Александр Мазин - Княжий посол [litres]

Данила выхватил меч, пригибаясь, побежал на звук. Первой увидел странную фигуру, двигалась и кривлялась она как-то не так, поэтому Молодцов запустил в нее щит, все равно он стоит открытым боком к полю. Попал, фигура отвлеклась, раздался хруст, и за ней обнаружился Скорохват, тут же еще одним взмахом отбивший невесть откуда прилетевшую сулицу.

– Даниил, ты? – И, не дожидаясь ответа: – Пригнись за мою спину.

Молодцов выполнил команду, подобрал щит, след в след двинулся за южанином, держа копье над его плечом. Данила на ходу старался укрываться за зубцами частокола; понимание того, что со стороны степи из темноты запросто может прилететь стрела, действовало на нервы. Скорохват замер без предупреждения, его и не нужно было, Молодцов поступил как на тренировках по групповому бою. Южанин чуть вытянул в длинном выпаде правую руку, а Данила ударил копьем над его левым плечом, по идее, туда, где должен быть незащищенный бок противника.

Древко с силой потянуло в сторону – враг отбился, Скорохват продолжил свою молниеносную атаку, только звон и хруст раздался, вдруг резко отклонился. В щит Данилы что-то ударило, он чуть наклонил голову и увидел, как из деревянной основы торчит деревянный топорик. Молодцов копьем его сбил и вновь ударил, теперь из-под мышки Скорохвата, и на этот раз через древко почуял, как наконечник копья попал в тугую, упругую кожу защитной куртки; враг опять крутанулся, не давая железу достигнуть мяса, но тут перед лицом Данилы сверкнуло – это был меч Скорохвата, свистнул рассекшийся воздух, что-то хрумкнуло, булькнуло, и убитый враг повалился во двор крепости.

– За спиной смотри! – отрывисто посоветовал южанин. Данила волчком развернулся, как в воду глядел напарник, на забороле материализовался новый враг, только запрыгнул, с начала атаки вообще прошла едва ли пара минут. Молодцов сразу швырнул в него копье, бросок вышел поганый, да ему броски никогда не давались, зато он оказался на том поле, где кое-что умеет. Незваный гость легко отбил копье изогнутым блеском. Сабля! Ух как Данила не любил сабли! Еще с тех пор, когда они на порогах со степняками столкнулись, но он уже в прыжке обрушил на голову врага меч, тот успел уклониться, Данила повел меч влево, чтобы, не теряя скорости, ударить по ногам, но противник легко парировал саблей, ударил в ответ. Молодцов успел чуть опустить щит, нижнюю кромку как бритвой срезало. Данила рубанул снова, попытался превратить удар в укол, не вышло, враг снова отступил, и тут между ними что-то прошуршало. Данила аж отшатнулся, и снова шорох оперения стрелы раздался совсем рядом. И это стреляли из крепости! Молодцов боковым зрением увидел двоих лучников в свете костра, только он хотел им сказать, чтобы осторожнее были бестолочи, набрал воздуху в грудь, но отвлекся на долю секунды, а противник уже свинтил со стены. Один аркан вибрировал от натяжения, зацепившийся за зубец частокола.

Зараза, и не кинешь ему вслед ничего, все камни на стене куда-то подевались, Данила, по крайней мере, их не видел.

«Чтоб ты кости во рву переломал», – посулил своему оппоненту Молодцов, хотя обычно зла людям не желал.

– Не стене не высовываться, беречься стрел, – как всегда своевременно приказал батька.

Темнота ответила густым роем стрел, это степняки прикрывали отход своих.

– Попусту стрелкам не высовываться, разобраться на стене, кто где остался, поднять на забороло еще камней, копить смолу в котлах, – раздавал приказы батька. Данила в это время переждал за зубцами частокола короткий обстрел, чтобы потом осторожно глянуть вниз, к подножью крепости. В утренних сумерках Молодцов ничего не смог разглядеть, разве только что великое войско вновь не ломится на штурм. Честно говоря, никого он перед стеной не увидел, только рассвет брезжил на востоке.

– Даниил?! – призыв Скорохвата.

– А, я тут!

– Цел?

– Все нормально, Будим как?

– Живой, не ранен.

Фух, ну отлично, как же там остальные?

– Не спать, ждать новой атаки! – не переставал командовать Воислав. – Стоим в одну смену до рассвета.

Дельно, нечего сказать, но какие хитрые оказались эти степняки, а что на них напали копченые, Данила даже не сомневался. По слову Скорохвата обережники собрались рядом, обсудить, что и как тут. Ран ни у кого не было, только Будим истратил все свои сулицы, а у Данилы срезали край щита.

– Ну, надеюсь, Креслав перехватит этих хитрецов, – уверенно заявил Данила.

– Ты думаешь, что он может их поймать? – спросил Скорохват.

– А что, разве нет?

– А то, что Креслава копченые сами могли заполевать. Такое тебе как? – прояснил ситуацию Будим.

– Я об этом не подумал.

Данила в самом деле об этом даже не помышлял, он думал, ну выманили копченые часть гарнизона, попробовали захватить, не вышло, а тут… Получается, они с парой десятков воинов одни обороняют крепость, в тысячах километрах от Киева, и на помощь в пределах разумного времени надеяться нет смысла?

Нельзя сказать, что слова друзей развеселили Данилу, но и в уныние он не впал, наоборот, мобилизовался даже как-то.

Когда солнце полностью взошло и, по идее, надо было уже менять уставших воинов на стенах, дозорный со смотровой башенки крикнул:

– Вижу всадников, много!

Ну, теперь сон может подождать. Весь гарнизон с тревогой смотрел на приближающуюся колонну всадников, где-то километрах в десяти. Вот от нее отделился пяток всадников и гораздо быстрее поскакал к крепости, и когда им оставалось проехать несколько перестрелов, самые зоркие воины, в их числе Айлад, крикнули:

– Вижу знамено князя Киевского.

Полотнище с тем самым трезубцем. Очень скоро Данила и сам разглядел приближающихся всадников, и от сердца у него отлегло. Впереди вестниками скакали воины, с которыми он хорошо познакомился, пока жил в крепости.

Креслав въезжал в ворота во главе колонны всадников. Воислав ждал его пешим. Первое, что сделал посадник Олешья, это соскочил с коня, рванул мозолистой дланью золотую гривну у себя на шее и вручил ее Воиславу.

– Прими, она твоя по праву.

– Благодарю, цена ей высока, но еще ценнее твоя благодарность, – без всяких экивоков ответил варяг.

Дальше посадник сделал то, чего от него Данила никак не ожидал. Он дождался, пока весь гарнизон въедет в крепость, все в полном молчании, свистнул, и ему откуда-то принесли здоровенную чашу, которая служила, скорее всего, братиной. Молодцов это все хорошо видел, сидя на стене и борясь со сном и усталостью. Креслав взял братину, воздел ее над головой, а потом бросил в нее увесистый кусочек серебра, Данила не разглядел, что это было, вроде не монета, но звякнуло прилично, и после этого посадник отдал чашу воину рядом. Тот тоже положил в нее драгоценность и передал следующему гридню, и так по кругу, пока каждый воин из гарнизона, вышедшего на вылазку, не положил в братину толику серебра.