Александр Михайловский - Творец государей [СИ]

Но прошло время, и моя душа воспрянула. Я решила, что буду заниматься благотворительностью и много молиться. И вправду, от этих занятий мне становилось легче. И даже стало казаться, что я замолила свои грехи…

Грехи! Главным грехом моим была любовь. Против моей воли мне вспоминалось, как все начиналось; я не в силах была отогнать прочь эти воспоминания… ОН появился в моей жизни – властный, решительный и упрямый, когда мне было двадцать лет, а я была тогда набожной и робкой… Но любовь к нему раскрепостила меня и открыла восхитительные вещи… И тогда я стала смелой и перестала бояться гнева Господня. Но возмездие за мою гордыню пришло очень скоро. Мой ребенок, мой сын… ЕГО сын… Малыш родился и сразу же умер, мне даже его не показали… И все сразу рухнуло, включая мои честолюбивые мечты стать для НЕГО единственной и неповторимой женщиной. Тогда я плакала ночами, заливая слезами подушку, но ничего уже нельзя было поправить, по крайней мере, так мне казалось тогда.

Последующие годы я старалась не думать о НЕМ. Я уже поняла, что Екатерина опасна, словно гремучая змея, и пока она является его законной супругой, мне рассчитывать не на что. Когда по прошествии четырех лет он вновь пришел ко мне, я опять не смогла устоять. Теперь все мне казалось возможным, так как ОН собирался развестись с ней, уличив в измене. О, ведь он действительно любил меня! Я была для него особенной. Я остро ощущала это – как в минуты близости, так и в те часы, когда мы были не вместе – это и была та магнетическая связь, что соединяет избранных…

ОН умер внезапно – и снова все рухнуло, теперь уже окончательно. Все чаще меня посещали мысли о том, чтобы посвятить свою жизнь Богу. Впрочем, я знала, как этому отнесется любимый братец Антиох, считавший себя ярым атеистом (да и прочая моя родня), и потому решила отложить принятие решения на неопределенный срок, а пока просто жить, надеясь на то, что однажды все образуется само собой…

И вот настали дни, которые иначе еще именуются временами перемен. ЕГО внук, юный император Петр Второй, тяжело захворал черной оспой, и все мы ждали его смерти со дня на день. Что будет потом, не ведал никто. Законного наследника не было и не предвиделось. Верховники (члены Верховного Тайного Совета) хотели посадить на престол Курляндскую герцогиню Анну Иоанновну, ограничив ее власть кондициями, рассчитывая, что новая императрица будет царствовать, а эти знатнейшие и богатейшие вельможи России будут править. Мой братец Антиох резко возражал против такого государственного устройства, называя его противоестественным, но кто же будет слушать двадцатилетнего юнца.

Ну а потом случилось невероятное. Болящий император внезапно пропал из своей опочивальни и его нигде не могли сыскать. Одни слуги говорили, что лежащий при смерти мальчик встал, сам оделся и ушел, как он сказал, к сестре Наталье, но этой лжи никто не верил. Другие рассказывали, что его похитил некий Артанский князь. По рассказам одних тот князь выходил сущим ангелом господним, а другие расписывали его как настоящее исчадие ада. Одним словом, слухи, которые ходили по Москве последние несколько дней, были весьма противоречивы и головокружительны. Антиох рассказывал, что тот же Артанский князь являлся к Верховникам и грозил им сияющим мечом, обещая кары Господни за их интриги. На престоле, мол, будет сидеть Петр Алексеевич Романов, и никто другой. А тот, кому это не нравится, должен заранее написать завещание и приготовить корзину для своей головы. Канцлер Головкин через такой визит, к примеру, сразу, не дожидаясь кар, преставился злой смертию. Апоплексический удар. Видно, совсем совесть была нечиста в этом человеке. Еще слуги болтали о том, что живет Артанский князь в тридевятом царстве, тридесятом государстве, в стране, где деревья растут до неба, и что есть в том царстве источник живой и мертвой воды, а также диковинные звери и все прочее, что положено по народным сказкам.

Что-то подсказывало мне, что дело тут совсем нечисто, и я старалась исподволь расспрашивать всех своих знакомых и слуг о том, что нового слышно о императоре Петре Втором. И вот вчера утром истопник, пришедший для того, чтобы протопить печи в нашем доме (обязательная процедура утром и вечером), после преподнесенной мной стопки взволнованно рассказал, как он был свидетелем вступления в город Семеновского полка, возглавляемого стремительно шагавшим впереди юным императором:

– Ух, барыня, а глаза-то у молодого государя ну точно как у деда у ихнего, у Петра I; как зыркнет – так и замираешь, аки статуй, ажно пошевелиться боязно! Ну, государь-то наш статью на деда прежде мало похож был – прости меня Господи, вьюнош тщедушный. А нынче-то, гляди-кося, походка у него изменилась – ну точно дед это идет размашистым шагом… Словом, барыня, истинно чудо то господне – не иначе как дух нашего великого анпиратора вселился в молодого государя… Вот ей-Богу, не вру, барыня, на Москве все уж говорят про то…

А вчера вечером у меня был обстоятельный разговор с братцем Антиохом, который сказал, что сегодня утром в наш дом должен пожаловать сам император Петр Второй в сопровождении Великого Артанского князя, чья персона последнее время интриговала всю Москву, вызывая самые невероятные слухи. Словом, накал моего любопытства достиг предела кипения. Я просто места себе не находила в доме и металась то к зеркалу поправить прическу, то на кухню – отдать распоряжения. Антиох при этом старался меня успокоить.

– Ты так волнуешься, сестрица, словно ОН сам воскрес и теперь должен пожаловать в наш дом… – заявил он, внимательно глядя на меня. – Не слушай глупые сплетни, сестрица, не береди свое сердце; из загробного мира еще никто не возвращался… Просто юный недотепа, глянув в глаза смерти, наконец-то взялся за ум. Пора ведь уже!

Я машинально кивала в ответ на его слова, но на самом деле совсем не слушала своего брата, поглощенная своими собственными размышлениями. Ну почему я так волнуюсь? Братец прав, тысячу раз прав. И все же какое-то смутное предчувствие никак не желало покидать меня. И постоянно в мыслях виделся ЕГО образ – эта его горделивая усмешка и взгляд, направленный прямо в душу… «Ну что, душа моя… – слышался мне его голос, – всякие чудеса случаются; глядишь, и свидимся мы с тобой – не на этом свете, так на том…»

И я вздрагивала и оглядывалась, и пыталась прогнать наваждение; но через некоторое время оно возникало снова… Наконец мне все же пришлось выпить анисовых успокоительных капель, и они хоть немного, но помогли мне успокоиться и перестать метаться по дому подобно вспугнутой летучей мыши.

У подъезда послышался скрип полозьев подъезжающего возка и топот копыт лошадей конного конвоя. Брат встал и, вновь окинув меня внимательным взглядом, пробормотал: