Андрей Дай - Поводырь: Поводырь. Орден для поводыря. Столица для поводыря. Без поводыря (сборник) [litres]

В целом, эту – бо́льшую из двух – статью я воспринял, как вполне моим целям подходящую. Серьезная попытка разобраться в странных и чуть ли не фантастических прожектах чудака из Сибири. С легким мистическим привкусом и полным непринятием варианта с разрешением свободного переселения из половины коренных губерний за Урал.

А вот меньшая, по сути – колонка для воскресных фельетонов – сочилась ядом. Причем даже не в отношении доклада. Очередной неизвестный, подписавший полную всяких гадостей заметку псевдонимом «Незнакомец», глумился лично надо мной. Кажется, только мой Артемка в столице не знал, что этот щелкопер не кто иной, как Алексей Сергеевич Суворин, но не на дуэль же подонка вызывать?!

Хотя, наверно, нужно было. Съездить хоть морду, прости Господи, намылить. А-то как только он меня не назвал. И «диким самоедом», и «неправильным немцем». И в попытке запечатать прорубленное Петром Великим «окно» обвинил. И над призывами к развитию собственной, русской, промышленности издевался. По словам этого… Суворина, что-то путное могли вообще только в Англии… ну может, немного, в Пруссии производить. Мы же вроде как должны только учиться. Молча и не дерзая превзойти европейских многомудрых «учителей».

А как он над моими хоромами в Томске… измывался! Мол, вся просвещенная Европа смеяться станет над вычурностью псевдорусского терема. Мол, раз в Берлине такое не строят и в Париже такой архитектуры не найти, так и нечего! Предлагал мне отпустить бороду и сменить фамилию на Жаворонкова, если мне так дороги русские древности. «Так и ежели на сего господина старорусский кафтан надеть, так и то тощие ноги инородца выдавать будут».

Да и вывод у этого… человека получился скользкий. Знает ведь, сволочь, что за прямые обвинения можно и в кутузку загреметь. А вот если только вопросы задать, то это – сомнения, а не утверждения. Вот и интересовался – а не для корыстных ли интересов я все это затеял. Уж не намеревался ли я внушить ложные надежды русским патриотам, с тем, чтоб обобрать их до нитки?

И чего он на меня взъелся? Я этого Суворина вообще знать не знаю, а он этак-то вот. Да главное – злобой от его текста так и веет! Прямо-таки лютой ненавистью. Словно я чуть ли не его личный враг!

Записал и это имя в блокнотик. Решил – нужно попытаться про эту «акулу пера» разузнать. Земля-то квадратная – как говаривали мои племянницы: за углом встретимся!

Во вторник стал искать эту страничку, чтоб добавить еще одного… щелкопера. На этот раз – московского. Господина Каткова, Михаила Никифоровича из «Московских ведомостей», даже не постеснявшегося подписаться своим собственным именем.

Катков вообще не стал заморачиваться пустяками. Какие еще прожекты, какая Сибирь, какая промышленность? Немец! Да еще – что-то там смеющий рассуждать о благе России! Кошмар! Ату его!

Вот откуда, спрашивается, журналист, постоянно живущий в Первопрестольной и на моем докладе не присутствовавший, мог знать о моих договоренностях со Штиглицем и Гинцбургом? До «жучков» и скрытых камер цивилизация еще не доросла, да и разговаривали мы в отдельном кабинете ресторана дяди Карла, что практически исключает возможность подслушивания. Значит, делаем вывод: Каткова поставил в известность о планах по финансированию Сибирской железной дороги кто-то из тех, кто сидел тогда за одним со мной столом! Остается один вопрос – зачем? Ведь, что самое противное – писарчук-то талантливый! Так все повернул, будто бы немецко-еврейская кодла сговорилась продать половину Родины другим, теперь уже англо-франко-еврейским масонам. И железная дорога этим подонкам, то есть мне с прочими инвесторами, нужна только для облегчения вывоза за границу уворованных богатств, принадлежащих по праву славянскому народу!

Потом дело дошло и до меня. Снова припомнили дом в псевдорусском стиле и Чуйский тракт – чтоб ворам-англичанам легче было добраться до сердца Сибири. Особенно сильно покоробило отношение автора материала к моим предсказаниям. Этакое вальяжно-покровительственное. Мол, пугаешь, немчура?! Так многострадальный русский, благословенный Богом на Великие Свершения, народ, еще и не такие беды способен превозмочь.

Вот что самое забавное – доктор Геббельс, как и этот Катков, тоже не слишком увлекался доказательствами своих теорий. И ведь обоим верили! И за тем и за другим ведь, случись что, люди пойдут! Вот жуть-то где!

Неприязнь этого московского господина была мне хотя бы понятна. Он искренне полагает себя настоящим патриотом и честно ненавидит все не русское. Оставались вопросы к его, Каткова, чрезмерной информированности, но в это наивное время понятия «коммерческой тайны» еще вроде бы не существует. Вполне вероятно, что кого-то спросили – он и ответил. Настораживало только отсутствие в списке «врагов» Асташева и Сидорова. Почему-то их в «продавцы Родины» не записали…

Другие московские газеты ярости редактора «Ведомостей» не поддержали. Вполне себе приличные статьи, информирующие интересующихся о планах некой группы лиц. Дошедшие до Санкт-Петербурга чуть позже заграничные издания и вовсе уделили новости всего по паре абзацев. Причем английские газеты – в колонке экзотических курьезов, а французские – на странице, посвященной новостям финансового и промышленного дела. В Вене новость не посчитали заслуживающей внимания и отметили лишь присутствие на докладе графа Строганова. Пруссы пошли самым простым путем – берлинские газеты опубликовали дословный перевод статьи из столичных «Ведомостей», совершенно без каких-либо собственных комментариев.

В общем, никакой «бомбы», по моему мнению, не получилось. Известность, которую приобрел, я оценивал тоже не слишком высоко. Потому сильно удивился, получив короткое послание от великой княгини с поздравлениями и приглашением посетить Екатерининский дворец в Царском Селе.

О том, что за предложением навестить верную покровительницу было скрыто желание поговорить со мной кого-то из царской Семьи, я сразу догадался. И что это каким-то образом связано с докладом в ВЭО – тоже. Знать бы еще – о чем можно будет говорить, а о каких темах лучше промолчать!

Так-то, по большому счету, все намеченные дела в столице я уже сделал. Побывал в Петергофе на динамитной мануфактуре. Посетил отцовскую фабрику канцтоваров и даже внес там несколько предложений по оптимизации производства. Встретился с молодыми учеными, выпускниками петербургских высших учебных заведений, изъявившими желание отправиться в Томск. Поприсутствовал на очередном собрании сибирского студенческого землячества, где роздал несколько сот рублей. В порядке помощи с Родины, так сказать. Отчего-то постеснялся сказать, что деньги мои личные. Выдумал какую-то идиотскую лотерею, будто бы проведенную томским обществом в поддержку землякам-студентам.