Владислав Савин - Рубежи свободы [litres]

– Ну вот. И кто вам помогает, кто научил, кто поднял на борьбу? Мы, пришедшие из страны победившего социализма. А в Ливии итальянцы, такие же, как мы – социализм строят. А те, кто против них – как твой хозяин, хотят, чтобы все себе.

– Тогда отчего народ за хозяев?

– Народ как раз не за них. Ты не путай народ с наемными английскими бандитами. Или же – как здесь, у вас на севере, горные племена были за колонизаторов, ты забыл?

– Дикари. Жили как тысячу лет назад. Французы их не угнетали, потому что с них взять нечего и работать не умеют. Зато им можно дать винтовки, чтобы они в лесу ловили тех, кто от помещика сбежит.

– Ну вот и в Ливии так же! Только дикари не горные, а пустынные. Мешают, понимаешь, правильному ливийскому народу, вместе с народом итальянским, строить социализм! Ну и пусть не обижаются, если их в итоге на ноль множат.

– Товарищ Ван, так выходит, что если бы во Франции был социализм, то вы бы нам не помогали?

– Нгуеша, ну ты подумай. Если бы во Франции был социализм, были бы здесь помещики? Хоть французские, хоть свои?

– Наверное, нет!

– Вот. И никто бы не смел на тебя даже взглянуть как на «не белого». Вот сам я лицом на брата-славянина не похож – но в Москву приеду, никто на меня не посмотрит свысока. Поскольку Советский Союз – это братство всех свободных народов. Добровольное братство – теоретически, например, Узбекистан или Киргизия могут хоть завтра из СССР выйти, только я такого даже представить не могу!

– Товарищ Ван, может, вы и правы, но… Мы были очень древним царством, таким же, как Китай! До того, как пришли французы. И когда они уйдут – многим здесь захочется, чтоб независимость снова была.

– А Советский Союз, что, хочет оккупировать Вьетнам и расставить здесь своих помещиков? Нет. Когда французские колонизаторы будут изгнаны, вьетнамский народ сам будет решать, как ему жить дальше. В свободном и независимом Вьетнаме. Понимаешь, Нгуеша, весь народ. И ты тоже.

«Правда», 20 мая 1953 г.

Продолжается героическая борьба народа Вьетнама с французским колониализмом за свою независимость. Товарищ Хо Ши Мин заявил, что никогда не признает искусственное разделение Вьетнама на две половины. Исторически Кохинхина, Аннам и Тонкин – это провинции единого вьетнамского государства. И попытки французских колонизаторов, уйдя с севера, закрепиться на юге, оставив часть вьетнамского народа своими рабами – никогда не будут приняты Демократической Республикой Вьетнам!

Товарищ Хо Ши Мин сказал: «Почти столетие французы угнетали нас, убивали нас тысячами, морили голодом и непосильной работой. Они не щадили даже наших женщин, детей, стариков. Теперь пришел час расплаты».

Не желая уходить с вьетнамской земли, французские захватчики творят там зверства, не уступающие нацистским. Так, в Сайгоне, вооруженные отряды французской «гражданской самообороны» устроили погром во вьетнамских кварталах, избивая и убивая мирных вьетнамцев – при полном попустительстве французских колониальных властей, полиции и войск. Больше того, французские жандармы по малейшему подозрению в принадлежности к повстанцам массово арестовывали людей «не белой расы», подвергали их изуверским пыткам и расстреливали без всякого суда. Знакомая практика – если вспомнить, что во французском Иностранном легионе и в так называемом «вьетнамском карательном корпусе» в большом числе служат головорезы из бывшего ваффен СС, запятнавшие себя бесчисленными преступлениями. Но мы помним, чем кончил гитлеровский режим – их французские последователи не будут более успешными. Народы бывших колоний пробуждаются от рабства, сражаясь за свою свободу – дело Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина живет и побеждает, уже в мировом масштабе!

