Элис Атлед - До самого дна [СИ]

— Подъем, — нагнувшись ко мне, он стоял на улице, дверь машины была открыта.

— Спасибо, что разбудил. И это не сарказм, — сонно добавила я, поднимаясь и вылезая из машины. Руки предательски тряслись. — Скажи, что я не кричала во сне.

— Не кричала. Что тебе снилось?

— То же, что и всем, пожалуй, — ответила я его же словами, садясь на кресло водителя. Ханс сел на пассажирское спереди. Снег до сих пор шел. Я посмотрела на стрелки и заметила, что время не то, которое должно было быть. — По-моему, ты уехал немного дальше, чем предполагалось.

— Ты спала. Подумал, что смогу проехать еще немного.

— Как мило с твоей стороны, — я включила дворники, чтобы они счистили нападавший за то время, что мы стояли, снег, а затем вывела машину с обочины на дорогу. — Не хочешь поспать?

— Пришла моя очередь мучить тебя разговорами. Кто такой Виктор Семенович?

— Так, — мозг усердно начал соображать и в итоге узрел истину, — я не кричала во сне, но очень разборчиво разговаривала?

— Весьма.

— Ну ладно, не такая уж это и тайна. Витька — давний друг и товарищ. Ныне покойный, к моему дикому сожалению. Он был частью моей группы, когда я была в общине.

— Это та группа, которую разобрал на части Алфавит?

— Да, она самая. Иногда мне снятся они. Снится тот вечер. И утро, когда я всех обнаружила. Обычно я просыпаюсь после того, как вдоволь насмотрюсь на все это. Так что да, я тебе благодарна за то, что вытащил меня намного раньше.

— Всегда пожалуйста.

— Тебе тоже снится что-то подобное?

— Нет. Мне вообще редко что снится. В основном я вижу сны под сильным впечатлением от чего-либо.

— Вроде первого убийства?

— Да. В тот день мне приснилась моя жертва.

— Говорила с тобой?

— Спрашивал. За что я это сделал. А у меня не было ответа, только приказ, который я выполнял. Может, тот человек и заслужил подобное. Но ведь, может, и нет.

— Ну, знаешь ли, это редкость, когда специально обученного человека отправляют убивать невиновного. Думаешь, меня объявили в розыск потому, что я всего лишь таскалась с беспризорниками? Кстати о розыске, тебя разве не должны искать?

— Чтобы начать разыскивать человека, нужно чтобы этот человек существовал.

— Хорошая точка зрения, мне нравится. Ты инсценировал свою смерть? Или подделал свидетельство о смерти?

— С точки зрения бюрократии, я никогда не рождался. Камеры меня не опознают, меня нет в базе данных.

— И аккаунта Вконтакте у тебя тоже нет? — я улыбнулась.

— Да с кем я вообще разговариваю, — он смеясь откинулся на спинку кресла.

— Ну что мы все о плохом, да о плохом. Просто представь: если бы у тебя был аккаунт, ты бы выкидывал туда свои эпичные сэлфи на фоне заката. А толстые и малость глуповатые тетки из IT-отдела писали бы в комментариях, что тебе пора жениться. Завидующие твоей молодости, красоте и, самое главное, отсутствию толстой жены мужья этих теток писали бы приблизительно то же самое в надежде, что ты женишься на отъевшейся бабище и облысеешь, как и они сами. Ты бы уклончиво отвечал, что, может, позже, а на самом деле молился бы, чтобы все они от тебя отстали, — я глянула на него, чтобы проверить его реакцию. Он улыбался, закрыв глаза правой рукой. Хороший знак. — Мало чему можно позавидовать. Начинаешь любить свою жизнь, а?

— У тебя просто кошмарная фантазия.

— Ага. Вот ты только ненадолго соприкоснулся с ней, а каково мне? Я с ней живу. Постоянно, двадцать четыре на семь.

Атмосфера нормализовалась, и я успокоилась. Пожалуй, мне это нужно было даже больше, чем ему. Руки перестали трястись, настроение улучшилось, появилась некоторая бодрость — хоть всю ночь машину вести теперь.

Фонари на трассе практически не появлялись, они стояли по две-три штучки, когда мы проезжали небольшие деревеньки, но света от них было мало.

Так мы и добрались до бревенчатых домиков, которые все вместе именовались гостиницей «Князь Орлов».

Машина осталась стоять на стоянке. К утру ее заметет. Надеюсь, в прокате Хансу выдали какую-нибудь щетку от снега. Мы зашли в самый большой дом, и об этом оповестил колокольчик над входной дверью.

— Сейчас, иду-иду! — раздался голос расторопной женщины, которая явно сегодня была навеселе. Она вбежала в комнату и стала рыться в толстых тетрадях в поисках нужной. Наконец она, с невероятно счастливым видом, будто нашла алмаз размером со свой кулак, выудила ее из стопки. — На кого пойдет запись?

— Ханс Дюрер. С двумя односпальными кроватями.

— Ой, извините, но таких больше нет, осталось только две комнаты, каждая с одной двуспальной…

— Мы берем, — вмешалась я, игнорируя пристальный взгляд немца. — Что, все маги сюда сбежались, подальше от Новгорода?

— Да, кто сюда, а кто и того дальше. Все говорят, что-то ужасное надвигается, но никто толком не может объяснить, что именно! Только представьте, постоянно эта гнетущая атмосфера общей паники и истерии… Ужасно, просто неслыханно! Что все же происходит? Вы не знаете?

— Н-да, могу вас понять, — протянула я, игнорируя ее вопрос. Она этим ничуть не была расстроена.

— И насколько вы к нам?

— На ночь, — это уже сказал Ханс. — Сколько с нас?

— Восемь.

Он без лишних слов отсчитал восемь зеленых купюр и отдал женщине.

— Домик номер семь, второй этаж, — она отдала ключ.

Когда мы шли к указанному жилищу, я отметила, что машину уже изрядно замело, а ветер явно усилился.

— Не подумай, обычно здесь не так дорого. Просто клиентов много, вот они и подняли цену.

— Все, кто здесь ночует, — имеют сверхъестественные способности?

— Да, более ли менее. Хотя с ними могут быть друзья-люди за компанию, но это редкость.

Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, и Ханс открыл ключом дверь, впустил меня внутрь, а затем зашел сам. Я, воспользовавшись элементом неожиданности, скинула ботинки, куртку швырнула на кровать и скрылась в ванной, быстро пролепетав, что я первая, и долго ванну занимать не буду.

Воду захотелось сделать невыносимо горячей, чтобы она расплавила мою плоть и добралась до самого костного мозга. И нет, я не замерзла. Под душем долго стоять не хватило терпения, а потому, домыв голову, я намотала на нее полотенце, надела растянутую футболку с каким-то лейблом рок группы, распавшейся в начале девяностых, и вышла.

Комната встретила меня приглушенным светом ночников, мои ботинки аккуратно стояли у стены, а куртка висела на вешалке, которую я благополучно не заметила. Ханса не было. Не дожидаясь его, я хорошенько потерла волосы сухими частями полотенца, и повесила последнее на батарею. Кровать уже была расстелена и условно разделена на две части. Немного подумав, я выбрала половину с более толстым одеялом. При всем уважении, но Ханс потерпит, не развалится.