Валерий Красников - Божественное вмешательство

— Спасибо. Это нужный подарок, — бормочу, сожалея, что ничего сейчас не могу дать ему в ответ.

— Не стоит меня благодарить. Есть подарки, которые приятно дарить, — отвечает Артоген. — О чем Вы хотели поговорить со мной?

Конечно, я хотел поговорить с ним. Да и есть о чем. Только его вопрос застал меня врасплох. Отдаю сундучок Хоэлю.

— Мы можем присесть? — Спрашиваю.

— Конечно! — Отвечает Артоген, но не спешит устроиться на шкурах. Подчеркнуто вежливо ждет, пока я сяду первым. Сажусь, оперевшись спиной о деревянный шест — опору. Рядом, полулежа, устраивается Артоген. Я делаю Хоэлю знак оставить нас. Он выходит к компаньонам галла, оставшимся у входа с лошадьми.

— Вы видели вчерашних крестьян у оппидума. Это не армия воинов. — Артоген улыбнулся и, соглашаясь, склонил голову. — Сейчас мои компаньоны формируют отряды лучников, копейщиков щитоносцев и просто хастатов (легковооруженный воин с копьем, так можно называть и щитоносцев, но в данном случае разделение оправдано). Оставшиеся — будут прикрывать фланги, и стоять за хастатами в резерве.

— Это разумное решение, — перебил меня галл, став вдруг серьезным.

— Я рассчитываю, что успею обучить их хотя бы держать строй. В первом бою их задачей будет принять на себя атаку противника. Если они выдержат первый удар, тогда я с конницей ударю по флангу или зайду в тыл.

— А если не выдержат?

— Тогда Вы ударите с другого фланга, и мы зажмем врага в клещи.

— Не лучшее решение, но слава Богам, если Вам удастся задуманное.

— Я удивился, увидев сенонов в оппидуме. По какой причине Вы тут? — Решаю выяснить все до конца. Лицо галла омрачается.

— Наши оппидумы за Атрией (ранее этрусский, потом галльский город, современный — Адрия) сожжены иллирийцами — яподами (племена, жившие на территории современных Словении, Хорватии, Боснии). Женщины и дети клана сейчас под Мутиной.

Хундила предложил мне присоединиться к бренну Алаталу, пообещав нашим семьям еду и кров. Он намекнул, что могущественный бренн позже обязательно поможет отомстить. — Закончил Артоген с неподражаемым сарказмом.

Но тут он прав. Развел его Хундила. И Артоген это прекрасно понимает. Теперь и мне понятно, почему он так вел себя. У этого галла просто железные нервы и хорошие манеры. К тому же в отличие от всех галлов, которых я успел узнать — этот и читает и пишет. Вот только снова не знаю, что ответить ему.

— Мне жаль, что Вы оказались в таком положении. Для меня важно взять под руку инсубров и прогнать с их земель лигуров. Если задуманное удастся, я обещаю, что пойду с Вами на яподов.

— Пусть Боги помогут тебе в этом! — С жаром отвечает и, поднявшись на ноги, прикладывает руку к груди, проникновенно так, продолжает. — Надеюсь, что предложение дружбы не оскорбит бренна? — «Опять сарказм? Или у сенонов так принято?».

Поднимаюсь, копирую жест Артогена.

— Бренн Алатал принимает дружбу с благодарностью. — Вижу в его глазах смешинку. Улыбаюсь в ответ. Галл не таясь, смеется. Я поддерживаю.

Второй день армия идет к Мельпуму. Боюсь, не успеем. Хотя не стоит переживать об этом: пехоту Алаша толком и потренировать не получилось.

Пару раз отстрелявших лучников линии хастатов за себя пропустили, на том все тренировки и окончилась. Прискакал обозный с вестью от Уэна: «Лигуры идут на Мельпум!». Выяснить сколько их, мне не удалось. Обозный на этот вопрос ответил: «Много!».

