Илья Леонтьев - Окаянный император. Роковое путешествие

Сбором информации в моем окружении занимался мой тезка Николай Степанович Батюшин. Выпускник Михайловского артиллерийского училища сам явился в Аничков дворец и предложил свои услуги. Мне понравилась его целеустремленность, и Николай возглавил группу, которая пока занималась сбором данных о ситуации в империи. Поставленные им сведения полностью подтвердили слова Степана Осиповича. Российский флот находится в упадке: корабли устарели, команды от адмиралов до матросов имеют плохую выучку, в стране нет собственной кораблестроительной школы. Суда либо покупаются за границей, либо копируются с иностранных образцов. Причем по ходу работ проект может не раз меняться. Великий князь на сии «мелочи» внимания не обращал. Он был любимцем женщин, проводил дни в развлечениях и праздниках. Досье дядюшки пухло день ото дня. Не мог не знать о происходящем и император, но он молчал.

— Ничего-ничего, ваше императорское высочество, ждать я умею. А пока есть время, подумаем, как ваши «маленькие» слабости использовать себе на пользу.

Октябрь 1893 г.

Охваченный блаженством, я выпал из реальности. Рядом со сладким стоном упала на подушки Матильда. Ее торчащий сосок оказался на уровне моего рта, где немедленно и оказался.

— Ники, какой ты ненасытный, — простонала девушка, но даже не попыталась отодвинуться.

Впрочем, мне нужен был отдых. Протянув руку, я подхватил бокал с вином и отдал ей, потом взял свой.

— За тебя, мой ангел! За человека, которого послало мне провидение!

— Ваше высочество, вы говорите такие вещи, которые могут вскружить голову!

— И пусть она кружится! Разве это плохо?

— Не плохо, но… Знаешь, нам придется расстаться.

— Но почему? — от неожиданного заявления я даже приподнялся.

— Ты принц, наследник трона, а я балерина. Тебя ждет династический брак, а я буду страдать в одиночестве.

— Я наследник и когда-нибудь стану императором, разве есть на этом свете вещи, которые мне не подвластны?!

Вместо ответа Матильда накрыла мои губы своими, и разговор прервался.

Я был влюблен и счастлив. Впервые в этом времени. Кшесинская представляла собой хрупкое создание. Это удивительным образом уживалось с развитым телом. Мне безумно нравилось целовать ее в тонкую шею и зарываться в шелк волос.

Встреча после премьеры «Щелкунчика» прошла неожиданно легко. То ли ударило в голову шампанское, то ли верх взяла мышечная память, в гримерке я быстрым шагом подошел к ней и впился в губы. От нахлынувших чувств исчез счет времени. В конце концов она меня оттолкнула.

— Как можно!? Ваше императорское высочество компрометирует бедную девушку.

— Компрометирует? — был сбит я столку. — А как же ваши письма?

— Разве они были подписаны? Почему вы решили, что они от меня? — лукаво приподняла она брови.

— Вам неприятно мое общество? Могу уйти.

— Отчего же? Оставайтесь… Как вам балет?

— Балет? Ах да, балет. Чайковский написал удивительную музыку, а Петипа и Иванов создали прекрасный рисунок танца, — старательно повторил я сказанное недавно Всеволожским.

— При чем здесь Чайковский и Петипа? Вы разве пришли смотреть на них?

— Ваша партия была неповторима! — мне стало понятно, что Матильда играет. — Как и ее исполнительница!

— А вы действительно изменились, ваше императорское высочество. Молва не врет.

— Вот как! И в чем же эти изменения?

— Вы как будто стали старше…

— Такое бывает, когда переживаешь трагические моменты. Когда долго не видишь родных и близких, свою… любовь.

— И все бы вам шутить…

— Ну почему же только шутить? Например, я хочу угостить фею ужином. Как она на это смотрит?

— Ужином?

— Ну да. Выбирайте ресторан!

— Ресторан? Вы хотите выйти в свет со мной?

— А почему бы и нет?

— Не знаю… Тогда, быть может, к Кюба?

— Полностью доверяюсь вашему вкусу. К Кюба, так к Кюба.

— Тогда прошу меня простить, — Матильда юркнула за ширму и начала переодеваться.

Воодушевленный, я опустился в кресло, и тут же проснулся червячок сомнений. Пристало ли наследнику престола появляться на публике в обществе балерины? Вон как она замялась при упоминании о ресторане. А впрочем, бог с ним! Царевич я или нет!

В компании Кшесинской даже мерзкая питерская погода перестала быть таковой. Хотя долго ехать не пришлось. Буквально через несколько минут мы оказались перед услужливо распахнутой швейцаром дверью. То, что заведение первоклассное, стало понятно после того, как перед нами материализовался улыбающийся француз. Он терпеливо дождался, пока мы разденемся, а потом произнес с характерным акцентом:

— Добро пожаловать в мой ресторан, ваше императорское высочество, сударыня!

— Здравствуйте, мэтр Кюба! Вот решили перекусить и сразу вспомнили о вас.

Я ограничился кивком.

— Очень правильно, что вспомнили про мэтра Кюба. Я имел честь кормить их императорских величеств Александра II и Александра III, надеюсь, и вам у нас понравится.

— Я уверен в этом, мэтр. Есть ли у вас свободные кабинеты?

— Ваше императорское высочество, вы меня обижаете! Конечно, есть! Прошу! — склонившись в поклоне, он указал нам путь.

Матильда была болтушкой, поэтому за столом говорила в основном она. Правда, мне пришлось ответить на множество вопросов о диковинных странах востока (спасибо Ухтомскому) и покушении в Японии. Когда я дошел непосредственно до нападения, ее глаза округлились от ужаса.

— Ваше высочество могли погибнуть!

— Благодаренье богу, этого не произошло. Давайте сударыня не будем о грустном. Расскажите мне лучше, что происходит в творческих кругах столицы.

Сев на любимого конька из театральных сплетен, Кшесинская оживилась и затараторила с удвоенной скоростью. Я улыбался, кивал головой в нужных местах, а сам решал дилемму: везти ли Матильду во дворец для… продолжения банкета или пока не стоит. Впрочем, проблема разрешилась сама собой. После ужина девушка попросила доставить ее домой, но в гости «на чашечку кофе» не пригласила. Это случилось после третьего свидания.

К этому моменту я сделался завзятым театралом. Всеволожский епо-прежнему учтиво встречал меня у порога и проводил в так называемую семейную ложу. Она, в отличие от царской, располагалась не в центре зала, а у сцены, и именно из нее за кулисы вел потайной ход. Маршрут до гримерки Матильды мне теперь давался и без провожатого. Появление наследника больше не возбуждало активного шушуканья. Похоже, в высшем свете переварили новость о том, что я зачастил в Мариинку. Даже дела — и те отошли на второй план. Тщетно ждал моего визита на завод Сергей Мосин (его я надумал озадачить самозарядным вариантом винтовки), инженер Василий Титов никак не мог представить новые расчеты по строительству подземки. Использовать явно иностранное слово «метро» мне показалось неудачной идей. Даже письма от «заноз» и строителей заботить стали меньше.