Сергей Зеленин - Реинкарнация

Однако, что-то у моей Лошадёнка начали раздуваться ноздри! Неужели мои «флюиды» перешли к ней?! Что-то сейчас будет… По крайней мере, себя я уже еле сдерживаю — меня колотит, трясёт и подкидывает!

— Дмитрий Павлович! — прерывисто дыша, промолвила Наталья Георгиевна, — то, что я сегодня увидела… Вы великий человек!

Полузакрыв глаза, Наташа сделала шаг ко мне, протянув руки… Как тут у них, на хрен, тут делают предложение? Опять не подготовился, поленился!

С грохотом упав перед ней на колени, ещё и громко стукнувшись лбом об дубовый паркет… Ну, а иначе я б её — просто-напросто зверски бы изнасиловал, я прорычал скорее, чем проговорил:

— Наталья Георгиевна, будьте женой великого человека! — так, что ли? Или, не так? — предлагаю Вам свою руку и сердце!

Наташа, присев, обняла мою голову, прижав её к своим коленям:

— Вы повторите это перед моим дядей?

— Да, хоть перед самим Государем Императором! Слово дворянина!

— Дмитрий Павлович… Я Ваша… Делайте со мной, что хотите!

…Я мял её с полчаса, как медведь гризли ломает незадачливого золотоискателя, где-нибудь в дебрях Амазонки… Тьфу ты, блин — Аляски! Пока она сама не потащила меня в сторону широкой — ещё генеральской, недавно — как раз, как будто для этого случая, отремонтированной кровати…

…Хватило ума ещё сорвать — сначала с неё, потом с себя одежду, а не заняться «этим» прямо в американских ботинках. Ну, тех самых — из толстой, жёлтой буйволиной кожи, с кучей медных заклёпок…

…Как и, следовало ожидать, я оказался у Наташи первым. Однако! После нескольких болезненных вскриков… Она, так разошлась!

…Где то, уже после полуночи, устав после бесчисленных совокуплений, мы отдыхали. Я, лежа на спине, Наташа, боком — прильнув ко мне, положив руку на мою грудь.

— …Так вот, значит, что такое любовь…, — задумчиво проговорила она, — …Вы меня чуть не убили, любимый мой Дмитрий Павлович!

— Неужели?! Я думал, нам обоим понравилось…

— «Понравилось»… Пожалуй, это не то слово… Я думала, что умираю… Но, странно! Я хотела умирать много-много раз…

Чудная она какая-то! Ну, точно говорил Племяш — «синий чулок»… Сейчас всю плешь проест своими моральными мучениями! Однако, как я убеждался не раз — женскую психологию не дано понять никому:

— А у Вас позднее зажигание, Дмитрий Павлович! — мои словечки здесь быстро распространяются!

Наташина рука, мирно и удовлетворенно лежащая у меня на груди и, лениво перебирающая редкие волосинки на ней, вдруг медленно тронулась вниз… «Внизу», как кипятком обдало!

— Почему же?

— Ну, может потому, что Вы — такой тормоз, любимый Дмитрий Павлович! Мы могли бы заниматься «этим» уже давно-давно, ещё зимой…, — и, Наташина рука, по-видимому попыталась «снять с ручника», схватившись за «рычаг»…

По ходу, Рыбке придётся дать полный абшид [73] Абшид (устар.) — отставка. , с пенсионом в виде торговли презервативами — на неё сил, у меня уже не останется!

— Виноват! Обещаю с лихвой наверстать, в ближайшие же…, — Лошадёнок сильно дёрнула за «рычаг», — …часы!

Несмотря на то, что «навёрстывал» я довольно таки долго, проснулся — как и, обычно в Солнечной Пустоши — в шесть утра, причём проснулся бодрый и энергичный… Прямо, фэнтази, какое-то! Сделав все свои утренние дела, я решил прошвырнуться по Замку, пока Лошадёнок спала.

