Элис Атлед - До самого дна [СИ]

С улицы раздался скрип лестницы, а затем щелчок ключа в замочной скважине. В номер вошел Ханс с двумя огромными бумажными пакетами.

— О, а я и забыла уже.

— Будешь сейчас есть?

— Ну, — я хотела было отказаться, но мой желудок сдал меня с потрохами, проурчав на весь Орлов.

— Это, видимо, да, — он разулся и прошел, отдавая мне один пакет и кладя второй на свою половину кровати. Пока я разворачивала полиэтилен, под которым хранилось мясо, напоминавшее шашлык (а может и нет, уже и не помню, как он выглядит), бывший похититель чародеев снял куртку, сел на кровать ко мне спиной и тоже принялся за еду.

— Ханс.

— М?

— Как ты относишься к творчеству… э, — я прочитала надпись на своей футболке, — The Men of Sorrow?

Он обернулся, смерил меня взглядом.

— Что тебе нужно?

— Хочу с тобой поговорить, но не знаю, о чем. Еда убивает мой мыслительный процесс, у меня тут кризис идей. Может, книги? Хотя, тебя лучше об оружии спрашивать… А тут уже я мало что знаю.

— Кем ты была до того, как бежала?

— О, я должна была вот-вот получить высшее. Знаешь на кого я училась? Вот ни за что бы не угадал, зуб даю. Попробуешь?

— Физик-ядерщик? Патологоанатом? Актриса? — стал он нехотя перечислять.

— Ничего себе, вот это разброс. Хотя да, недалеко от моей профессии. Препод иностранного. Там все вместе, особенно патологоанатом. Помнишь Виктора Семеновича? Он должен был быть юристом, причем весьма талантливым. Лена целилась в инженеры, а Варя хотела быть журналисткой. У всех нас были мечты, планы на будущее, а сейчас нет и самого будущего, по крайней мере, пока мы здесь.

— По тебе не скажешь, что ты смирилась с таким раскладом.

— Я и не смирилась. Просто в данный момент единственное, что я могу сделать, — постараться выжить. Профессия и карьерная лестница, знаешь ли, сразу каким-то образом на второй план отошли. А ты всегда работал на правительство?

— Да, наверное. Уже не знаю, на кого я все это время работал, но пусть условно будет правительство.

— Да, так для восприятия легче.

Он встал, сложил остатки еды обратно в пакет, а вскрытые упаковки выкинул в урну у входной двери и отправился в ванную комнату. Пока его не было, я доела мясо, а все остальное, что было в пакете, я уже не могла съесть, ибо почувствовала себя сытой. С мусором я поступила так же, как и Ханс, и легла обратно, закрыв глаза. Спустя какое-то время он вышел, выключил свет и улегся на свою половину. Вам никогда не приходилось оставаться в одной комнате с наемным убийцей? Эти ребята умеют вести себя абсолютно бесшумно.

— Ханс?

— Снова хочешь поговорить, но не знаешь, о чем?

— Нет, проверяю жив ли ты. А то шума ноль. Мозг постоянно подкидывает картинки, будто ты ушел или умер.

— Я жив, — он вздохнул, — и не уйду. Спи.

— Ханс?

— Что еще?

— Спокойной ночи.

После короткой паузы он все-таки ответил мне:

— Спокойной.

И на душе действительно стало спокойнее: мысли перестали роиться и шуметь внутри черепной коробки, позволив мне уйти в глубокий сон. В этом сне я шла по лесу, пока не дошла до самой высокой и старой сосны в нем.

— Ну наконец-то! Привет, — раздалось из-за спины.

— Здравствуй. Давно не виделись, — я не спешу оборачиваться. — Зачем ты меня позвал?

— Тебя ищет женщина. Боевой маг.

— Зачем? — я повернулась и встретилась с обеспокоенным взглядом Бэзила Брауна.

— Не знаю, — он почесал голову, еще больше взлохматив и без того непослушные рыжие пряди. — Но явно ничего хорошего она тебе не желает, отправил ее подальше на юго-восток.

— Плохо выглядишь. Что случилось?

— Да, так. Мелочи всякие в общине. Дело житейское.

— Бэзил, — какая-то мысль настойчиво атаковала мой мозг, но слепая уверенность не давала ей до конца пробиться, — смута среди наших?..

— Они уходят из общины, — признался он.

— За кем?

— Я не знаю.

— И много ушло?

— Пока не очень. Не больше десятка, мне удается это подавлять, но есть предчувствие, что я не смогу…

— И это связано с той женщиной, что меня ищет?

— Я не уверен, возможно. Тебе сейчас лучше не отходить далеко от убежищ. Найдет ведь.

— Хм, да, пожалуй, тут мы мало что можем сделать…

Но он не дослушал и просто исчез, оставив меня стоять под самой большой сосной в лесу сновидений.

Лес начал растворяться, и так я поняла, что мне пора видеть другие сны. В них были старые воспоминания: теплый дом, запах горячей еды, мягкая и уютная мебель. Всегда считала, что собаки, которых выкинули на улицу, тоскуют по временам, когда у них был хозяин. Должно быть, им именно такие сны и снятся. Сны выброшенных на улицу псов.

Первое, что я обнаружила, когда очнулась, это то, что чувство тепла и уюта никуда не пропало. Вторым же был спящий Ханс. Точнее, не столько он сам, сколько то, что во сне я уткнулась лбом ему в спину и так проспала всю ночь. И, возможно, это было бы милым, если бы я не знала о нем всего две вещи: он ариец, и он воровал магов для секретных опытов государства. Вместе эти факты отлично смотрятся.

Я медленно отодвинулась, стараясь не потревожить его сон, и пошарила рукой по прикроватной тумбе, где лежали мои вещи. Нащупав наконец часы, я взглянула сквозь трещины на стрелки, которые показывали шесть часов утра. То есть, если верить моим часам, то я проспала приблизительно три часа и вполне выспалась. Конечно же, я им не поверила, а потому перевернулась на бок, на котором еще не спала (если вы достаточно наблюдательны и вспомните, что у людей их два, то смело можете назвать его правым) и попыталась снова заснуть.

Но сон отказывался снизойти до меня, а вот голод напротив, о чем засвидетельствовал мой желудок. Шуметь пакетами в поисках еды не было никакого желания, и живот вновь выдвинул свои требования в устной форме.

— Да поешь уже.

— Извини. Я разбудила тебя своим китовым оркестром? — пришлось приподняться и притащить к себе пакет. В нем еще был рис с вареной курицей, точнее с какой-то ее частью, но вторую мне совсем не хотелось, так что я решила ограничиться рисом. Ханс в это время перевернулся с бока на спину и теперь угрюмо буравил потолок. Тот не воспламенился вопреки моим ожиданиям, и я почувствовала некоторое разочарование. Тогда мое внимание переключилось обратно на рис и поиски вилки. Или ложки. Или даже ножа. Хоть чего-нибудь.

— Что потеряла?

— Вилку.

Он полез за своим пакетом и спустя секунды три от силы достал оттуда пластиковую вилку, после чего с невозмутимым видом вручил ее мне.

— Спасибо.

Рис оказался… рисом. Трудно анализировать вкус пищи таким, как я, в принципе, а если мы еще и голодны, то любые признаки вкуса и вовсе пропадают. Когда с рисом было покончено, я подумала, что желудок найдет место и для курицы, так что ей тоже скоро пришел конец. Кроме того, все это время было потрачено еще и на сопротивление желанию глянуть в сторону одевающегося Ханса.