Владимир Поселягин - Прорыв

Дальше я так и отбирал, узнавал, есть ли пулемётчики, зенитчики, танкисты и лётный персонал. Нашёл ещё двух техников и оружейника. В общем, когда набралось ровно тридцать пленных, как мы и договорились с унтером, тот сказал, что всё, баста. «На сколько получили мы оплату, столько вы и забрали». Так что колонна пошла дальше, а я вернулся к машине. Часть пленных находились в кузове, остальные сидели у заднего открытого борта. Конечно, «опель» машина крупная, но увезти всех, включая двух моих бойцов, я смогу только стоя. Однако они были не в том состоянии, чтобы преодолеть больше двадцати километров, нужна ещё одна машина. Пленные так ни о чём и не подозревали, удивились, что водитель молча, я так приказал, достал канистру с водой и разлил её по кружкам, полностью опустошил, но всех напоил, включая раненых, которые пить хотели больше всех. Они так и считали, что мы немцы, вон, зенитчики, да и танкисты, нехорошо поглядывали. Взгляды такие были… Прикидывали, как бы оружием завладеть, но бойцы близко не подходили, не давали шанса.

– Товарищ майор, одиночный грузовик. Берём? – спросил у меня Бабочкин, кивком указав на пылящий в нашу сторону грузовой «мерседес».

– Крытый, непонятно, есть кто в кузове или нет. Низко сидит, видно, что не пустой. Остановим для проверки документов, там по обстоятельствам.

Пленные замерли в шоке, немцы, на которых те явно готовились напасть – я собирал самых злых, буйных из-за плена, – вдруг заговорили на чистом русском. Правда, несмотря на шок, постарались не выдать своего удивления, переглядывались, но не более. А когда мы остановили машину и проверили кузов – коробки с консервами, да взяли в ножи водителя и сопровождающего, то сомнений ни у кого из освобождённых мной уже не было, свои.

– Продовольствие, конечно, нужно, всегда пригодится, но пленных всё равно везти не на чем, – осмотрев груз, вздохнул я, отходя от борта.

Бабочкин с напарником прятали тела, пользуясь тем, что дорога пуста, хотя пыль была видна с обеих сторон, утащили их подальше в поле. Трава высокая, со стороны не видно.

– Товарищ майор, – обратился ко мне старший сержант-зенитчик. – Вы скажите, мы дойдём, сил хватит.

– Хм, – задумчиво осмотрел я их. – Стоя сможете доехать? Тут километров двадцать будет.

– Доедем, – за всех ответил тот.

– Отлично. Значит, так, капитана и того раненого в машину с продовольствием, там у заднего борта есть свободное пространство, полусидя поедут, всё легче. Остальные в наш грузовик. Бабочкин ко мне в кабину, а я за руль этой второй машины. Всё, грузимся.

Мы действительно смогли благополучно доехать до аэродрома. Грузовики загнали под деревья, и пока Лосев изучал, что мы добыли, кухня уже дымила, распространяя изумительный аромат борща. Всё продовольствие на аэродроме Лосев уже осмотрел, составил списки, теперь и тут нужно этим заняться. Пленных всех погнали к пруду мыться, даже раненых отнесли, на берегу отмывали. Через полчаса там же построили их всех голыми, и я толкнул речь, а то те в сильном недоумении были, их явно на военный немецкий аэродром привезли:

– Товарищи командиры и бойцы, перед нами стоит трудная боевая задача. Нужно, используя трофейную авиатехнику, нанести максимальный ущерб противнику. Нанося удары в такие уязвимые места, чтобы они быстро не оправились. Вся основная тяжесть ляжет на наших лётчиков. Штурман, не на вас, вы будете вместе со мной планировать операции, отправлять машины в рейды и вести журнал учёта боевых действий нашего отряда. Нужно ещё будет имя ему дать. Работать будем под немцев. Механикам к каждому вылету закрашивать номера на самолётах и наносить новые, приступить немедленно. Наши самолёты должны быть обезличены, чтобы немцы никак не могли понять, откуда наносятся удары, с каких аэродромов. Того, что мы захватили этот аэродром, противник ещё не знает, и нужно постараться, чтобы не узнал в ближайшее время. Лётчики-истребители будут осваивать «мессеры» и наносить бомбово-штурмовые удары, параллельно изучая эти машины. У нас есть два лёгких бомбардировщика, они будут работать только ночью. Задание всем дадим, бомб, топлива и боезапаса хватает. Я планирую, что мы спокойно сможем работать дня три-четыре, и за эти три дня и три ночи нужно успеть совершить максимально возможное количество самолётовылетов для штурмовки войск противника. Если вы ещё не поняли, то мы организовываем, пусть и временно, первый в мире авиационный партизанский отряд. После того как все ресурсы будут закончены, вас всех воздухом переправят к нашим. Транспортные самолёты для этого добудем. Поэтому техническому персоналу и лётчикам как можно быстрее закончить помывку, подобрать под себя форму, побриться и постричься, вы должны изображать образцовую часть люфтваффе, чтобы немцы как можно дальше ничего не заподозрили. Зенитчикам освоить две зенитки, взяв под охрану аэродром. Для танкистов есть танк с неполным экипажем, трофейная «тройка», остальные войдут в охранный взвод. Всем также привести себя в порядок и переодеться в трофейную форму. Мои бойцы научат, как правильно по уставу вермахта её носить. Обоим переводчикам пройти как можно быстрее в штаб, для получения своего задания. Лётчикам, для получения первого задания, быть в штабной палатке через два часа. После обеда советую сначала посидеть в кабинах истребителей, привыкнуть к непривычному управлению. Если что непонятно из обозначений, вызывайте переводчиков, те переведут, что тот или иной тумблер означает. Времени нет, вылетать нужно уже сегодня. На этом всё, продолжайте помывку. Разойдись.

Сейчас освобождённые пленные были в куда большем шоке, чем когда узнали, что их освободили и мы переодетые свои. Но разойтись бойцы не успели, сидевший на траве капитан, стоять ему сил не хватало, заметил:

– Вы, товарищ майор, так и не сказали, кто вы?

– Настоящего звания и фамилии не сообщу, это секретная информация, но я получил известность, воюя в тылу противника под именем майора танковых войск Корнева. Кстати, это реальный майор, только погибший в первый день войны. Его «эмку» расстреляли немецкие диверсанты в Белоруссии. А что касается боевого пути, то моторизованная группа под моим командованием в Белоруссии уничтожила штаб корпуса и фронтовой аэродром противника. Пленила двух немецких генералов, отправив их к нашим с важными сведениями. Это только крупные операции, средних и небольших было куда больше.

– Впечатляет, – серьёзно сказал капитан, пока другие с удивлением обсуждали услышанное. – Но вы ведь понимаете, что такой отряд, какой вы формируете, долго не просуществует?

– Максимальный срок неделя, но я думаю, раньше придётся сворачиваться. У меня стоит задача нанести максимальные потери противнику, а не терять своих людей. Я ещё планировал наносить одновременно воздушные и танковые удары, уничтожая тыловую инфраструктуру противника, но пока эту идею отложил, недостаточно сил и средств. Будем работать тем, что есть. На этом всё.