Сергей Зеленин - Реинкарнация

Деньги давай — научим! Денег нет? …Ну иди тогда, яму копай! Или не копай и сдохни…

Наконец, мужики все разом сели отдохнуть, перекурить вонючим самосадом и попить воды.

— Лопата, какая острая! Сама копает! — восхитился обыкновенной — «совковой» ещё, штыковой лопатой Шустрый, — с Америки привёз, барин?

— С Америки, с Америки… — чёрт бы побрал, эту Америку…

— Как, там — в Америке, живётся? — вдруг спросил Угрюмый.

— Везде живётся одинаково, — подумав, ответил я, — если денег много — живётся хорошо. Если денег нет — то плохо… Хоть в Америке, хоть в Африке.

— А, как крестьяне живут в Америке? — уточнил вопрос Угрюмый.

Вот же, пристал! Как бы, так ответить…

— В Америке нет крестьян.

У мужиков отвисли челюсти:

— Что, никто не пашет, хлеб не сеют? А, едят что? — недоверчиво прищурился Шустрый.

— В Америке землёй владеют фермеры — это, типа наших помещиков. У них работают наёмные рабочие… Много сезонных работников, особенно мексиканцев.

— Это, что? Негры такие? — проявил эрудицию Угрюмый.

— Да, нет… Это, приезжие из Мексики — страна есть такая. Вот те — натуральные крестьяне, прямо как вы! Такие же бедные… Те, кому вообще край — едут в Америку, как вы в город.

— А, негры? — не унимался Угрюмый.

— Негры тоже работают (в те времена негры, кажется, работали), куда они с фазенды денутся?!

— Плохо живут? Негры и эти, как их… Месиканцы?

— Крестьяне везде плохо живут. Ну, а сами фермеры живут хорошо! Пашут не лошадьми, а машинами. Сеют и убирают тоже ими. Рабочие, что этими машинами управляют, хорошо зарабатывают и, тоже — живут довольно таки неплохо. Да и, мексиканцы…. Те, что в Америке сезонно работают, если честно, получше вашего живут. Не слышал, что бы они с голоду как вы дохли… Наоборот — множатся, как тараканы!

— Голод оттого, что баре хлеб немцам продают! — вдруг выдал Смелый.

Остальные на него испуганно зашикали. Представляю, что он говорит по-пьяни!

— Давай так: ты ничего не говорил, а я ничего не слышал. А, будешь язык распускать, точно на Сахалине окажешься!

Долго молчали. Потом, я решил продолжить разговор:

— …Американцы тоже много хлеба продают и, всё больше и больше с каждым годом. И, это хорошо — фермеры богатеют, государство богатеет и, у простого народа работа есть…

Да-а-а! К сожалению, разговор не получился:

— Дык, мы разве против государства и Государя Амператора?! Да, ты хочь весь хлеб продай! Весь, до последнего махонького зёрнышка… Государство не разбогатеет — только баре разжиреют, а мы все сдохнем!

Это опять Смелый.

Нет, этот точно когда-нибудь дочирикается! Мужик, явно ещё после стресса не отошёл, вызванного голодом… Позже, может успокоится. Но, вообще то, это знаковый показатель — земледельцы против экспорта своей продукции! Скажи кому такое «у нас»…

Тут, подъехал Мелкий… Надоело ему видать, в одиночестве кататься, решил перед мужиками покрасоваться. Всё внимание перешло на него, слава Богу, а то разговор не туда зашёл! В принципе, мне местный расклад ясен…

Тот, что Помельче, тоже попросил разрешения покататься. Не смог отказать ему, глядя в умоляющие глаза… Радости то, полные штаны! Ездил правда, он очень плохо — падал часто, особенно по началу. Мелкий его критиковал и, напросился на подзатыльник.

К шести часам вечера мужики яму закончили, даже на полметра перекопали.

— Может, ещё что, барин? — преданно заглядывая мне в глаза, спросил Шустрый.

Вот, блин, на ужин напрашиваются! Ладно, не отпускать же их домой — в долгий путь, без ужина! Может это и, вполне себе «по-барски» — но, не по-людски, как-то…

— На кухне порядок наведите — если на дорогу покушать хотите! Все кирпичи вынести во двор и сложить возле стены, я укажу какой… Печь доломать, только аккуратно — дымоход не обрушьте! И, весь мусор убрать и в степи закопать. Чуть не забыл: надо бы, какое бревно, а лучше брус, из села привезти — на засов в гараж…

— Куда, барин?

Да! Штирлиц из меня не получится…

— Конюшня так, по-американски называется — всё отвыкнуть не могу. Так съездите? У кого лошадь получше?

— Аааа… Сделаем!

Лошадь покрепче оказалась у Угрюмого. Правда, это не его лошадь, а того же «друга» Петрухи. Съездили за бревном. По дороге Угрюмый — которого в миру звать Анисим, выпросил у меня все пустые пластиковые бутылки, консервные банки, обёртки и т. д… Когда мы вернулись с бревном, он всё это «богатство» оперативно спрятал в свой мешок и заныкал на своей телеге.

За два часа мужики с работой управились. Ужин к тому времени, как раз, поспел. Я что-то — неожиданно для себя расщедрился и, увеличил объем ужина раза в полтора — по сравнению с обедом.

Покушали, крестьяне поблагодарили и начали собираться в обратный путь… Уже отъехали, как я вспомнил:

— Минутку, мужики! Гостинцев для ваших детишек я вам приготовил…, — ведь чуть не забыл, блин.

Первые симптомы склероза, что ли? Раздал по килограммовому пакетику конфет. Потом обратился к тому мужику, что — Помельче:

— А, это тебе, парень… Как зовут, то? Запамятовал…

— Степаном кличут, барин…

— Это тебе лекарство от чесотки, Степан. Мажь свои болячки на ночь, в течение недели. Только не мойся в это время, понял?

— Понял, барин. Спасибо тебе, барин! Молится за тебя, день и ночь буду! — Степан сделал попытку пасть на колени, еле успел поймать.

— Храни банку с мазью не за печкой, где-нибудь в прохладном месте… Погреб у вас есть?

— Есть погреб, есть!

Расстались, практически друзьями… На прощание Смелый выдал:

— Всё-таки ты, барин — какой-то не такой…

— Какой, это «не такой»?

— Не такой, какой-то… Не от мира сего, что ли… Не бывает таких бар на этом свете!

Вот, это он в точку!

— А много ли, ты бар на свете видел, а?!

— Да ты поверь уж, барин, что много…

Сказать, что настроение с утра было х… Хреновое — в общем, значит — вообще ничего не сказать! Оно, настроение, вообще было, ни в пи… Очень плохое настроение, короче! Даже, горничная Оля прозванная мною Медвежонком — в своей новой «спецодежде», смогла только лишь отчасти слегка улучшить его… Так, что мы с ней сегодня по «сокращенной программе» и, после поверхностной уборки в спальне я отправил её домой.