Евгений Ходоровский - Раднесь (СИ)

— Я говорю, лучики красивые, не так ли? Летом, особенно в будние дни мало прихожан в храме, а сегодня четверг, да?

— Да, — машинально подтвердил Артём.

— Вот я и смотрю с утра никого нет. В такие моменты я люблю здесь посидеть и лучиками полюбоваться. Волею Господа Нашего настоятелем служу в этом храме Божьем, отцом Николаем зовут меня, а вы, молодой человек, какими судьбами к нам?

Оторопь от неожиданной встречи прошла, Артём несмело подошёл к священнику и присел рядом на краешек скамейки.

— Меня Артём зовут. Волею судеб занесло меня в Ирбит. А когда был маленьким мальчиком, я бывал тут, но из всего помню только эту церковь. Решил вот зайти по памяти, раз уж довелось тут побывать.

— Похвально, молодой человек, одобряю выбор ваш, — немного усмехнувшись, пророкотал старец.

Он хоть и говорил тихо — кроме Артёма слушать было некому, но в голосе ощущалась натренированная многими церковными службами мощь. Слова настоятель произносил чётко и размеренно, чтобы смысл их укладывался в мозг прихожанина однозначно понятно.

— Если честно, очень смутно помню, как она тогда выглядела. Но уверен, что далеко не так, как сейчас. Чувствуется, храмом занимаются с душой.

— Ох, уж не льсти мне, отрок, — хитро сощурив глаз, глянул на Артёма старец. — Расскажи лучше о себе, раз уж зашёл.

— Исповедь?

— Она самая, милок. Давай, покайся, сын мой, не держи в себе содеянного, ты ведь в доме Божьем.

— Не в чем мне каяться, отче. Не считаю я грехом те поступки, что совершаю по жизни. Разве что в суете я про Бога не вспоминаю даже, не молюсь и не уповаю на Него.

Старик вздохнул. Потом возложил левую руку на лоб Артёма, а правой перекрестил, что-то неразборчиво шепча.

— Так делают только сильные духом своим, уверенные в себе люди. Не в чем тебе винить себя. От того, что мы часто молимся, да взываем к Богу, Он ведь не станет нас больше любить? В том то и дело, несмотря ни на что Он любит нас всех всегда и одинаково. Достаточно время от времени глянуть на солнце, полюбоваться благодатными лучами его, считай, что Бога ты и поблагодарил. Он ведь смотрит на нас сквозь солнце, слепит своей любовью его лучами. На миг твой взгляд пересечётся с Ним, и достаточно того: считай, глотнул сполна любви этой. А в храме Божьем лучики эти прямо в душу каждого попадают, наполняют её благодатью, потому что здесь душа как дома, не таится, наружу выбирается из тел наших бренных.

— Батюшка, как-то странно такое слышать от вас.

— Старый я уже, говорить только то, что думаю, сил хватает, — немного смущённо пробормотал старик.

— Запутался я, отец Николай. Не знаю теперь, чем заняться. Была у меня цель в жизни, я хотел всё исправить. Но остановили меня, не преодолеть мне эти силы…

— Вижу я в твои дела женщина вмешалась? — вдруг перебил его старец с хитрой усмешкой.

Артём вздохнул.

— Она и есть та преграда на моём пути. Но кажется я влюбился в неё. Я всё время про неё думаю, меня тянет к ней.

Старый священник улыбнулся, по крайней мере, видно было по глазам, так как почти всё лицо его скрывала борода.

— А не думал ли ты, что она и есть твоя цель? Послушай, э-э-э… Артём, кажется? Прислушайся к тому, что сердце тебе шепчет. Там душа твоя прячется от разума… от «рацио» твоего, хе-х! Наши души — это осколки любви Божьей, и, когда осколки эти сходятся краями своими рваными, хорошо это… Богу угодно. А сила притяжения душ наших — любовь!

— Не знаю. Что-то не похоже, что наши осколки сойдутся, уж больно разные мы.

