Андрей Архипов - Волжане

Епископ удовлетворился ответом. Однако будоражащие общество слухи о землях, где царят старые законы и торжествует справедливость, где тебя никогда не продадут за долги заезжему купцу, а община не только отвечает головой за преступления, совершенные на ее землях, но и помогает тебе в трудную минуту, еще не раз заставляли его ворочаться по ночам на мягкой постели или подскакивать от неожиданности в удобном кресле.

Коротко вздохнув, Ефрем приказал себе успокоиться и сурово воззрился на служку князя, мгновенно потупившегося под его взором. Глянул на всякий случай, чтобы тот знал свое место и понимал, как глубоко виноват в том, что епископу предстоит сейчас париться на жесткой лавке в ожидании князя. На самом деле никакой провинностью тут и не пахло. Просто отчего-то взыграло ретивое в молодой душе Юрия, и он вместе со своим тысяцким побежал на двор смотреть, что такое привезли ему на показ ветлужские гости, а сам через служку послал зов божьему человеку. Тот же и так собирался к нему с визитом, поэтому пришел почти сразу.

Еще раз вздохнув, Ефрем поправил на себе сбившийся черный подрясник и вышел на резное крыльцо княжьего двора, подставляя лицо лучам жаркого летнего солнца и обдумывая сложившуюся ситуацию.

На самом деле все было неплохо, и он это понимал. Даже в отношении посвящения ветлужцев не было ничего такого, что могло вызвать какие-нибудь нарекания от митрополита. Многие священнослужители на Руси избирались приходской общиной, а потом представлялись архиерею для испытания и посвящения.

Испытание Радимир прошел с честью, наизусть цитируя Евангелие и Псалтирь, да так, что Ефрем даже каверзные вопросы постеснялся ему задавать. Однако без этого было нельзя, и пришлось отыграться на его спутнике, освобожденном из полона чернеце Григории, который претендовал на первую степень священства, сан диакона. Тот тоже показал многие знания, однако на более сложных вопросах споткнулся и отвечал довольно неуверенно, а в конце и вовсе замолчал, сокрушенно пожав плечами. Были ли у Иисуса сестры? В чем Иона обвинял Бога? Каким двум совершенно противоположным вещам удивился в разное время Иисус?

«Вере и неверию! — подвел он тогда черту испытанию и удовлетворенно кивнул смиренно принявшему его ответ взволнованному чернецу. — Вера у вас есть, а знания приложатся… Идите с миром, готовьтесь к посвящению».

Все-таки донести слово Божье до черемисских язычников было более насущной необходимостью, чем различные религиозные диспуты. А уж то, что небольшая община собиралась возводить церковь, и вовсе было немыслимым деянием для тех диких мест. Что уж говорить по поводу Ветлуги, когда он сам постарался перевести епархию в Суздаль, несмотря на то что в свое время его тезка, епископ Переяславский Ефрем, позже ставший митрополитом Киевским, всеми силами покровительствовал именно столице княжества. Видимо, не терпелось ему привести в лоно православной церкви воинствующих ростовских бояр, только на словах туда вошедших. Может быть, он даже замыслил положить жизнь на алтарь избавления Ростова от языческого невежества, как сделал это полвека назад епископ Леонтий.

Сам архиерей был не таков и считал, что лучше кропотливо и настойчиво добиваться своей цели, чем вспыхнуть и ярко сгореть в борьбе с пережитками прошлого. Тем не менее свои мысли он старательно скрывал, поскольку не рассчитывал на всеобщее одобрение.

Однако князь Юрий неожиданно поддержал епископа в переезде, да и сам все дальше и дальше отходил от непокорной столицы с чрезмерно гордыми боярами и шумным языческим вечем, проводя все больше времени в благолепном Суздале. Тут, в относительной тишине и покое никто не мешал ни тому ни другому разрабатывать планы по усмирению непокорного города. И, как теперь подозревал Ефрем, ветлужцы ему в этом могли немного помочь.

Когда он взял из рук Радимира сероватый лист бумаги и вчитался в ровные строчки, то первым его ощущением было удивление. Как можно было написать так ровно и четко?

«Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго».

Однако сразу же после прочтения первых строчек Ефрем возмутился, текст был написан безграмотно, хотя и мог свободно читаться! Почему «Отче наш», а не «Отьчє нашь»? Да и все остальное… И начертание неуставное, бесовщина какая-то! И только тут Радимир объяснил, что представляет собой этот листок, а также попросил благословения на печатание богословских книг.

Оказывается, молитва на бумаге была напечатана, а не написана от руки. И таких листов ветлужские мастера могли сотворить хоть сотню за час! Сам оттиск, состоящий из множества свинцовых буковок, набирался долго, однако потом он смазывался чернилами и опускался на бумагу. Раз — и страница готова! Не нужна была скрупулезная работа чернецов, каждый из которых долгими месяцами переписывал всего лишь одну книгу. Не нужно было изводить дорогостоящие свечи. Раз! И все!

А уж за неправильную грамматику Радимир повинился. Мол, знание книгопечатания принесли им русские люди, долгое время жившие в чужих землях. Вот и азбука у них изменилась, используют теперь они на десять буквиц меньше, отбросив все греческое да добавив малость своего. Еще они используют прописное и заглавное начертание, а также знаки препинания и пропуски между словами, которые называют пробелами.

Так что пусть архиерей не обессудит, что первый блин вышел комом. Можно отлить правильные буквицы с уставной формой: это трудно, но возможно. Да и без благословения архиерея он, мол, не мог на это решиться. А еще если епископ не одобрит этой затеи, то все уже напечатанные листки будут уничтожены, хотя творить такое с молитвой, которую Иисус дал своим ученикам… по меньшей мере кощунство, даже если она написана на чуть другом языке.

Ефрема посетило странное ощущение. Все звуки читались, и текст выглядел гораздо лучше, однако нарушение всех канонов написания должно было вызвать такую бурю негодования среди православного мира, что он недолго сможет продержаться на своем посту после благословения этой ереси. Однако если ветлужцы смогут напечатать короткие тексты, используя нормальный язык, пусть даже с пробелами и знаками препинания, чтобы было удобнее читать, то… То он сможет распространять молитвы среди грамотной паствы! Пусть это лишь немногочисленные прихожане, но зато они смогут обучать своих детей и домашних! А ростовские бояре и купцы уже не смогут мычать и сетовать, что не в силах все запомнить. Берешь листок и твердишь дома наизусть!