул Воислав.

– Чеслав я, вы что? Открывайте быстрее. – Всадник замахал руками, держа в них лук.

Данила разглядел, что тул со стрелами у него пустой, плащ порванный, а конь и вправду взмыленный; неужели правда всех гридней разбили, но как-то это все подозрительно.

– Мокрус, есть у вас такой? – между тем спросил Воислав, стоя над воротами.

– Есть, – ответил старый варяг, грузный, кольчуга сидит в облипку, с длинными желтыми усами.

– Это он там.

– Не разобрать.

– Айлад, – гридень после похода по-прежнему оставался рядом с Воиславом, Креслав даже просил представить его князю, когда ватага вернется в Киев, – наложи стрелу, и если я прикажу, бей. – И уже громко со стены: – Слезайте с коней и отгоняйте их, мы вам веревки скинем.

– Да вы что! Они по пять гривен стоят! Гридни, кого вы слушаете, наш батька там, вот-вот к крепости подъедет, а вы…

– Рот гнилой закрой! – Рык Воислава разнесся по окрестностям. – Покуда в крепости старший я! – Громовой голос заставил вздрогнуть каждого в крепости. – И делать будешь, что я велю. Поэтому слазь с коня или езжай обратно, трус, откуда сбежал.

– Зря ты так…

– Батька, – крикнул Скорохват.

Данила сам не понял, интуицией почуял тревогу в голосе южанина и присел на настил крепости.

Темнота наполнилась шуршанием, с которым стрела разрезает воздух, а затем дробным стуком, когда эти стрелы вонзались в частокол, в строения внутри крепости.

От ворот в спешке ускакала пара всадников, а один из них остался лежать в придорожной пыли. Пронзенный сразу двумя стрелами в лицо.

– С ворот, бросай! – крик Воислава гулял над крепостью, который тут же подхватили десятники, следя, чтобы приказ претворился в жизнь.

Данила, толком не прислушиваясь к приказам Скорохвата – раз кричит, значит, живой, – стал метать за ограду заранее заготовленные колоды и камни, не высовываясь над частоколом, не целясь, просто чтобы парням, лезущим по валу, жизнь медом не казалась, а что они там лезут, Молодцов не сомневался.

Что-то завибрировало прямо над головой. Ни фига себе. Аркан, да не абы какой, с железным крюком, туго впившимся в стену. И судя по гуляющему за ним канату, по нему кто-то быстро и упорно лез. Данила раздумывал долю секунды и все-таки вытащил из сапога нож, отжал им, как рычагом, крюк, канат со щелчком отлетел вниз. Крика Молодцов не услышал, значит, незваный гость не свалился вниз, а остался лежать на валу. Так, стрелы не мечут, значит, боятся попасть в своих. Тати? Эх, попотчевать бы их еще чем-то тяжеленьким. Данила глянул вниз, увидел двоих челядин, сбитых стрелами, и почти сразу услышал звон стали за спиной. Все стратегические мысли вылетели из головы, время идти на помощь своим.