Клим Жуков - Солдат императора

Для собственного удовольствия он держит фехтовальную школу, которая пользуется большой известностью, благодаря воинскому искусству и педагогическим талантам сказанного сеньора Тассо.

Мой друг и товарищ Пауль Гульди вчера выехал в его загородную резиденцию. Не могу раскрыть его странную нелюбовь к городам, в этом есть что-то патологическое. Пауль всегда жалуется на скверные запахи, которые, якобы, донимают его внутри городских стен. Или обоняние его тоньше собачьего, или он просто ищет предлога, чтобы как можно меньше находиться за каменными забралами.

Я склонен подозревать в нём некую ослабленную разновидность клаустрофобии – боязни закрытых пространств, ибо никаких других разумных объяснений для столь странного поведения не могу найти.

Без сомнений, свежий воздух полей и лесов куда милее городской духоты, но право, никакой страшной вони, на которую не устает жаловаться мой компаньон, здесь не обретается.

Теперь Пауль вынужден каждый день проезжать полторы мили от местечка Чинкьяветто до Римских ворот, для того чтобы попасть в город, впрочем, это его дело.

Пауль и Икар Тассо быстро сошлись. Пауль увидел прекрасные шахматы черного дерева и слоновой кости, вырезанные с замечательным искусством, и сказал: „не сыграть ли нам, высокочтимый и гостеприимный хозяин?“ На что сеньор Тассо откликнулся с воодушевлением.

Они весь вечер провели за фехтованием на клинках холодного разума, а на завтра уговорились встретиться в школе Тассо для обмена опытом в фехтовании на клинках холодной стали, так как оба имеют к этому занятию склонность превеликую. Не премину взглянуть, ведь я, не хвастаясь, могу сказать, что и сам не последний знаток сего ремесла.»

Из дневника Пауля Гульди.

20 сентября 1522 г.

«Я не разделяю педантичное отношение к ведению дневника, подобно Адаму. У него день всегда заканчивается обязательным ритуалом заполнения своей книжечки и короткой молитвою. Если по каким-то причинам до пера и чернил добраться в срок не получается, мой друг неизменно приходит во фрустрирующее настроение, как будто ему жмет башмак или донимает бурление живота. Тем не менее, пора и мне приняться за писанину.

Сегодня насыщенный день. С утра великолепно прогулялся верхом. Очень доволен, что могу спать на свежем деревенском поветрии, не вдыхая кошмарных миазмов, коими пропитан в городе каждый мельчайший квадрат пространства.

За шахматами я разговорился вчера с маэстро Тассо и сегодня посетил его школу фехтования; чрезвычайно колоритный персонаж и школа его более чем познавательна. Но обо все по порядку.

Маэстро – крепкий малый лет тридцати, насколько я научился определять на глаз возраст аборигенов. Одевается не без щегольства, что, впрочем, не редкость среди людей военного сословия. Он широколиц, смугл, горбонос, что является прямым следствием нескольких переломов. Переломы, в свою очередь, происходят от его вспыльчивости и склонности к кулачным боям в трезвом и не трезвом виде, а выпить Тассо совсем не дурак.

Адам просветил меня, что алкоголь производит на нашего хозяина двойственный эффект: он или погружает его в пучину пафосного настроения, в котором он может часами разговаривать о мужестве, доблести, воинском этикете и понятиях отношений в мужском коллективе, или же сообщает неисчерпаемый заряд бодрости, которая подвигает его к немедленным поискам приключений мордоразбивательного свойства. Оба эти состояния могут незаметно и резко сменять друг друга.

Другое свидетельство бурной биографии украшает левую сторону черепа Тассо, куда, в свое время, воткнулся топор пикардийского наемника во время разудалой кабацкой драки. Лекарь ловко запечатал дыру в кости серебряной пластиной. Так что Тассо очень легко отделался. Эту историю он мне сам рассказал за шахматами и выпивкой.

В полдень я приехал в школу фехтования. Собственно „фехтовальной“ в узком смысле она не являлась, так как здесь учили и борьбе и кулачному бою, а так же занимались физической подготовкой, увлеченно поднимая каменные гири, метая мячи, набитые песком, вращая тяжеленные палицы и металлические ломы.

Маэстро задерживался – он был очень занятой человек и часто пропадал по делам торговым. Ваш скромный повествователь немедленно познакомился с распорядителем школы, воспользовавшись рекомендацией хозяина, и проследовал в храм смертоносных искусств, что располагался по случаю теплой погоды во дворе.

Там кипела работа. Несколько пар с воодушевлением шваркали друг дружку на песок, отрабатывая броски. Под колоннадой раздавался звон стали. Юные дворяне учились протыкать себе подобных. Фехтмейстеры заставляли их обрабатывать мишени: соломенные чучела или деревянные щиты, расчерченные на сектора и зоны. Трое или четверо кололи маленькие деревянные плашки, подвешенные на шнурках к перекладинам. При каждом попадании легкие плашки начинали раскачиваться, так что поймать их на острие делалось всё сложнее. Другие топотали на размеченных дорожках, или шагали в кругах на полу, осваивая искусство фехтования во всем пространстве: укол – уход – укол, защита – укол – уход. И все такое прочее. Знакомая каждому фехтовальщику рутина.

Мое появление не осталось незамеченным. Предусмотрительный Тассо успел предупредить о прибытии „именитого мастера из Германии“.

– Всем смирно! – раздалась звучная команда фехтмейстера, – нашему гостю салют! – ученики замерли и поприветствовали мою персону воздетым оружием. Мне стало неловко. Не привык к такому обращению. На дворе повисла тишина. Все смотрели на меня и стояли столбами, надо было что-то делать, решил я, чувствуя, как начинаю краснеть.

– Спасибо, уважаемые! Продолжайте занятие, не обращайте на меня внимания! – громко изрек я, стараясь чтобы голос звучал уверенно. „Уважаемые“ только этого и ждали, вновь принявшись наполнять сталь шпаг и свои организмы усталостным напряжением.

Ко мне подошел фехтмейстер и представился:

– Кастор Беневенто, к вашим услугам. Вы, если я правильно понял сеньор…

– Пауль Гульди, к вашим услугам, – и мы раскланялись.

– Не угодно ли присоединиться? Желаете скрестить клинки с кем-нибудь? Или вы просто любопыствуете?

– С удовольствием. Сперва рассчитывал „просто полюбопытствовать“, но у вас такая располагающая обстановка, что руки сами ищут шпагу.

– Благоволите. Выбирайте пару и оружие.

– Позвольте для начала разогреться.

– Извольте, – ответил Кастор и сделал широкий приглашающий жест.

Да, Икар Тассо создал все условия. Это вам не ландскнехтский плац. Стойки с тренировочным оружием на любой вкус, фехтовальные колеты на специальных полках, кувшины с питьевой водой (ого-го, не пивом, не вином – водой!), умывальники, словом – красота.