— Опять ты рациональным пытаешься быть. Ты попробуй сердцу следовать, и убедишься ты, что я был прав. А не попробуешь, тупиком станет путь твой. Иди теперь! Прервал ты разговор с Ним, — и монах взглядом указал на лучики солнца, лившиеся в полумрак храма. — Мне ещё кое-что обсудить с Ним надо.

Артём не стал спорить, встал со скамейки, молча кивнул старцу, как бы благодаря, развернулся и пошёл, не оглядываясь к выходу. Он не видел, как старый монах осенил его крестным знамением, но в спине вдруг возникло ощущение, что выросли крылья, расправились, хлопнули пару раз и вновь сложились.

— Ну вот и славненько, — хлопнул в призрачные ладоши Хоза Лей, от которых в стороны рассыпались ярко-белые искорки.

Он немного отстранился от Артёма, любуясь произведённым эффектом. Артём жидким золотом светился как новогодняя ёлка на площади Революции. Руны мансийского узора чёрными всполохами мрачно обрисовывали золотого воина с головы до пят. От этого же орнамента, покрывшего клинок, меч-катана казался сделанным из угольно-чёрного зловещего металла. Безликая маска скрывала лицо за исключением прочерченных угловатым узором прорезей для глаз.

— Теперь ты готов к любым неожиданностям. Можно приступать к поискам второго амулета.

Хоза Лей вдруг схватил Артёма за горло и резко дёрнул вверх. Тонкое тело Артёма, выхваченное столь грубым образом, увлеклось за призрачным шаманом в вышину. От неожиданности Артём сначала замер, приготовившись дать отпор, но сознание вовремя остановило его, и он стал безучастно наблюдать за тем, что дальше будет делать шаман. Они стали подниматься всё выше и выше, вот они парят над крышей школы, где коротал свои дни Артём, потом поднялись к облакам, но ночной город вполне явственно мерцал как на ладони.

— Глянь вниз, — вдруг прервал молчание Иван. — Видишь там яркое пятнышко? Это твой амулет. Вглядись в него, точно также будет выглядеть второй амулет в том месте, где он находится сейчас. Мы поднимемся высоко-высоко, до тех пор, пока не появится точно такое же пятнышко. Тогда мы спустимся к нему, чтобы выяснить его местоположение.

Они поднимались всё выше и выше, Артём внимательно наблюдал за пятнышком яркого света внизу. Облаков было мало, и в ночное время было легко обнаружить скопления людей на земле — яркие огоньки обозначали деревеньки, посёлки, города и мегаполисы, но амулет светился совершенно особенным образом. Отчётливо и уверенно доносился этот свет до сознания взлетевших над облаками духов. Через некоторое время Артём различил резкую границу между скоплениями огоньков человеческой жизнедеятельности — на западе пролегала гряда невысоких Уральских гор едва ли не ровно с севера на юг. Там людей почти не было, поэтому и выглядела эта местность на ночной земле тёмной полосой. Чуть восточнее гор вновь вспыхивали огоньки, но через некоторое расстояние дальше на восток огни становились разрозненнее и реже, там — Сибирь с её тайгой и болотами.

Вдруг яркой звёздочкой полыхнул точно такой же свет, как и от амулета Артёма. Направление северо-северо-восток. Связь с тонким миром услужливо подбрасывала в сознание названия местностей, на которые обращал своё внимание Артём, чтобы сориентироваться в пространстве и определить местонахождение второго амулета. Довольно близко от места, где светился амулет, немногим более ярко мерцало скопление огоньков человеческого поселения. «Ирбит», — пронеслось в сознании. Артём направился туда, этот город был знаком ему, туда добраться не составит труда, а вот дальше надо было поразобраться. Амулет поблёскивал почти ровно на северо-западе от Ирбита. В этом направлении при ещё большем приближении Артёму иногда удавалось рассмотреть редкие то красные огоньки, то желтоватые. Это шоссе, а по нему в это ночное время едут машины. Артём проследил направление до следующего крупного человеческого скопления огоньков — это Алапаевск, название города было смутно знакомо. Но туда и не надо было, главное знать в каком направлении нужно будет двигаться от Ирбита.