Иван Оченков - Конец Смуты

– Ребят-то покормили? – спросил царь, кивнув на стоящих у трона Мишку с Федькой.

– Покормили, батюшка, покормили, – успокоил его распоряжавшийся за столом Вельяминов, – а попостились бы – так ничего бы им, идолам, не сделалось. Давай лучше о деле поговорим.

– Давай о деле, – не стал перечить государь, – правда, мы вот собирались всю ночь ляхам спать не давать обстрелом, а что-то так и не собрались.

Ответом ему было недоуменное молчание. Наконец, первым сообразивший, в чем дело, Пушкарев со смешком сказал:

– Ну а что, дело житейское. Молодец девка, так уходила государя, что он и не слыхал, как мы всю ночь из пушек палили! Я вам давно говорил таковую для него завесть, куда как спокойнее бы служилось. Хорошо хоть сам нашел.

– Что, правда?.. – недоуменно спросил государь.

Ответом ему был сначала тихий, а затем все более громкий хохот его приближенных. Федька еще ни разу не видел царя смущенным, но, похоже, приключился как раз такой случай.

– Тише вы, жеребцы стоялые, – беззлобно ругнулся царь, а затем стал смеяться вместе со всеми.

– Да уж какие мы жеребцы, – сокрушенно вздохнул Анисим, вызвав новый приступ хохота, – мы так, все больше по стеночке.

Сообразивший, в чем дело Федька тоже было ухмыльнулся, а затем скосил глаза на товарища. Тот, как видно наученный службой в кремле, стоял не шелохнувшись как истукан. Когда смех стих, Вельяминов продолжил:

– Полк Гротте завтрева подойдет, так надобно решить, будем ли в осаде стоять или пойдем на Смоленск. Черкасский-то, я чаю, скоро там будет.

– А сам что думаешь?

– А что тут думать! Ну ее, эту Белую-то… без осадных пушек ее никак не взять, а ежели ждать, пока ляхи сдадутся, так простоим до морковкина заговенья. Лучше потом от Смоленска пошлем рать какую-нибудь для осады, а царю русскому тут немного чести стоять.

– А ты чего скажешь? – обратился государь к фон Гершову.

– Белая – действительно крепость небольшая, – немного ломаным языком отвечал тот, – однако она стоит на важном пути и взять ее необходимо. Надо, чтобы сюда прислали войско от Черкасского, или оставить тут в осаде полк Гротте или еще кого-нибудь. Но снимать осаду даже на время не следует. Два-три дня ничего не решат для нас, а к противнику может подойти сикурс [38] Подкрепление. .

– Ну ты, Кароль, прямо стратегом стал, – улыбнулся государь, – ладно, на том и порешим. Подождем Гротте, а там видно будет, может, еще и случится что.

После того как завтрак закончился, государь велел седлать коней и поехал с воеводами объезжать вражескую крепость, а Мишка с Федькой остались в лагере. Давешняя девушка несколько раз показывалась из шатра, занятая какими-то делами, но близко не подходила. Федька, рассмотревший ее при дневном свете, решил, что девка как девка. Красивая, конечно, этого не отнять, но бывают и лучше. А вот Мишка, кажется, опять впал в мечтательность.

– Федя… – протянул он, – а у тебя невеста есть?

– Ага, – беззаботно откликнулся тот, – дядька Ефим хочет, чтобы я на Фроське женился.

– А ты чего?

– А чего я? Пока служба, а там видно будет.

– А она красивая?

– Кто?

– Ну, Фроська?

– Не знаю… красивая, наверное, – задумался на минуту Панин, и неожиданно сам для себя добавил: – Да, красивая и любит меня.

– Почем знаешь?

– Не почем, знаю, и все!

– А красивей Лизы?

– Какой Лизы?

– Ну как какой… по мне, красивей ее и быть не может. У Вани всегда красивые женщины вокруг были. Он мне показывал еще, когда царем не был, Настю и Ксению. Они тоже красивые, но Лиза все равно красивее. Настю потом немчин зарезал, а Ксения не знаю куда делась.

– А ты чего царя Ваней зовешь?

– А он мне сам разрешил, давно, когда еще царем не был. Федя, а чего все смеялись поутру?

– А ты не понял?

– Нет, а ты?

– И я не понял, просто все смеялись, и я начал, а то подумают еще, что дурачок.

– Понятно… а правда Лиза красивая?

– Слушай, Миша, ты где всех этих девок красивых видел? Настю, Ксеню, Лизу?

– У Вани…

– А Ваня у нас кто?

– Известно кто, царь.

– Вот, стало быть, девки вокруг него чьи? Царские! Мне, дураку, Корнилий все толковал, а я додумать не мог. А вот на тебя посмотрел и понял.

– Чего понял?

– Ничего… напомни мне, как в Москве будем, чтобы я тебя в Стрелецкую слободу взял. Мне Корнилий показывал там одну вдову, не старую еще. Она, бывает, гадает, от хворостей всяких лечит, тем и живет. И от такой хворобы тоже средство знает, надо только денег чуток, вина сладкого сулею да пряников.

– А ты к ней ходил?

– Нет. А теперь пойду и тебя возьму!

– Федя, а ведь ворожба да гадание – грех!

Федька обернулся к приятелю и, посмотрев на его простодушное лицо, расплылся в улыбке: «Еще какой!..»

На второй день после прихода полка Гротте в наш лагерь вернулся Лермонт. Как оказалось, пройдя с Анной почти до самой крепости, они наткнулись на рейтар Храповицкого. Те признали подругу командира и приняли шотландца за своего. Тем более что в крепости они оказались совсем недавно и всех своих сослуживцев в лицо не знали. В крепости Джону удалось связаться с земляками, и те его не выдали. Когда через несколько дней под стенами Белой появился еще один полк регулярной пехоты, а денег в карманах не прибавилось, шотландцы задумались, на той ли стороне они воюют. Сговорившись с командиром роты ирландцев, полковник Дуглас послал своего человека на встречу со мной, чтобы узнать, что им может предложить русский царь. Этого человека и привел в лагерь наш бравый шотландец.

– Чертовски рад видеть вас живым, сэр Джон, – приветствовал я пропавшего, – вы представите мне своего друга?

– Конечно, сир: позвольте представить вам шотландского офицера Джорджа Лермонта, – торжественно провозгласил тот.

– Как вы сказали, сэр Джон, – Лермонта? Вы родственники?

– Весьма дальние, сир, – сдержанно уточнил прибывший, – мы из одного клана и знаем друг друга с детства. Сказать по правде, я не слишком поверил Джону, что вы произвели его в рыцари, но я рад, что он не соврал.

– Что же, друзья Джона – мои друзья. Присаживайтесь, Джордж, и расскажите, что привело вас ко мне.

– Очевидно, вы знаете, ваше величество, о цели моего прихода. Польский король оказался более щедрым на обещания, чем на деньги. Мы давно не видели нашего жалованья, но каждый день теряем своих друзей. Что еще хуже, эти польские свиньи прячутся за нашими спинами и при этом не скрывают своего презрения к нам. Они даже не участвовали в последней вылазке, хотя во все горло обвиняют нас в ее неудаче.

– А что говорит их командир?

– Храповицкий со своим рейтарским эскадроном как раз дрался вместе с нами. Он вроде бы неплохой человек для поляка, но он ранен, и неизвестно, выживет ли. Так что у поляков командует хорунжий Чаплинский.