Всю жизнь боролся за свободу и независимость своей страны. И когда она, казалось, вот-вот будет достигнута – все рассеивалось, как мираж в пустыне! Неужели Аллаху неугодно, чтобы Ливия стала наконец свободной? Или это он посылает испытание – мне и всему моему народу?

Мухаммад помнил еще ту, бесконечно давнюю войну 1911 года. Когда турки, владевшие этой землей многие века, были изгнаны итальянцами – тут же занявшими их место. Мухаммад тогда был совсем молодым, успел повоевать и с теми, и с другими. С шестнадцатого года он – эмир Киреинаки, в двадцать шесть лет! Заключивший договоры с англичанами и итальянцами, затем признанный эмиром всей Ливии и ставший главой могущественного Сенуситского братства (одного из мусульманских религиозных орденов). Но Муссолини разорвал договор и возобновил войну, да так успешно, что Мухаммаду пришлось бежать в Египет, под крыло англичан.

Свобода снова поманила в сороковом, когда Англия объявила Италии войну. И вместе с британцами освобождать свою страну шел ливийский легион, который вел он, Мухаммад Идрис. Но пришли немцы, и снова пришлось бежать – причем англичане, отступая, бросали ливийцев в самое пекло. Что ж, таковы законы войны – беречь прежде всего собственных людей, за счет чужих жизней. Жалко лишь было погибших друзей – тех, кто были с ним еще с той, прошлой Великой войны, теперь их кости остались в египетских песках, на берегу Нила, в холмах Палестины. А сам Мухаммад с горсткой последних выживших сподвижников оказался в британском Пенджабе. Задумываясь, ту ли сторону он выбрал – Рейх казался на вершине своей мощи, и сам «верховный муфтий всех мусульман» вещал по берлинскому радио о непобедимости германского оружия. Но немцы были разбиты, и англичане вернулись и заняли всю территорию Ливии (кроме Феццана, самой западной провинции, на которую успели наложить руку французы). Неужели англичане изгнали итальянцев лишь затем, чтоб самим стать вместо них? Но нет, они обещали, что через три года Ливия обретет независимость! Однако не успели ее дать.

– Русские против, – сказали британцы. – Сожалеем, сэр Мухаммад, но мы не можем нарушить договор.

И они ушли, отдав ливийскую землю не ее народу, а снова проклятым итальянцам! Мухаммад Идрис, конечно, знал, что где-то есть такая страна Россия, она же СССР, но прежде не относился к ней никак – теперь же он ненавидел ее истово и молил Аллаха о ниспослании всех бед на этих русских! Снова эмиграция, жизнь в Каире, на английское содержание – а ведь он уже не молод, за шестьдесят. Дарует ли Аллах ему увидеть родную Ливию свободной?

И вот судьба снова повернулась лицом. Все-таки приятно иметь дело с англичанами – если американцы за показным улыбчивым дружелюбием часто скрывали бесцеремонную наглость, «будете делать так, как я скажу, ок, ради вашего же блага», то среди британцев (особенно тех, кто долго жил вне метрополии), нередко встречались те, кто говорили с местными на одном языке и уважали их обычаи. Тот, кого Мухаммад Идрис знал под именем «сэр Джон» еще с тридцатых годов, даже внешне был больше похож на жителя Востока, чем на лощеного джентльмена из Лондона – но по убеждениям это был истинный патриот Британской империи, ставящий даже свою жизнь, не говоря уже о чужих, гораздо ниже, чем этой империи интересы. Вспомнили, значит, о безработном вожде – хотя Мухаммад уверял, что под его рукой там, в Ливии, десятки тысяч пустынных всадников, готовых умереть за его слово и волю Аллаха! Формально так оно и было – пожалуй, кланы Киреинаки, что клялись в верности ему, главе братства, могли выставить столько воинов! И старейшин многих из этих кланов Мухаммад знал лично. Вот только говорить с ними об «общеливийском» интересе – эти гордые кочевники пустыни даже не поняли бы, что это такое! Так как для них просто не существовало ничего вне территории их клана.