Иван Басловяк - Морпех. Русский Уругвай [litres]

– Стрел, конечно, жаль, но пища важнее, – я протянул Маркелу калебас, и он налил в него свежего матэ. Обнес каждого начальника и опять встал у меня за спиной.

– Да, Великий Посланец Ньяндеха́ра! – встрепенулся Чимхор. – Мои воины умеют многое. Ты не зря взял нас с собой.

– Конечно не зря! – выпустив из губ бомбилью, произнес я. – Ты и твой народ должны выполнить данную мне клятву верности и привести моих людей в те места, где бродячие охотники собирали песчинки, из которых ваш шаман сделал твою корону. Старый вождь, умирая, рассказал мне все. Ты часто ходил в горы обмениваться с бродячими племенами, и знаешь тропы. Подумай, какой тропой, самой короткой и удобной, ты поведешь нас на закат к большой горе.

– Слушаюсь, Великий Посланец Ньяндеха́ра!

Последним говорил рудознатец Ганс Кюгель:

– Я и мои ученики проверяем на присутствие золота все попадающиеся по пути ручьи и речки. Но пока ничего нет. По твоему приказу двое заняты зарисовкой и описанием пройденного пути, а так же всего, что может быть полезным или поучительным в будущих походах.

– Что-нибудь иное, но полезное в будущем, попадается?

– В воде – нет. А на обследование скал у нас нет времени.

– Понятно. У нас действительно нет времени отвлекаться на неперспективные поиски. Здесь, Кюгель, золота нет. Возможно, оно есть в верховьях этой реки. Но опять же – время! Я веду вас туда, где оно есть наверняка. Вот, смотри.

Я вытащил из поясной сумки кожаный кисет одного из безвременно по своей глупости усопшего бандейранта и вытряхнул на ладонь пару щепоток невзрачных крупных песчинок темного, почти черного цвета.

– Смотри, рудознатец, какое здесь золото водится.

Я подержал крупинки на ладони, потом ссыпал их обратно в кисет и вручил Гансу.

– Покажи своим ученикам, чтобы знали.

Пока я выслушивал доклады начальников, а потом обсуждал планы на будущее и пил матэ, бывшая деревня преобразилась. Кусты рабочие вырубили, траву выкосили. Был восстановлен и общественный дом. А для меня соорудили отдельную хижину, с полатями. Так и не могу привыкнуть спать в гамаке! И ужин поспел, из свежатинки. Как раз к ужину подгреб и лодочный караван. Так удачно! Потап, командовавший им, довел все плоскодонки без существенных происшествий. Индейцы Чимхора и тут оказались на высоте.

– Дошли бы быстрее, – говорил Потап, запивая обильный ужин чаем. – Да только два раза лодки пришлось разгружать наполовину и пешком через каменистые перекаты тащить. А потом грузы на плечах по тем же перекатам. Одно только и радовало, что небольшие они, перекаты те. Всего сажен по сто длиной. Индейцы говорят, что сейчас воды мало, а вот летом, когда в горах дожди бывают, воды больше и перекаты легко пройти можно.

Это я знаю! Только мне дожди в горах ни к чему. Будут сильно мешать работе. Потому-то и начал поход осенью, а не весной. Неудобство в одном компенсируется удобством в другом. Речная дорога для нас на ближайшие четыре-пять месяцев кончилась. Теперь лодки на берег, продукты, что с собой взять не сможем, в лабаз. Их нам позже индейцы Чимхора принесут, что здесь жить останутся до нашего возвращения.

Четвертые сутки, растянувшись длинной цепочкой, нагруженные по максимуму люди идут среди горного тропического леса. Тропа сильно заросла, но идущий первым Чимхор шагает уверенно, обрубая мешающие движению ветки. Следом идет Сатемпо и десяток его разведчиков. У всех в руках тяжелые мачете, удобные и для рубки растительности, и для рукопашной. Воины одеты в панцири из бычьей кожи. От пуль они, конечно, не могут защитить, но вот от индейских стрел, копий и деревянных мечей – вполне. На голове железный шлем-мисюрка, ношение которого было обязательным и на марше, и в лагере. На ногах кожаные чулки до колен, похожие на североамериканские мокасины. Предназначены не столько для защиты ног от травм, сколько для защиты от укусов змей. Воины, в отличие от рабочих, были одеты в рубахи и просторные штаны-шаровары. Рабочих я стеснять одеждой не стал, да и накладно это еще для нас, одеть всех примкнувших к нам индейцев. Имеют свои традиционные кожаные плащи для защиты от холода или дождя, и хватит. Пока.

Попетляв по низинкам, тропа вынырнула из низкорослых, но чрезвычайно густых древесно-кустарниковых зарослей на плоскую вершину холма. Настоящие чащи: лианы сплошь покрывают, оплетают, обрамляют деревья и кусты. Без острого мачете здесь не пройти. Идущим первыми приходится тяжело. Хоть Сатемпо и меняет своих уставших воинов свежими довольно часто. На вершине, обдуваемой ветерком, объявил привал. Побросав поклажу, воины повалились кто куда, но обязательно так, чтобы ноги лежали выше головы. Мой совет, принятый как приказ.

Небо было безоблачно, и вершины гор освещались солнцем, лучи которого внизу, в ложбинах, тускнели и гасли в тумане. Мы вышли из тумана мокрые от росы и сейчас потихоньку обсыхали на ветерке под лучами уже не жаркого солнца. Теперь туман будет нашим частым спутником, пока не проникнем вглубь Бразильского нагорья, подальше от побережья. Конденсируясь и превращаясь в росу, он доставит нам немало неудобств. Смотреть со стороны на растения, покрытые сверкающей на солнце обильной росой, приятно. Особенно на длинные косматые «бороды» лишайников, пропитанные влагой и отблескивающие на солнце тысячами капелек. Очень похоже на россыпи алмазов, к которым я веду свою экспедицию.

На горизонте виднелась большая гора. Наш путь лежал к ней. Тропа стала постепенно забирать в гору, петляя между холмов, покрытых высоким тропическим лесом. Часто мелькали густо стоящие стройные стебли бамбука. Между холмов располагались плоские низины. Тропа нырнула в одну из них, приведя к весело журчавшей речушке, на берегу которой виднелись заросшие травой следы построек из переплетенных веток, обмазанных глиной. Здесь я решил заночевать. Началась обычная суета разбивки лагеря. Ко мне подошел Кюгель и попросил взглянуть на его находку. На ладони рудознатца лежали пять мелких невзрачных камушков, вымазанных в глине. Я взял один и потер о рукав кафтана. Камешек неожиданно сверкнул несколькими веселыми лучиками. Мое сердце замерло от догадки, а камешек, как бы подмигивая преломленными солнечными лучами, торопил со своим опознанием: «Да, это я! Тот, найти которого ты сюда пришел!»

– Откуда?

– Из стены, что от хижины осталась. Теперь дело будет проще: найти, где индейцы глину брали, и поискать в ней. Думаю, здесь этих камней много.

– Ты прав, Ганс. Поищи. Ученикам покажи. Если стоит тут задержаться, то оставлю отряд воинов и рабочих с инструментом. А сами дальше пойдем. К самым богатым местам, где алмазы в ручьях россыпью.

Кюгель, кликнув кого-то из учеников, помчался к речке. За ним следом бросились десять воинов охраны, специально приставленных мною к рудознатцу с момента начала пешего маршрута. Вернулся Кюгель уже в темноте. Принес с десяток мелких алмазов, довольно коряво выглядевших.