Андрей Архипов - Волжане

— Полоумный ты, Ивашка, как есть полоумный! — рассмеялся князь, вызвав улыбки облегчения у всех вокруг себя. — У моих оратаев иной раз лишь пара лошадок на все село, кто-то соху на себе таскает, а ты хочешь лишней тяжестью животину измучить! Волов у нас нет, поскольку не прокормить их тут, а конь такое не потянет!

— Об этом и речь, княже! — Покорный взгляд ветлужского полусотника вновь приобрел остроту, а голос — неожиданную твердость. — По паре лошадок в плуг будет в самый раз, мы проверяли, а их самих мы можем пригнать из половецких степей…

— Я и сам могу! — вновь рассердился Юрий. — На что мой оратай твоих лошадок купит?!

— Хлебом будет отдавать, каждый год понемногу… Не родится у нас в лесах рожь в достатке, не обессудь, Юрий Владимирович. Вот и крутимся как белка в колесе, чтобы пропитание себе на стороне найти. Иначе нам там никак не продержаться! И вся надежда на тебя! Вот только дорогие плуги твои пахари не купят, а на дешевые хоть и будут десяток лет зариться, но все равно побоятся отступить от того, как им отцы и деды пахать завещали. А вот если ты часть оплаты за рожь плугами возьмешь, да потом их своим холопам раздашь с наказом только ими землицу поднимать, то в следующем году все затраты тебе сторицей вернутся и твою житницу пополнят. А вслед за твоими смердами и другие за ум возьмутся, так что еще через год оброк с боярских уделов тоже увеличится.

— Куплю да раздам? Ты за кого меня принимаешь? — Князь не торопясь поднялся с высокого кресла и с ухмылкой обошел ветлужца по кругу, обращаясь к своему тысяцкому: — Ты посмотри на него, Георгий! Это же купчишка плутоватый, а не воин! Не только с моих пахарей резу хочет брать, но и меня, Рюриковича, желает обмануть! А если я тебе и твоему воеводе и вовсе запрещу в моих землях появляться?!

— Резы с твоих людишек не возьмем, Юрий Владимирович, — стоически ответил ветлужец, не обращая внимания на княжеские угрозы. — Как оценим на торгу, сколько надо ржи за лошадку отдать, так и будем забирать понемногу, по десятой части от ее стоимости в год. Нам главное, чтобы хлебушек в нашу сторону шел, пусть и малым ручейком, но постоянным.

— А то ты свою выгоду не поимеешь с лошадок? — Князь вновь уселся на свое место и с усмешкой уставился на собеседника.

— Поимею, княже, но и риск велик их из половецких степей гнать! — Ветлужец немного помолчал и закончил свои уговоры, больше намекая на князя, чем на себя: — В любом случае, если не потратиться, никакого прибытка не будет. Что с нищего смерда взять? А если его лошадкой и плугом оделить, то через некоторое время он не только податей больше принесет, но и еще что-нибудь из железа купит. А уж ежели отец Ефрем благословит наши труды и возвестит о том среди своей паствы, а Господь смилостивится и одарит такой же доброй погодой, как ныне, то уже в следующем году сторицей все вернется. И тебе, княже, и нам.

— А если не вернется и я в убытках окажусь? — Ехидство ушло из голоса князя, но сомнение еще сквозило в его голосе. — Да и не всякий половецкий конь наши морозы переживет! Будешь ли с моего смерда дальше хлебушек взыскивать?

— Если недоволен будешь, то заново говорить с тобой будем, княже, а плуги либо обратно выкупим за ту же цену, либо проволокой тебе убыток возместим! Да и насчет лошадей не сомневайся, приведем тех, что надо, уже имеем опыт. А уж если случится несчастье с конем, то долг вполовину урежем. Только дозволь нам самим с твоими смердами ряд заключать…

— Гюрьги…

— Нет, — тут же отозвался князь, воспринявший намек своего тысяцкого с легким недовольством. — По всему этому либо с тиуном огнищным [247] Тиун огнищный — в Киевской Руси высший из всех тиунов, управлявший княжеской дворцовой челядью и дворцовыми землями князя. , либо с самим Георгием Симоновичем будешь рядиться!

— Правильно говоришь, княже! — смиренно согласился ветлужец. — Только пусть о мелочах другие толкуют, не хватит у меня разумения все объяснить. Ведь не в одних плугах хитрость заключается, а еще в том, что нужно сеять после ржи или пшеницы да какому полю сколько роздыха дать. Так что староста наш к ним заглянет через пару седмиц, а может, даже и воеводская жена подойдет, если после болезни уже оправилась и кормилицу для своих детишек нашла. Как раз в эти дни лодья с новым товаром должна готовиться, а ей уже скучно без дела…

— Баба?! — возмутился тысяцкий. — Глупая баба со мной толковать будет?!

— Счету и грамоте она разумеет, а в остальном… Это ж вроде как хозяйство: конь сюда, горшок туда. Но если тебе, Георгий Симонович, зазорно будет с ней общаться, то смело к тиуну отправляй, там ей самое место… Тем более о проволоке и шеломах из цельного куска железа ни она, ни староста все равно сказать ничего не смогут! Разве что покажут да цену обозначат!

— Кхе… У тебя, полусотник, спросишь одно слово, а в ответ сотня как горох вылетает! — вновь взял разговор в свои руки Юрий. — Что за шеломы и чем они лучше тех, что мои мастера куют?

— Ничем не лучше, разве что чуть крепче и дешевле твоих, поскольку делаем из одного куска металла, почти как посуду. Железо там, конечно, другое, а так… дурное дело нехитрое! Так что и их можем тебе поставить вместе с топорами. Это не кольчуги вязать, где опыт и сноровка нужны!

— Поэтому вызнавал о моих кольчужных дел мастерах?

— У нас та же беда, княже, что и у тебя. Не хватает тех, кто с железом умеет работать, вот и пришлось выведывать, кто да на что способен. Однако без твоего позволения сманивать к себе никого не будем. Вот если бы ты сам дал нам такого мастера или двух, да разрешил у тебя по весям сирот да лишние рты в больших семьях забирать в обучение, то через пару лет мы бы тебе уже готовые кольчуги поставляли.

— Добрый мастер под пыткой свои секреты не откроет! Да и растеряю я всех таких людишек, если принуждать их буду! Это не холопы, а вольные люди!

— Оставь уговоры на нас, княже. У нас есть такие тайны, на которые они польстятся.

— Вот как… — задумался Юрий. — Тогда вернешь мне половину набранных подмастерьев! И обучишь их всему, что твои знают!

Было заметно, что ветлужцу слова князя пришлись не по душе, и поэтому он на несколько мгновений замешкался с ответом:

— Юрий Владимирович, знания передавать мы можем даже в Суздале, у тебя под присмотром. Откроем школу, будем всех желающих обучать разным премудростям… Только зачем мы будем тебе нужны, если все, что знаем, твоим людишкам расскажем?

— А у тебя есть возможность выбирать, полусотник?

— Разве нет?

— Хм… — Князь обменялся с тысяцким долгим, напряженным взглядом и неожиданно криво ухмыльнулся: — А вот подвешу тебя на дыбе, и ты прямо тут мне выложишь все, что ведаешь. Я ведь могу… Прокопий!