Ну, особенно то, «прошвырнуться» было негде — по случаю воскресенья все ещё дрыхли. Только на кухне народ был занят делом — завтрак поварихи и их помощники-подварёнки готовили.

Вышел во внутренний дворик… О! Му-му двор метёт! Верный признак того, что Стриж в «коптильне». Зайти, что ли? Возникли кое-какие «производственные» вопросы, идеи… Давно уже возникли, надо бы обсудить.

Поздоровавшись с радостно приветствовавшим меня Му-му, «поговорив» с ним пару минут, я показав на железную дверь спросил:

— У себя?

— Му-му! — утвердительно закивал одноимённый дворник.

Я подошёл к двери и позвонил условным сигналом. Некоторое время меня изучали в глазок, затем дверь открылась… Дверь открыл Ваня Безрукий — второй помощник Стрижа и, по совместительству — ученик и, оглядев двор, быстренько запустил меня…

Забыл про Ваню Безрукого рассказать! Значит, когда я вернулся из питерской «командировки», меня через пару недель тот мальчик разыскал… Ну тот, которому на заводе лопнувшим приводным ремнём левую руку оторвало и которого я вылечил от гангрены.

— Ваня, ты что ли?! — очень я удивился в тот момент, — какими судьбами?

— К Вам я, Дмитрий Павлович…, — серьёзно сказал Ваня и, посмотрел на меня, как мне показалось осуждающе.

— Ко мне?! Вот, как… А зачем?

— Мамка сказала, что: «…пусть тот, кто тебя от смерти спас, тебя и кормит»!

— …??? Чё, это она? Плесени, какой галлюцигенной наелась?!

— Шестеро у неё нас — едоков! Все мал, мала меньше…

— Понятно, можешь дальше не продолжать…, — отца у Вани уже года два, как не было. Несчастный случай на производстве — по ходу, это у них наследственное, — ну и, что прикажешь мне с тобой делать?

— Ну, убейте меня обратно, а побираться я не пойду! — дерзко, смотря мне прямо в глаза, с твёрдой решимостью взрослого мужика ответил Ваня.

— Убивать не буду, но если будешь дерзить — выпорю! Ладно, езжай с этим мужиком вот на этом фургоне в Солнечногорск ко мне в имение…

— Егор!

— Му-му?

— Присмотри за мальцом!

— Му-му!

— Короче, давай езжай! Потом — когда сам приеду, может определю тебя куда…

Поселил Безрукого в Замке, поручил присматривать за ним Му-му, приказал учиться в школе… И, на как-то про него — на время, забыл.

Потом приезжаю из Нижнего — батюшки светы! Ваню Безрукого, Стриж, чуть ли не усыновил и обучает своему «ремеслу»…

— Уважаемый Стриж! — я немножко тогда вскипел по первости…, — мальчишка же! А вдруг проболтается?!

— Нет, не проболтается! Наш пацанёнок, шпанский… За метлой плотно следит.

— Ну, ладно… Ты подписался — тебе и отвечать…

— Отвечу, не мандражируй [74] Манражировать (жарг.) — бояться. ! Одному мне внапряг, с мальцом дело веселей пойдёт…

— Так, он же однорукий!

— Ничего, ничего… В нашем деле не так руки, как голова нужна.

…Вопреки моим давнишним опасения, Стриж оказался культурным, приятным в общении восьмидесятилетним старичком. Это он наедине со мной «по фене ботал», так как ему меня представили как вора. А на людях, хрен отличишь его от какого-нибудь Ростроповича!

Попав в Солнечногорск, Стриж как будто бы лет на …дцать помолодел и, бодро и энергично принялся «печь» для меня и Крёстного «блины». Вот и, сейчас — сидя за столом, глядя через мощную лупу, он что-то мастырил каким-то диковинным инструментом… На бормашину похож. На стене висело большая фотография стариной монеты во всех ракурсах.