Меир Ландау - Вернуться на «Титаник»

— Я обещал ему вернуть дневник в Нью-Йорке, — проговорил с сожалением в голосе Гарольд.

— В этом нет необходимости, — подошёл к нему Лайтоллер, — Эдгардо погиб.

— Но я же отправил его и Лилли к шлюпкам, — изменился в лице Гарольд, — они были вдвоём!

— Они и пришли вдвоём. Но не сели в шлюпку, — ответил, покачав головой, Лайтоллер, — я помню как они подошли, постояли, помогали усаживать детей. А потом, когда я отдал команду спускать последнюю, он и Лилли просто сели на лавку, обнялись и… — Лайтоллер помолчал, что-то вспоминая, — я их больше не видел. Решили погибнуть вместе. И остаться вместе навсегда…

Он снова помолчал…

— Я помню как погиб Чарльз, твой старший брат. Он запомнился тем, кто выжил. Неизвестный герой «Титаника»… Так его назвали те, кто спасся благодаря его помощи… Что ещё было? Только не говори, что ты спас себя. Ты и не умирал. И не важно, как тебя вытащил из воды Гарольд Лоу. Он вытащил тебя из воды, в свою шлюпку.

— Но этого не может быть! — ещё больше удивился Гарольд, — я отправил себя маленького к шлюпкам, вместе с Фрэнки и Эмили Браун! И мы должны были сесть в шлюпку все вместе! Как я оказался в воде?

— А в неизменённой истории? Ты как оказался в воде? — невозмутимо спросил Лайтоллер.

— В неизменённой истории Фрэнки и его мама сели в шлюпку, а я вырвался и убежал спасать нашего третьего друга… — Гарольд подумал, — и не спас. Не сумел… У меня просто не хватило сил его удержать.

— Ты не изменил истории… — так же невозмутимо ответил ему Лайтоллер, — произошло то, что и должно было произойти. Может чуть иначе. Но что-то, очевидно, всё-таки изменилось.

— Иди сюда, мой мальчик, — позвал он Гарольда за собой.

Гарольд поднялся из кресла и Лайтоллер подвёл его к фотографиям.

— Смотри, — указал Лайтоллер на одну из них.

Гарольд взглянул на фото.

— Этого не может быть, — замер он, — но это я снимал! Мой фотоаппарат утонул вместе с этой плёнкой! Я даже не подумал о том, чтобы спасать свой фотоаппарат! Всё произошло так внезапно, что я просто не успел схватить его! Не до этого было!

— Твоим фотоаппаратом, Гарольд, — посмотрел Лайтоллер на Гарольда, — были сняты и другие фотографии, которые ты просто не мог сделать. Почти пять дней все считали что ты умер. Я помню, как тебя маленького уносили в трюм, накрыв простынёй. Фактически, у тебя остановилось сердце, а то что это был пост-травматический шок, просто никто не подумал. А про такое явление как спинальный шок, ещё не знали в 1912 году. Но, половина плёнки была отснята на «Карпатии»! Кто-то забрал твой фотоаппарат, и этот кто-то знал кому этот фотоаппарат принадлежит!

— Может какой-нибудь пассажир? — предположил Гарольд, посмотрев на Лайтоллера, и перевёл взгляд обратно на фотографию, где Уильям и Генри дерутся подушками, — вещь ценная для 1912 года, согласитесь!

— Правильно, ценная! — согласился Лайтоллер, — только я не припомню, чтобы воры орудовали в каютах Третьего класса! Есть два момента, которые покажутся тебе странными, если ты любишь думать и анализировать. Первый, это если предположить, что вор забрался в каюту Третьего класса, увидел фотоаппарат и решил его украсть. Но в таком случае, вор сам имел минимальные шансы спастись? Правда? Он ведь тоже ехал в Третьем классе? Но даже если бы и спасся, то ему пришлось бы прыгать за борт. Выжил бы он или нет, я не знаю. Но техника, по крайней мере плёнка, просто бы погибла в воде. Но мы видим фотографии, а это значит, что его похититель сел в шлюпку.

— Ты же не хочешь сказать, что фотоаппарат взяла женщина, или ребёнок? — удивлённо спросил Гарольд, продолжая рассматривать свои фотографии.

— Не будем исключать это, — ответил ему и продолжал говорить Лайтоллер, — это можно было бы утверждать, если бы не второй момент.

— Какой? — обернулся к нему Гарольд.

— Если бы женщина или ребёнок забрали фотоаппарат, — прошёлся по залу Лайтоллер, время от времени останавливаясь и оборачиваясь к Гарольду, — и продолжили снимать на «Карпатии», то новый владелец несомненно передал бы плёнку репортёрам или в полицию. Да той же Маргарет Браун, собирающей все улики касающиеся «Титаника», уже на «Карпатии». От свидетельских показаний до слухов и сплетен. А кроме Браун был ещё и Грузенберг, от которого ничто не скрылось! Изымались все фотоплёнки снятые на «Титанике», все записки и телефонограммы. Даже то, что можно было бы и не изымать! Новых обладателей фотоаппарата, пожалуй и не спрашивали бы, хотят они или не хотят отдавать плёнку.

Он остановился.

— Работа была проведена глобальная по тем временам, и это можно назвать уникальным, для своего времени, делом. Всё что могло рассказать о «Титанике», пассажирах и членах экипажа, было собрано в общую базу данных. Всё! Кроме этих фотографий! А ведь они уже тогда стоили больших денег? Даже одеяла с «Титаника» превратились в бесценные артефакты! А фотографии стали бы сенсацией!

Лайтоллер ненадолго замолчал, подошёл к Гарольду и заговорил немного тише.

— Но в том и дело, что фотографии появились только сейчас.

— То есть, кто-то их хранил больше сотни лет? — вначале не поверил собственным мыслям Гарольд.

— Да, больше сотни лет, — кивнул Лайтоллер, — или… — он замолчал.

Лайтоллер снова прошёлся по залу и снова, посмотрев на фотографии, обернулся к Гарольду.

— Или принёс их с собой…

— Но, — задумался на минуту Гарольд, — зачем ему был нужен мой фотоаппарат?

— Простой вор прошёл бы мимо вашей каюты, — прервал его мысли Лайтоллер, — воры были заняты в Первом классе. Самые смелые орудовали во Втором. Пробраться в Третий класс означало подписать себе смертный приговор. И все это понимали. Но он спустился, или уже находился там, и забрал его. Нет предположений, почему?

— А как ты думаешь? — посмотрел Гарольд на Лайтоллера.

— Он забрал то, за чем пришёл, — спокойно и убеждённо сказал Лайтоллер.

— За фотоаппаратом? — не понял его Гарольд.

— Нет, — посмотрел на Гарольда Лайтоллер, — ему нужна была твоя плёнка!

Гарольд упал назад в кресло. Лайтоллер подошёл к нему и положил руку на плечо.

— Ты тоже об этом подумал, Гарольд? Скорее всего, мой мальчик, твой отец жив и точно так же как и ты, безнадёжно вернулся на «Титаник» в надежде вас спасти. Но, внезапно для себя, он столкнулся с тобой взрослым. Я не знаю, — Лайтоллер отошёл от Гарольда и подошёл к фотографиям, разглядывая их, — но как по мне, он просто хочет видеть вас живыми, радостными, беззаботными. Такими, какие вы тут, какими он вас помнит. Я бы тоже так поступил на его месте. Да, в принципе, и ты так поступаешь. Но не эти фотографии были причиной его возвращения. Очевидно не зная сам, один раз ты запечатлел на плёнку то, что для него было очень важным, то что не должно было исчезнуть в глубине океана.