Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича Том 4

Мелькали верстовые столбы, на почтовых станциях человеку, следующему с подорожной, и предписанием, подписанным самим государем-императором, тут же находили свежих лошадей, и бричка споро катила по бескрайним просторам России. Николай наскоро перекусывал в придорожных трактирах, спал на ходу, умывался у деревенских колодцев или у речек, еще не загаженных сточными водами и промышленными отходами.

Вот уже скрылась за горизонтом Первопрестольная, и бричка вышла на финишную прямую. Не останавливаясь он проехал через Валдай с его распутными девками и чудесным Иверским монастырем. Николай поплотней завернулся в теплую бурку из войлока – подарок кунаков из отряда Лермонтова – пригрелся и уснул. Проснулся он, когда бричка проехала Тосно, или, как ее сейчас называли, ямская слобода Тосна. До Петербурга оставалось, что называется, рукой подать.

С приближением столицы Российской империи движение на тракте стало оживленней. В сторону Петербурга двигались телеги и фуры с грузами для большого города. Скоро бричка подъехала к Дальней рогатке в районе Пулкова, где он предъявил свои документы. Пока караульный начальник читал его грозный документ, Николай с любопытством рассматривал недавно построенную и освященную год назад Обсерваторию. Он вспомнил, что само здание и два жилых дома для служащих обсерватории строились по проекту и под наблюдением Александра Брюллова – старшего брата Карла Брюллова.

«Как там поживают Ольга и Карл?» – невольно подумал он. Из последнего письма Адини, он узнал, что они уже вернулись из будущего в Петербург XIX века, и поселились в Ораниенбаумском дворце великого князя Михаила Павловича. Сам брат царя был постоянно в разъездах, и всеми тамошними делами заправляла его супруга – великая княгиня Елена Павловна. Она была знакома с Карлом Павловичем еще до его скандального брака, и узнав все подробности случившегося, в отличие от многих представителей петербургского высшего света, не отказала ему от дома. Получив некоторую информацию от императора о том – кто такая новая знакомая Брюллова и ее друзья – великая княгиня старалась как можно чаще видеть их, пытаясь побольше узнать о будущем.

«Надо будет вместе с Адини навестить Елену Павловну, – подумал Николай. – Ольга – тетка хорошая, хотя немного и шебутная. К тому же во дворце Елены Павловны всегда можно встретить интересных людей». Но, это если у него найдется свободное время. А вот в этом он глубоко сомневался.

Лошади цокали копытами по булыжной мостовой столицы. Николай решил сначала заехать на Кирочную к Шумилину. Надо было привести себя в порядок, помыться, а заодно переговорить с дядей Сашей, и узнать у него последние новости. Их должно накопиться немало – хороших и плохих.

– Коля! – радостно воскликнул Шумилин, увидев вылезающего из брички сына своего друга. – Явился – не запылился… Хотя, – тут хозяин критически посмотрел на Николая, и покачал головой.

– А вот насчет «не запылился – это я погорячился. Давай быстрее ступай ко мне в дом. Обещаю тебе горячую ванну и душистое мыло с мочалкой, от которых ты, наверное, отвык на Кавказе. Открою тебе маленький секрет – о твоем прибытии уже известно некоторым августейшим особам, и тебя с нетерпением ждут сегодня вечером во дворце. Правда, не Зимнем, а в Аничковом – император решил, что встреча будет, так сказать, неофициальной. Так что, извини – отдохнуть тебе сегодня не удастся.

– Дядя Саша, – улыбнулся Николай, – я все понял. Мне и самому очень хочется увидеть, как вы сказали, «некоторых августейших особ». Я удивляюсь, что одна из этих особ, еще не дожидаясь вечера, не примчалась сюда.

– Ну, ты прямо бабка Ванга, – рассмеялся Шумилин. – Если зрение меня не подводит, то я вижу карету Придворного ведомства, которая приближается к моему дому. А в ней…

Александр угадал – в карете сидели Адини, Ольга Румянцева и Карл Брюллов. Дамы не смогли дотерпеть до вечера, и решили немедленно навестить героя, вернувшегося с войны. А Карл Брюллов прихватил с собой мольберт. С некоторых пор он с большим удовольствием рисовал портреты людей из будущего. По его словам, в них было нечто, что отсутствовало у его современников.

Адини, забыв о правилах приличия, с радостным криком бросилась к Николаю. Шумилин крякнул и оглянулся по сторонам – не заметил ли кто из прохожих этот нескромный поступок дочери царя. Ну, а Ольга и Брюллов лишь понимающе переглянулись и улыбнулись. А Николай не знал что и делать. Ему хотелось обнять любимую, и крепко поцеловать. В то же время он прекрасно понимал, что это делать нельзя – за домом Шумилина наверняка следили, и если он даст волю чувствам, то о его поступке завтра же будет известно всему сановному Петербургу. Поэтому он сделал шаг назад, и предостерегающе вытянул вперед руки.

– Адини, – сказал он, – если бы ты знала, как я счастлив видеть тебя! Но, я с дороги, пыльный и грязный. Подумай – во что превратится твое нарядное платье, если ты хотя бы прикоснешься ко мне. Давай, вернемся в дом Александра Павловича. Вы обождите немного, пока я помоюсь и переоденусь в чистую одежду. А потом вместе пообедаем, и я расскажу вам о своих приключениях…

Хозяин Русской Америки

Адольф Карлович Этолин не знал, что и сказать свалившемуся ему на голову новому правитель крепости Росс и территорий в Калифорнии. Но, не неожиданное смещение господина Ротчева удивили капитана 1-го ранга. В полный ступор его вогнал рескрипт государя-императора Николая Павловича, который предъявил ему надворный советник Сергеев. Из него следовало, что сидящий перед ним пожилой человек, прислан сюда не только как правитель земель в Калифорнии, но и как своего рода ревизор, который теперь будет наблюдать за действиями его, Адольфа Карловича Этолина. Что, вполне естественно, господину капитану 1-го ранга совсем не нравилось. Но, как человек дисциплинированный и педантичный, он сдержал свои чувства и радушно предложил отобедать с ним.

Получив согласие, главный правитель Русской Америки послал своего слугу домой, к супруге Маргарите, на которой он женился год назад, будучи в Великом княжестве Финляндском, откуда он был родом. Жена его решила отправиться вместе с мужем в дальние края, где ей пришлось жить среди грубых промышленников и диких индейцев. Но, уроженка финского Гельсингфорса быстро освоилась в этих суровых краях, и по мере своих сил и возможностей помогала мужу в его повседневной работе.

Сергеев с любопытством наблюдал за семейной идиллией четы Этолиных. Он знал, что Адольф Карлович оказался рачительным хозяином, сделавшим много для Русской Америки. В частности, при его содействии продолжились экспедиции вглубь Аляски, активно исследовались Алеутские острова, основывались новые фактории. При нем был перестроен пост в Нулато на реке Юкон. Этолин учредил также ежегодную ярмарку в Новоархангельске и школу для детей индейцев-тлинкитов. Он ограничил продажу спиртного в Русской Америке, хотя количество тех, кто за «огненную воду» скупал у эскимосов и алеутов дорогие шкурки каланов не уменьшилось.