Владимир Поселягин - Прорыв

Перерывы тоже были нужны, хоть и редко, но ходили машины ночью. Для начала мы прихватили посыльного-одиночку. Остановили, взяли на прицел, также разоружили, сняли форму, карабин, а тело пока положили на берегу. Мотоцикл откатили. На посту техники не было, приходилось брать с дороги. Потом было два порожних грузовика одной из дальних комендатур, за продовольствием ехали. Причём на наши бывшие и захваченные корпусные армейские склады. Лучше бы возвращались, толку было бы больше. Всех солдат сразу прирезали, погрузили в кузов грузовика, и два бойца, Фёдор, тот самый красноармеец механик-водитель, сел за руль, а второй в кузов. Они отправились к селу. Там помигают фарами в сторону леса, такова была договорённость с Бабочкиным, ну и пока группа к ним выдвигается, избавятся от тел. Сбросят с моста в реку. Охраны там не было, никто не помешает. Пока бойцы катались, к нашему посту, ревя мотором, подкатил танк «тройка», светя одной-единственной фарой. Мы его остановили, экипаж перегонял машину после серьёзного, капитального ремонта в свою часть. Что с танком сделали, я у командира узнал, по ходовой поработали, двигатель сменили, пушку тоже, она в последнем бою пробита была, радиостанцию новую поставили. В общем, капитально так восстановили. Экипаж был уничтожен, комбинезоны, наушники и оружие с документами мы также сняли. Сержанта Васютина, того командира танка, я сразу назначал наводчиком в танк, пусть пока осваивается. Тот натянул подходящий по размеру комбинезон, ботинки на шнуровке, поправил наушники на голове и теперь изучал конструкцию пушки. Фёдор станет механиком-водителем, когда вернётся. Один из бойцов, артиллерист в прошлом, станет заряжающим. Ещё одного за пулемёт, наверное, Бабочкина посажу, и экипаж будет полностью укомплектован. А пока бойцы отвозили тела подальше от поста на второй трофейной машине, я сам отогнал танк к стоянке.

Когда обе машины вернулись, то был готов уже полноценный горячий ужин. Посуды, понятно, на всех не хватало, но в две очереди вполне нормально и сытно поужинали. Правда, снова всё съели. Голодные. После этого я свернул пост. Ночь короткая, а планы велики. Дальше двинулись колонной – впереди разведчик, наш старшина на мотоцикле-одиночке, он один умел им управлять, да и форма унтера ему отлично подошла, следом двигался мой танк, Фёдор после моих подсказок быстро освоился с управлением, за нами два грузовика с освобождёнными бойцами. Половина уже была переодета под немцев, остальным было приказано не отсвечивать, машины крытые. Кстати, среди бойцов аж четверо могли управлять машинами и даже имели удостоверение шофёра. Не сохранили, но главное, водители у меня теперь есть. Вон, ещё двое в запасе. А одну из мин я установил на посту, отлично замаскировал, утром приедет смена, а когда подойдут к тому месту, где палатка стояла, то на метр из земли вылетит заряд и взорвётся, создавая большой разлёт поражающих элементов. Не зря эта мина «лягушкой» зовётся. Должно кого-нибудь зацепить. Больше одной ставить нет смысла, отведут солдат и сапёры поработают, снимут, а мины мне ещё пригодятся.

За остаток ночи, преодолев около шестидесяти километров, мы добрались до места. При этом по пути остановив ещё две машины. Но их сожгли, слив предварительно топливо, зато теперь почти для всех бойцов была трофейная форма, не всем по размеру, но главное, хватало. А двигались мы к одному аэродрому подскока, где, согласно сведениям, полученным от унтера с поста, находилась авиачасть люфтваффе. Небольшая, на то это и аэродром подскока. Именно эта часть меня интересовала. Когда мы подкатили к аэродрому, при рассветной хмари, то для лётчиков, их охраны и зенитчиков стало неожиданностью, когда я, выглядывая из командирского люка танка, в форме офицера-танкиста, предъявил знак, бляху сотрудника СД, и сообщил, что на аэродроме проводится спецоперация, мы ловим шпиона. Даже белая кость, летчики, не сопротивлялись и не возражали. Поэтому-то сопротивления охрана и не оказала, и от двух автоматических зениток себя отвести дала, и из палаток позволила вывести сонных без оружия, а когда их построили в шеренгу, те вдруг взвыли. Для двух бойцов формы не хватило, те и вылезли из кузовов. Да и остальные лицами небритые были, как окруженцы, что подозрительно. Почти семь десятков немцев бросились было к нам или к стойкам с оружием, но куда там. Два танковых пулемёта и тот, что с поста, установленный в кузове одного из грузовиков, просто покрошили их. Да и остальные из автоматов били и карабинов. Жалости не было, тут или мы их, или они нас, да и не звал их никто на нашу землю. После этого бойцы прошлись и добили штыками выживших.

