Илья Леонтьев - Окаянный император. Роковое путешествие

— Первым мы сегодня послушаем, — Менделеев взглянул в бумаги, — Федора Абрамовича Блинова. Он представит вагон с бесконечными рельсами для перевозки грузов по шоссейным и проселочным дорогам на гужевой тяге. Господин Блинов уже получил привилегию на оное изобретение, а теперь хочет его воплотить в жизнь. Прошу вас!

Место за кафедрой занял дородный возрастной мужик. Крестьянин — а Блинов был из бывших крепостных — чем-то напоминал Маркса. Наверное, огромной окладистой бородой.

— Господа члены Комитета! Представляю вашему вниманию вагон с бесконечными рельсами. Оные представляют собой замкнутые железные ленты, состоящие из отдельных звеньев. У него четыре опорных колеса и четыре ведущие звездочки. Приводится в движение конной тягой. По расчетам, таковую платформу можно нагрузить более чем пятью сотнями пудов, а утащить ее сможет всего лишь пара лошадей. Если же установить на нейе паровую машину, то грузоподъемность станет гораздо больше и запас хода больше. Машину, как вы знаете, овсом кормить не требуется, — даже пошутил напоследок Блинов.

— Для чего же надобна подобная механика? — первым вопрос задал Мосин. Он, как я успел заметить, отличался практицизмом. — Лошади прекрасно тянут телеги и без рельсов, а на чугунке они и так не кончаются.

— Оно, конечно, так, вот только для телеги нужна какая-никакая дорога. Вагон же способен ехать и без оной, что существенно повышает его проходимость.

— Не знаю, господа, — вступил Макаров. — Воля ваша, уродец какой-то получается.

Вопросы иссякли, повисла пауза, Блинов понурил голову. Я решил, пора вступать.

— Скажите, Федор Абрамович, а почему вы рассматриваете в качестве основного движителя лошадей и паровую машину?

— А что ж еще бывает? — бесхитростно развел руками Блинов.

— Господа, я слышал, что разрабатываемые ныне двигатель внутреннего сгорания и дизель — довольно многообещающие разработки. Представьте, если поставить их, какая будет проходимость! На наших бескрайних бездорожных просторах сие будет очень ценное качество.

— Ваше императорское высочество, про двигатель внутреннего сгорания слышал, но что такое дизель? — задал мне вопрос Менделеев, и я прикусил язык. Кто же знал, что его еще не изобрели или он не получил известность.

— К сожалению, многоуважаемый господин академик, ответить я вам не смогу. Мне хоть и приписывают большие технические знания, владею лишь некоторыми начатками. Мне кажется, вопрос этот нужно поручить помощникам, пусть выяснят. Что же до изобретения господина Блинова, давайте поступим так. Начинайте, Федор Абрамович, строить машину с паровым двигателем. Полагаю, что мы сможем договориться с Путиловским заводом. Докажете делом, что изобретение ваше достойное — отлично, а нет — вернетесь к себе домой и будете предаваться пустым мечтаниям и дальше.

Обращаясь к изобретателю, я специально слегка перегнул палку. Мне надо было, чтобы он разозлился и строил свой вагон не годы, а месяцы. Какое будущее ждет бесконечные рельсы, точнее гусеницы, мне было понятно, поэтому затягивать решение вопроса не стоило.

Ошарашенный Блинов вышел, Менделеев пригласил следующего «кулибина» (сам Иван Петрович, к сожалению, умер еще в начале века), а я стал вспоминать разговор с отцом. Он приезжал накануне. Неожиданно и без приглашения. Император сдал еще больше. От былого богатыря осталось мало, но держался он мужественно. Мы вышли прогуляться в парк, но фактически все время просидели на скамейке.

— Как твои дела, Ники? — начал Александр.

— Хорошо, отец. Процесс переселения крестьян активизируется. Спасибо Победоносцеву. Церковь агитирует землепашцев перебираться на окраину. На всем протяжении создана сеть постоялых дворов. Раз в неделю путешественники могут ночевать под крышей, помыться в бане, дать отдых лошадям. Уже сократилась смертность в пути. Раньше редкая семья не хоронила в дороге одного, а то и двух человек. Теперь же могилок стало меньше. А как запустим Сибирский путь, их вообще не станет. Кстати, государь, хочу попросить тебя лично открыть движение по оному.

— Спасибо за предложение, — император грустно улыбнулся, — но боюсь, что это невозможно. К тому времени меня не будет на этом свете.

— Что ты такое говоришь, отец! — от эмоций у меня перехватило горло. — Ты будешь жить.

— Хватит, Николай! Ты не ребенок, ты сильно повзрослел. Мне нелегко говорить на эту тему, но чувствую, осталось недолго. Да и профессор Лейден сказал о том же, точнее не сказал, я понял… Хватит об этом, — в голосе отца послышался металл. — Не затем я приехал. Мне не дает покоя наш разговор о роли монарха и конфликтах из-за его внимания. Меня к восшествию на трон не готовили, его должен был занять твой дядя Николай, царствие ему небесное. Но судьба распорядилась иначе… Мне пришлось учиться не в стенах классов, а на практике. Допускать ошибки и исправлять их. Не знаю, каким мое правление войдет в историю, но я был искренен, — мою попытку вмешаться, он остановил властным взмахом руки. — Мне хочется беседовать с тобой, Ники, отвечать на твои вопросы. Чтобы, когда меня не станет, тебе не пришлось повторять моих ошибок, — император замолк и отвернулся. Его как будто что-то привлекло в глубине парка.

Я терпеливо дожидался, пока он успокоится и хранил молчание, хотя на душе было муторно. Мне стало понятно, что в обозримом будущем мне придется отвечать за все, в буквальном смысле. Контроль над строительством Великого сибирского пути, борьба с голодом, работа Технического комитета, по большому счету, были играми. Взрослыми, но играми. Где-то на подсознательном уровне я понимал, что в случае чего неправильное решение будет исправлено, есть высшая сила, которая меня поправит и, если надо, поддержит. Скоро такого бонуса не станет. Отвечать придется мне, без оглядки на кого бы то ни было. А знаний для этого категорически не хватало. Та же международная политика была одной большой загадкой. Несмотря на теплый день, по телу пробежала дрожь.

— Государь, объясни мне про самодержавие. Ты считаешь его лучшей формой правления для нашей страны, между тем Британская империя покорила полмира, имея монарха, ограниченного парламентом. И если быть до конца справедливым, держава эта всегда являлась для нас примером во многих сферах.

— В твоем вопросе заложен и ответ, — улыбнулся Александр. — Ты спрашиваешь о Британии, а я говорю про наше Отечество. Большая часть народа нашего никогда не жила свободно. О крестьянах веками заботились помещики. После освобождения они оказались брошены на произвол судьбы, остались без отеческого пригляда. Если ослабить еще и власть монарха… Природа не терпит пустоты, на наше место тут же придут другие. Кто это будет, не мне тебе рассказывать, не просто же так ты общался с политическими во время поездки по Сибири. Ответь мне, хотят ли они власти?