Андрей Дай - Поводырь: Поводырь. Орден для поводыря. Столица для поводыря. Без поводыря (сборник) [litres]

– Мало нам было бунтовщиков, – проворчал Богданов. – Теперь и сумасшедших шлют…

Так. Самая пора что-то мне предъявить…

– Тем не менее, – воскликнул Александр Ермолаевич. Я напрягся. – Я еще раз настоятельно рекомендую удалить неблагонадежных ссыльнопоселенцев с земель Кабинета…

Да что ж это такое-то? Ведь явно что-то замыслили… И я решил их немного… подтолкнуть.

– Поддерживаю рекомендацию господина Фрезе, – словно нехотя выговорил я. – И прошу занести это в протокол комиссии.

– Вы готовы принять этих людей на землях гражданского правления? – оживился фон Фелькерзам. – Поясните, Герман Густавович. Прошу вас.

– Летом я совершил путешествие на южный Алтай, – стараясь не проявлять лишнего энтузиазма, начал я. – Совершенно дикие, пустынные земли, единственная ценность которых в их, так сказать, географическом положении. Там, знаете ли, проходит граница с Китаем…

– С экспедицией господина Лерхе там побывал и наш горный инженер, – ввернул Фрезе, догадавшись куда ветер дует. – В тамошних сопках ничего полезного не найдено.

– Однако там выстроено укрепленное поселение, и впредь, дабы утвердить за Империей эти края, стоило бы наводнить их подданными государя. Я уже отправил его высокопревосходительству господину Валуеву свою записку с предложением зачислить юг Алтайских гор, окончательно закрепленных за нами Чугучакскими протоколами, в округа, подлежащие гражданскому томскому правлению. Считаю и надеюсь на поддержку господина Фрезе, что там самое место потенциальным смутьянам и ссыльным бунтовщикам.

– А коли побегут? – улыбнулся, наверняка вычислив мою игру, дипломат.

– А и пусть, – улыбнулся я в ответ. – Дорога туда одна. А отправятся в Китай, так тамошние киргизы найдут им применение…

– Штаб жандармского корпуса по Западной Сибири не возражает против перемещения ссыльных на удаленные земли под гражданским правлением, – добавил штабс-капитан.

– Только дозволено ли будет государем… Это ведь его земли, – пробурчал недоверчиво старший советник.

– Здесь всюду его земли, – верноподданнически воскликнул Платонов. – И он здесь всему хозяин.

– Превосходно, господа, – обрадовался нашему единодушию барон. – Пусть секретарь оформит это в форме прошения на высочайшее имя. Я беру на себя труд в доставке его по назначению. Думаю, государь прислушается к общему мнению столь уважаемых господ сибирских начальников.

– А что на это скажет Александр Осипович? – живо поинтересовался младший советник, поглядывая на меня масляно поблескивающими глазками.

– Вряд ли он будет против, – скучающе выговорил я. – Ему тоже нужно куда-то девать из батальонов неблагонадежных солдат. А там, на Чуе, кто-то должен в крепости служить.

– Вот завтра генерал-губернатор прибудет в Барнаул, мы его и спросим, – Фрезе, похоже, решил перехватить у меня инициативу и выдать идею за свою. Чему я только рад был.

На этом первое и последнее заседание комиссии было завершено. Судьбами мастерового, отомстившего управляющему завода за побои, дурачка Ванечки и пьянчужки, взятого приятелями «на слабо», больше никто не интересовался. Не тот уровень. Если нет заговора, поджоги – скучная бытовуха.

Придержав штабс-капитана за локоть, тихонько порекомендовал ему прекратить следствие в отношении Бутковского. Дурачок – что с него взять?! А бумаги пусть в архиве у жандармов лежат. Мало ли чего. Уж слишком как-то странно на меня Платонов посматривал…

Потом уже, в Каинске, на ужине у Петра Даниловича Нестеровского, промелькнула фраза в разговоре, наводящая на мысли…

Дорога тяжело ему далась. Старый судья похудел, осунулся, и седые бакенбарды стали как-то особенно сильно выделяться на лице. Словно застывшая мыльная пена… Что поделать, у меня было мало времени и множество дел. И так, ради телеграммы для будущего компаньона пришлось сделать крюк – поехать из Барнаула через Колывань, а не более коротким маршрутом, от Медведской на Легостаево и далее на Томск. К чести пожилого чиновника сказать, он не медлил и дня. Телеграфировал в губернскую столицу о том, что согласен с моими планами, и уже следующий день встретил в пути.

Планировал побыть в Томске хотя бы неделю. Не вышло. Целые сутки просидел в Колывани в ожидании льда. Много общался с местным купечеством. Наблюдал за отправлением обоза в Каинск с разобранной паровой тридцатисильной машиной. Ерофеевы все-таки решились механизировать свои фабрики. Я был за них искренне рад, но время утекало как песок между пальцев. К Рождеству мне нужно было оказаться в Санкт-Петербурге, очень важно было заехать прежде в Томск, и ожидание на берегу Оби оказалось настоящим испытанием для нервов.

Всегда уважал пунктуальных людей. Мне кажется, что умение приходить к назначенному сроку – признак некой дисциплины разума. Ну, или, если хотите, показатель их к вам отношения. Явиться раньше или, что еще хуже, опоздать – это ли не разгильдяйство? И Герочка в этом со мной полностью согласен.

Люблю, когда все по расписанию. Это позволяет как-то планировать деятельность. Не зря, ох не зря среди чиновников в Империи так много этнических немцев. Не будь их, и вся система немедленно рассыпалась бы, утонула в болоте опоздавших документов и проведенных раньше, чем нужно, мероприятиях. Есть все-таки в немцах какая-то… какой-то внутренний порядок. Что-то толкающее делать так, а не иначе. И приходить тогда, когда нужно, а не когда получится.

Это уже новое, так сказать – местное, наблюдение. Там-то, в другом мире и другое время, такого засилья нерусских фамилий не наблюдалось. Тоже, конечно, попадались, но существенно меньше и все какие-то… куперштохи… И лишь здесь, во второй половине девятнадцатого века, появилась возможность сравнивать и делать выводы.

Это я к тому, что бал по случаю обручения Его Императорского высочества, наследника, великого князя Николая Александровича с датской принцессой Дагмарой был назначен на вечер тринадцатого октября. «Виднейшим», как говаривал сотник Безсонов, людям были разосланы приглашения. Залы Горного правления украшены имперскими флагами. Повара готовили закуски, музыканты меняли струны, а конвойные солдаты щеголяли в парадных мундирах.

Бал бы не состоялся без генерал-губернатора, но ни единый человек отчего-то не сомневался – Дюгамель изволил оповестить туземное начальство о своем прибытии двенадцатого, значит, непременно прибудет. С самого утра на юго-западной заставе дежурил один из мелких чиновников местной администрации, который должен был проводить кортеж генерал-лейтенанта к дому горного начальника. Ну, и мой казак, чтоб я тоже был в курсе. Подозревал, что зловредный Фрезе может и «позабыть» сообщить о столь знаменательном событии.