Дальше, пока шла погрузка в грузовики, бойцы запачкаться не опасались, эта форма своё сыграла. Теперь переоденутся в форму люфтваффе, я же, отдав приказы, командиры следили за выполнением, повернулся к двум офицерам – старшему технику и радисту, их заранее отвели от общей шеренги в сторону, и они не пострадали. Нужны были. Пока бойцы вывозили тела подальше и сбрасывали в овраге и закидывали ветками километрах в восьми от нашего теперь аэродрома, я занимался допросом немцев. Дальше тут командовал старшина, выполняя мои поручения. Для начала он всем организовал помывку и бритьё, потом распределял по постам. Среди бойцов было одиннадцать из стрелковых частей, один профессиональный пулемётчик, они и понесут службу по охране, их переодевали, кого спать отправляли, кого на часы. Бабочкин занят был, следил, чтобы бойцы правильно трофейную форму носили, чтобы всё по уставу висело. Кстати, среди бойцов нашёлся тот, кто уверенно мог работать с машинкой для стрижки, среди трофеев не только её обнаружили, но и зеркало полметра на полметра, расчёску и ножницы. В общем, он стал подгонять причёски бойцов под идеал, как у немцев. Мне тоже нужно пройти через его руки, зарос уже, привлекаю внимание.

А так освоение трофеев продолжалось. Двое бойцов к зениткам встали, управлять не умели, для вида. После вывоза всех тел, прибравшись, обе трофейные машины отогнали и утопили в реке, вернувшись на мотоцикле. Следы зачищали. В машине оставили испачканную в крови трофейную форму. Я только танк и мотоцикл-одиночку оставил, хотя те и приписаны к другим частям. Танк велел закопать, сначала вырыть капонир, чтобы тот подъезды под прицелом пушки держал, и загнать в него. А так будем использовать технику люфтваффе, форму и документы. Мы растворились в наступавших войсках вермахта, и такое отличное прикрытие, на мой взгляд, даст нам спокойно поработать. Тут главное лётчиков найти и техников.

Бойцы и командиры, несмотря на сильную усталость, продолжали устраиваться на аэродроме. Таков мой приказ. Информация, что аэродром теперь немцам не принадлежит, не должна уйти на сторону, мы будем выполнять приказы, поступающее по рации, для того я радиста в живых и оставил, хоть и по-своему, а делать будем свои дела. Так, маскируясь под часть люфтваффе, станем наносить отсюда удары по тылам противника. Планы у меня огромные. Нужны только лётчики и технари, у меня их не было. Краюшкин уже успел оббежать стоянку и сообщил, что захвачено две двуствольные малокалиберные автоматические зенитки, они установлены в гнёздах на разных концах лагеря, обложенных мешками, есть ещё пулемётная позиция, там уже часовой службу несёт. Кроме шести палаток для охраны, лётного и технического персонала, имелась авто– и мототехника, один бензовоз, грузовик «опель», рядом с которым стояла походная армейская кухня, два мотоцикла. Это всё, что-то маловато. Из авиатехники, под маскировочными сетями четыре «мессера» укрыто. Тут дислоцировалось две пары охотников, и ещё связной «шторьх», вот с ним свезло, удачно, что он тут оказался. Я уже уточнил у офицеров, его перегнали к ним пару дней назад, вписав в штат. То есть придали ещё одну единицу. Использовали этот самолёт по заявкам в поисках групп окруженцев.