Всадники Сколана с виду бойцы бывалые. Да и сам он в отличие от Алаша сейчас трезв. Едет рядом. Узнав, зачем у моих дружинников стремена и увидев наше построение в клин на скаку, пару часов как пребывает в задумчивости.

Артоген стал моей тенью — ни на шаг не отходит. Это хорошо. Когда он рядом я чувствую себя в безопасности. У сенонов всего два десятка всадников. Сейчас все они в разъездах. Артоген приказал им уничтожать всех встреченных лигуров, что бы не узнали они раньше времени о нашем существовании.

От Артогена я узнал, что лигуры — не галльское племя. Другой народ — пираты и разбойники. Они ненавидят галльские племена и даже за Альпами при случае разоряют селения родственных сенонам и бойям племен.

Все лигуры низкого роста, худощавы, но очень сильны. Пьют молоко, жуют коренья. Живут в жалких лачугах или, чаще, в пещерах. Городов, за исключением Генуи, не имеют.

В Генуе есть и флот, и торговые фактории. Туда ручейками стекается добыча разбойников. Вооружение их составляют луки, пращи, короткие мечи, топоры и продолговатые медные щиты. Воюют они пешими, в бою — бесстрашны.

Когда идут в поход, берут с собой женщин и детей. Если головы не сложим, Артоген обещает богатую добычу. Его воины распространяют среди крестьян Алаша об этом слухи. И не напрасно, вчерашние крестьяне рвутся в бой. Только бы не дрогнули, когда все начнется.

Колона пылит. Едем чуть в стороне. Скучаю. Спрашиваю Артогена:

— Почему сеноны не носят броню? — Загадочно улыбается. Спустя пару минут получаю тяжелый шлепок по плечу. Артоген решил ответить.

— Мы верим, что каждому с рождения суждено умереть именно тогда, когда приходит его смерть. К тому же в кольчуге или панцире неудобно. — Смотрит, будто оценивает.

— Все мы умрем, но я хотел бы пожить подольше. — Отвечаю и вижу в глазах галла разочарование.

— Зачем? Что бы стать бренном?

— Нет! — Прерываю его, возмущаясь, — Что бы учиться! Для детей мир вокруг — один. Повзрослев, они вдруг обнаруживают его совершенно другим. Но мир то не изменился. Не так ли? Хочу прожить долгую жизнь, что бы понять какой он мир на самом деле! — Такого красноречия сам от себя не ожидал. Но то, что я произнес, мне самому очень понравилось. От сердца получилось. Как будто тайну какую-то открыл для себя. Да и Артоген смотрит уже по другому.

— Ты, бренн, у кого из друидов учился? — Серьезно спрашивает Артоген, почти на ухо, что бы никто не услышал.

— Я не учился, — отвечаю как можно искреннее, что бы галл не заподозрил меня в том, чего скрывать от него не желаю. Снова молчит. Наверное, думает.

— Когда мы умираем, то предстаем перед Богами. Они дают нам возможность вспомнить все. От этих воспоминаний мы страдаем и радуемся, ненавидим и любим. Эти воспоминания каждый раз изменяют нашу природу и, рождаясь в этом мире снова и снова, мы идем к совершенству, постигая мир. Как и ты, я хочу узнать каков он на самом деле.

Вроде бы и разговор серьезный, но навязчивая фиксация ума на строчке из песни Владимира Высоцкого «Хорошую религию придумали индусы: как будто мы, отдав концы, не умираем насовсем», подняла настроение. Улыбаюсь. Наверное, для Артогена — без повода. Вижу, вождь хмурится.

— Я слышал, что если человек при жизни живет как животное вроде свиньи, то для новой жизни, после смерти, может получить тело свиньи. — Спрашиваю, мысленно напевая: «Стремилась ввысь душа твоя. Родишься вновь с мечтою, но если жил ты как свинья — останешься свиньею», — Лицо галла просветлилось.