Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Верно. За Дмитрием стоит немало русских вельмож. А главное состоит в том, что его поддержит народ, до сих пор помнящий деяния царя Ивана Васильевича. В этом нет никаких сомнений.

– Да, но мне до сих пор непонятно, при чем тут я?

– Скажу. Но сперва давай вспомним, благодаря кому пришел к власти Борис Годунов, не имевший никаких прав на престол?

– Так это известно всем. Через сестру свою Ирину, жену Федора Ивановича.

– Вот! Сколько лет твоей дочери Марине?

– Пятнадцать, а что?

– А ведь она может совсем скоро стать царицей на Москве.

– Что? Марина – русская царица?!

– До тебя плохо доходит, Юрий. Гулял вчера?

– Нет. Но ты смутил меня.

– Между тем все просто. Дмитрий холост и молод. Ему нужна жена. Сейчас он зависит от нас. Так отчего Марине не стать невестой?

– Ты, Адам, совсем сбил меня с толку.

– Но сама идея неплоха, согласись?

– Это да. Марина – царица. С ума сойти!

– Не спеши. Ум тебе еще пригодится.

– А если царевич будет против?

– Не будет. Он уже заручился поддержкой запорожцев. Есть сведения, что и донские казаки готовы встать в ряды его войска. В Речи Посполитой он наберет еще людей. А ведь их содержать надо, вооружать, кормить, платить ратникам.

– Ты предлагаешь сделку? Я беру на содержание армию царевича, он женится на моей дочери. Так?

– Не забывай, Юрий, какую выгоду ты получишь потом, когда дочь твоя станет русской царицей.

– А если поход не удастся?

– Надо сделать так, чтобы удался. В этом заинтересованы очень многие люди, а самое главное – король Сигизмунд.

Мнишек задумался. Он обладал острым умом и мог просчитать ситуацию на много ходов вперед. Предложение Вишневецкого его заинтересовало. От союза с царевичем Дмитрием он мог получить огромные выгоды.

– Хорошо, – сказал Юрий. – Но позволит ли мне король помогать русскому наследнику?

– Об этом побеспокоюсь я. А тебе следует поторопиться, поговорить с Мариной, убедить ее в выгодности брака с Дмитрием.

– Она не глупа, цену себе знает, имеет жесткий характер. Иногда мне кажется, что у нее вместо сердца кусок льда.

– Вот и отлично. Такая невеста нам и нужна.

– Тогда почему мне надо торопиться? Я знаю, что Марина согласится выйти замуж за наследника престола.

– Да, но у нас наверняка объявятся конкуренты. В Речи Посполитой достаточно богатых людей, у которых дочери на выданье.

– Я сегодня же скажу Марине об этом. Вопрос можно считать решенным. Она согласится стать женой Дмитрия, даже будь он немощным калекой. Ее прельстит трон. Уж я-то знаю свою дочь. Но без гарантий со стороны царевича никакой помолвки не будет. Слову его я не поверю.

– И правильно сделаешь, – сказал Вишневецкий. – Ты должен выдвинуть свои условия. Требуй как можно больше, в то же время в пределах разумного.

– Я знаю, как вести торг.

– Не сомневаюсь.

– Ты уверен, что Дмитрий сделает официальное предложение Марине?

– Да. Об этом побеспокоюсь я.

– Когда?

– После представления Дмитрия королю. Я сведу их в начале следующего года, не позже.

– Хорошо, Адам. Я сегодня же переговорю с Мариной, и ты узнаешь ее ответ.

На рассвете следующего дня князь Вишневецкий узнал, что Марина Мнишек пришла в восторг от перспективы стать женой русского царя, и отбыл в Брагин.

Вечером 6 июля отряд вошел на территорию крепости.

Князя встретил Богуслав Козур.

– Как наш вельможный гость? Ты смотрел за ним? – осведомился Вишневецкий.

– Как ты и приказывал, князь. В общем, все было спокойно. Дмитрий, Холодов и Костыль дважды выезжали в город, были в лесу, на реке, заходили в шинок.

– Пьянствовали?

– Только Костыль. Дмитрий отличился в другом. Он в первый же вечер, сразу после твоего отъезда, затащил в постель Диту Снежко. Она провела с ним две ночи.

– Как посмела девка?

Козур пожал плечами.

– Она молода, мужика нет.

– Я ей дам нет мужика! Ишь какая шустрая. Знает, под кого ложиться.

– Прикажешь выгнать ее?

– Кроме тебя еще кто-нибудь знает о связи Дмитрия с Дитой?

– Нет.

– Уверен?

– Уверен. Она никому ничего не сказала. Дмитрий словом не обмолвился.

– Ну коли так, то пусть тешатся. Ты должен поговорить с девкой, показать, что знаешь о ее грехах, предупредить, что ей несдобровать, если эта связь откроется. И чтобы Дмитрию не жаловалась. Он не должен знать, что ты говорил с ней. Понял?

– Да, князь.

В июле – августе 1603 года Григорий жил в имении князя Адама Вишневецкого. Он продолжал осваивать образ жизни шляхты, совершенствовал польский, литовский языки, однажды имитировал приступ черной немочи, но уже в кратковременном проявлении и без особых последствий. Иногда Отрепьев встречался с Андрюшей Холодовым, Фадеем Костылем и Яном Бучинским, сидевшими на подворье пана Гритенского. Ночами к нему приходила Дита Снежко.

Тогда же из Кракова в Брагин прибыл учитель танцев. Григорий должен был посещать балы. Он без особых усилий усвоил новую науку.

Козур сообщил князю о достижениях Дмитрия. Вишневецкий был доволен.

Утром 23 августа Григория разбудил помощник князя.

– Извиняй, царевич, придется вставать.

– Что приключилось, Богуслав?

– Князь просит тебя прибыть к нему прямо сейчас.

– Ступай, передай пану, скоро буду.

– Передам. Не стоит заставлять Адама Александровича ждать, а то он лишит тебя свиданий с девкой.

– Ты все сказал?

– Да, великий князь.

– Ну и иди.

Богуслав ухмыльнулся, поклонился и ушел.

Вскоре Григорий, одетый в польское платье, объявился в зале, где в кресле-троне восседал могущественный магнат Речи Посполитой.

– Доброго здравия тебе, князь!

– И тебе того же, царевич. Присаживайся.

Отрепьев сел в кресло напротив.

– Ко мне на рассвете приехал человек. Дело, с которым он появился, касается тебя, – заявил Вишневецкий.

– Вот как?

– Да. Русский царь узнал, что самозванец и вор, объявивший себя наследником престола, нашел приют в Речи Посполитой. Посольский приказ в Москве объявил, что ты не царевич Дмитрий Иванович, а Григорий Отрепьев, мелкий дворянин.

– Этого следовало ожидать.

– Не перебивай! – Вишневецкий строго посмотрел на Григория.

– Извини, князь.

Магнат продолжил:

– Более того, московский посол заявил, что ты впал в ересь и чернокнижие, бежал от патриарха, у которого был в чести, отверг родителей и родину, восстал против Бога. Над тобой был даже учинен суд, посему власть московская имеет веский повод требовать от короля выдачи беглого преступника, то есть тебя.

Отрепьев слегка побледнел.

– Что ответил король?

– Сигизмунд не принял посла. Требования его были отвергнуты. Ни о каком беглом московском воре при дворе не знают и знать не желают.