Геннадий Марченко - Манускрипт [litres]

Она работала в небольшой мастерской, я как-то заглядывал к ней туда. Мастерская представляла собой ангар с конвейером метров пятидесяти в длину, по которому двигались требующие ремонта автомобили. В начале конвейера шла диагностика, а сходила с него машина уже полностью готовой к работе. Если же повреждение было слишком серьёзным, автомобиль отправлялся в утиль. В тот вечер, когда я по её приглашению зашёл в мастерскую, Инга, закончив работу, заварила пахучий чай, куда добавила несколько капель коньяка.

– Гек, – она предпочитала сокращённую версию моего имени, – мы уже месяц как знакомы с тобой, и я поняла, что ты не хочешь воспринимать окружающую действительность как данность.

– Что ты имеешь в виду, Инга? – спросил я.

– То, что порядки в нашем обществе тебя не устраивают. Ты же сам, например, говорил мне недавно, какая несправедливость в том, что только для мусульман открыты все двери, а нам – буддистам, иудеям, православным и католикам с протестантами, равно как и атеистам – на карьерный рост даже не стоит и надеяться. Почему нас во всём ущемляют? Разве виноваты мы, что родились в семьях, не исповедующих ислам?

– Так я и не хотел бы, чтобы в моей семье по пять раз в день совершали намаз, стучась лбом о пластиковую циновку.

– Я тоже не хотела бы. Тогда почему в Низаме халифата записано, что все люди при рождении обладают равными правами, а в действительности мусульмане выше всех. Все животные равны, но некоторые животные равны более, чем другие.

– Животные?

– Ага. – Она открыла небольшой сейф, достала из него какое-то издание и протянула мне. – Бери, почитаешь на досуге. Только осторожнее, она очень старая и хрупкая.

Я держал в руках роман некоего Джорджа Оруэлла под названием „Скотный двор”, изданный на чешском языке. На последней странице стояли выходные данные и дата – 12.03.2088 г. Два последних века на бумаге ничего не печатали. Зачем, если существуют электронные книги, да и вся документация хранилась в компьютерных базах данных. Бумажные издания можно было встретить только в музеях да в частных коллекциях, при этом такие коллекции должны быть зарегистрированы и цензурированы.

– В Сети ты её не найдёшь, она входит в число запрещённых. Так же, как и „451° по Фаренгейту” Брэдбери. Если захочешь, я тебе потом дам и её почитать. А эту никому не показывай, иначе можешь попасть под статью об измене. Казнить не казнят, но пожизненное могут влепить. Да и я попаду под раздачу вместе с тобой.

– А ты почему? Я же никому не скажу…

– Гек, – улыбнулась она мне, как несмышлёному ребёнку, – палачи из пражской тюрьмы выбьют из тебя любое признание. Ты признаешься даже в том, чего не совершал. Так что постарайся нигде книгу не „светить”, читай под одеялом с фонариком. Это я, конечно, утрирую, но тем не менее. Помни, что повсюду стоят камеры наблюдения.

– Тогда и правда остаётся читать только под одеялом, – усмехнулся я.

„Скотный двор” и прочитанный следом и также запоем „451° по Фаренгейту” перевернули моё видение окружающего мира. Я уже представлял себя таким вот Гаем Монтэгом, спасителем книг, чьё призвание – донести их содержание до потомков, а Ингу – Клариссой. И отчётливо понимал, что мы живём в самом что ни на есть тоталитарном обществе, мало чем отличающемся от описанного в романе Брэдбери.

Я хотел читать. Читать то, что открывало мне глаза на действительность, выворачивая и мир вокруг, и меня наизнанку. Больше у Инги книг не было, однако она сказала, что сведёт меня с одним своим знакомым, который периодически сможет одалживать мне книги. Звали его Март, и работал он… хм… уборщиком в метрополитене.

Наше знакомство и состоялось там, под землёй, когда Март, высокий жилистый тип с тёмными, вьющимися, спадающими на плечи волосами, гонял по станции имени Ясира Арафата поломоечный аппарат.

– Привет, Март, это Гек, я тебе о нём рассказывала, – сказала Инга, представляя нас друг другу.

И снова рукопожатие, к которому за время встреч с Ингой я начал уже привыкать. Март выключил агрегат и пригласил нас пройти в подсобное помещение, дверь в которое открыл магнитной картой. Здесь я увидел ещё пару таких же поломоечных машин, на вешалке висели комбинезоны, стоял столик с табуретом, на столике – чашка с блюдцем и ложечкой и мини-кофейный аппарат. В общем, было чистенько и даже уютно. Впрочем, оказалось, что подсобка не так проста. В дальнем её конце пластиковая панель сдвигалась в сторону, открывая проход в помещение, по размеру чуть больше подсобки. И здесь были люди! Пара мужчин – один помоложе, второй постарше, с седоватыми висками, и женщина лет тридцати. Старший держал в руках книгу „Оскар и Розовая Дама” [26] Роман (по авторскому определению) французского писателя и драматурга Эрика-Эммануэля Шмитта. . Они полусидели-полулежали на узорчатых матрасах с валиками, что-то негромко обсуждая, но при нашем появлении замолчали.

– Знакомьтесь, ребята, это Гек, о котором Инга говорила, – чуть подтолкнул меня вперёд Март.

И вновь рукопожатия, сопровождавшиеся изучающими взглядами. Мне освободили место на одном из матрасов, рядом с женщиной, которая представилась Хлоей, Инга села напротив рядом с Лукашом и самым старшим, представившимся Карлом. Март покинул нас, наверное вернувшись к уборке станции.

Видя застывший в моих глазах вопрос, Карл решил сразу объясниться.

– Я знаю, Гектор, – он предпочёл полное имя, – что ты интересуешься книгами. Это хорошо, и мы сможем тебе помочь. Но раз так, то почему бы тебе не стать одним из нас, не присоединиться к нашему кругу? Мы называем себя библиотекарями. Ты, вероятно, не знаешь, но пару веков назад можно было прийти в библиотеку и взять напрокат любую книгу. Когда образовался халифат, библиотеки стали закрываться, сейчас они остались только при мечетях и медресе, и все книги и рукописи там, понятно, религиозного содержания.

Карл говорил спокойно, негромко, но каждое его слово проникало в мой мозг и укладывалось в аккуратную стопку. Первоначальное волнение уступило месту расслабленности, я просто сидел, упираясь поясницей в мягкий валик, и, словно губка, впитывал в себя новую информацию.

Карл рассказал, что он и его друзья ищут старые книги, которых не встретишь в электронном виде. Да и хранить их в цифровом варианте опасно, так как все гаджеты контролируются службой безопасности пражского анклава, равно как и каждый шаг его жителя. Неудивительно, что здесь стоит „пиратская” глушилка, блокирующая вживлённые под кожу каждого из нас микрочипы.

– Мы собираемся здесь каждую последнюю субботу месяца, – сообщил Карл, и я вспомнил, что сегодня как раз такая суббота, – чтобы поделиться, кому какую книгу удалось найти, обмениваемся изданиями и обсуждаем их. Ты должен понимать, что мы не афишируем то, чем занимаемся, иначе нам несдобровать. И тебе тоже. Понимаешь?