Илья Лагутенко - Владивосток-3000

В узкий искусственный канал, отделяющий остров Елены от основного тела острова Русского, готовится войти паром — с обратной стороны, из глубины бухты Новик, где Максимов уже был с Каплеем на Дне ВМФ. Максимов находится по эту сторону от канала. Двум судам в канале нипочем не разойтись. Вот уже и паром, как это принято, дает гудок, объявляя о входе в канал. Подполковник в этот момент выжимает полный газ и устремляется в канал сам. «Катран» мчится за ним, но поздно: неповоротливая, медлительная туша парома уже в канале. Моторка успевает проскочить, но «Катран» — никак не успеет, с паромом ему не разойтись. «Катран» вынужден остаться по эту сторону: либо ждать, пока пройдет паром, либо обходить остров Елены кругом.

Оказавшись в бухте Новик, Максимов получает недолгую передышку. Он решает выбраться на берег, но вдруг замечает полноразмерную моторную прогулочную яхту, стоящую на якоре. На своей моторке он швартуется к яхте и перепрыгивает на нее. Наталкивается на мужскую фигуру, тычет в лицо пистолетом и командует:

— За борт!

— Мужик, ты че, попутал? — успевает произнести фигура, но падает в воду не без помощи Максимова. В рубке — еще одна фигура.

— Якорь поднять, живо! — командует Максимов.

Над бухтой Новик кружится патрульный вертолет.

— Объект захватил прогулочный катер, бортовой номер 19–44. Объект захватил прогулочный катер, как поняли меня? — говорит пилот в переговорное устройство.

Моторная яхта с бортовым номером 19–44 разворачивается и несется к выходу их бухты. Видно, как в воду с яхты падает человек и, вынырнув, плывет к берегу. Теперь Максимов находится в яхте один. Он стоит в рубке, держа в руках штурвал, и смотрит вперед. Начинается дождь, ветер усиливается. Во Владивостоке уже объявлено штормовое предупреждение, — слышит он из бортового радиоприемника. «Это к лучшему», — думает Максимов.

В это время «Катран» наконец проходит канал и устремляется, наводимый с вертолета, в погоню за яхтой. На его борту находится целый взвод «крабовых беретов» — отборных халулаевцев, в распоряжении которых, помимо навыков и всевозможного оружия, имеются даже боевые дельфины. Но яхты Максимова уже не видно — она летит на полном ходу вдоль западного побережья Русского, чтобы обогнуть его, пройдя проливом Старка между островами Русским и Попова, и взять курс в открытое море. «Уходим, уходим, уходим», — пульсирует в его голове одна короткая сильная мысль, вытесняя все остальные.

В кабинете Капраза — очередное оперативное совещание. Темнеет. За окнами ревет ветер, смешанный с дождем и тревогой.

— Товарищ капитан первого ранга, по ферме «Гребешок Пасифик», — докладывает Каптри со своей обычной мягкой, даже успокаивающей интонацией. — Никакого ущерба действительно нет, если не считать травм, полученных охраной. Травмы нетяжелые, лечение амбулаторное. Радиолокационная служба пограничной охраны заметила в море неподалеку от фермы подозрительное передвижение. Похоже на то, что там всплыла подводная лодка небольших размеров, с которой было произведено десантирование некоего плавсредства, но вскоре это плавсредство по каким-то причинам вернулось на лодку, а лодка снова ушла на глубину. Высланная на место группа уже ничего не обнаружила. Возможно, их кто-то спугнул…

Капраз нажимает кнопку на своем телефоне.

— Соловьев? Противолодочной службе быстро проверить квадрат 19–80. Искать диверсионную группу, предположительно располагающую подлодкой и отрядом десанта. Все. Спугнул, говоришь? — резко обращается он к Каптри. — И кто же их спугнул, если ты сам говоришь, что там никого из наших не было?

— Не было, товарищ каперанга. Операция по захвату фермы была разработана блестяще, я сам не понимаю, что им помешало…

— Может, одумались? Раскаялись? — говорит Капраз, и непонятно, шутит он или нет. — Конюхов, что у тебя?

Человек в штатском докладывает:

— В результате проверки анонимной информации нами обнаружена база агентов из Москвы. База располагалась в одном из гаражей на Тухачевского. Аппаратура, снаряжение, спецсредства, целый диверсионный арсенал.

— Анонимная информация? — переспрашивает Капраз. — А что же ваша собственная агентура?

— Агентура работает.

— А мне что-то кажется, что она не работает ни хрена и вообще мышей не ловит, — Капраз повышает голос. — Что получается: операция по захвату фермы сорвана, причем без нашего участия, и тут еще этот аноним… Похоже, у нас появился какой-то неведомый союзник. Кто же?

— Вы меня спрашиваете? — говорит человек в штатском через несколько секунд молчания.

— Ну а кого же?

— Не знаю.

— Плохо, что не знаешь. Я тоже не знаю. Может быть, это капитан Немо?

Присутствующие молчат. Они нечасто видят шефа таким раскипятившимся.

— Ладно, что по Максимову? — спрашивает Капраз, немного успокаиваясь.

— Ушел в море, товарищ капитан первого ранга. Но наши его ведут. Не дадут ему уйти.

— Не дадут? Ну смотрите, маслопупы. Он нужен живым. Хотя… Ну что вас учить. Вы давайте тогда вот что. Какие есть версии по поводу того, кто сдал нам этот гараж на Тухачевского — раз, и вообще не подстава ли это. И почему сорвана диверсия на ферме — два.

Открытое Японское море, ночь и шторм. Только стандартные ходовые огни — красный и зеленый — выдают яхту подполковника Максимова. Он стоит в тельняшке в рубке за штурвалом и вглядывается в темноту, иногда посматривая на фосфорически светящиеся навигационные приборы. Подполковник сумрачен. Звуки работающего на высоких оборотах двигателя и морского шторма заполняют собой все пространство. Максимов уже не совсем понимает, где он находится, ему кажется, что весь мир превратился в одну сплошную звуковую субстанцию, в которой смешиваются две составляющие: моторная и штормовая.

«Катран» пароходства MarineSCO мчится где-то позади. В рулевой рубке — несколько человек в военно-морской форме. На руле — молодой мичман. Командир «Катрана», постарше, с аккуратной бородкой, стоит рядом и тоже всматривается вперед. Потом переводит взгляд на электронную карту и сигналы приборов.

— Ну и погода, — говорит он. — Из штаба передали, что вертушки не могут работать в таких условиях. Теперь мы одни.

— Неужели уйдет? — спрашивает один из присутствующих, в черном военно-морском берете и с коротким автоматом на плече. — Егорыч, никак нельзя, чтобы ушел!

— Приборами мы его пока видим, — отвечает командир. — Но в таких условиях… Быстрый у него катер. И маленький. Я бы, наверно, смог оторваться, если бы был на его месте.

Боец в берете хочет сплюнуть сквозь зубы, но спохватывается.

— Может, все-таки? — он неопределенно мотает головой, глядя на командира, и перехватывает рукой автомат, соскользнувший с плеча.