Леонид Уманский - Ловушка времени

И тут он сделал для себя еще одно важное открытие. Все те события, которые произошли, просто не могли не произойти, потому что он, Кравченко, и был их связующим звеном. Именно ему было предназначено прийти из далекого будущего в римскую провинцию Иудею и запустить цепь событий, которые привели к распятию Иисуса, исчезновению его тела после похорон и появлению слухов о его воскресении.

Кто он, Кравченко? Какому времени принадлежит? Он что, для того и родился в двадцатом веке, чтобы способствовать казни Иисуса в начале нашей эры? Он – человек, связавший прошлое с будущим?

Ответа на эти вопросы нет ни у кого. Да и нужны ли сами вопросы, не являются ли они нелепыми и бесполезными?

Пытаясь найти несуществующие ответы, Кравченко понял еще одно, может быть, самое главное: мы не в силах изменить не только наше прошлое, но и будущее, потому что наше будущее заранее предопределено, и все наши поступки неминуемо ведут к выполнению задуманной кем-то программы.

Становилось прохладно. Кравченко начал медленно приходить в себя. Время шло, а он все сидел перед разделительным забором на палестинской территории рядом с мертвым телом Иисуса и философствовал.

Нужно было что-то делать. Не оставлять же тело здесь.

Кравченко встал, ухватил тело за ноги и поволок его к тому месту, где кончался забор. Оказавшись по другую сторону забора, он снял с тела погребальный саван, скатал его вместе со своими вещами, проверил, не оставил ли он следов своего присутствия, и быстро пошел в сторону города.

Уже через полчаса Кравченко подошел к стенам Старого города. Там он поймал такси, доехал до автовокзала, сел на первый автобус и отправился домой.

Глава 9,

в которой я переосмысливаю историю

В пятницу у меня был выходной, и я не собирался рано вставать, но в восемь утра меня разбудил телефонный звонок. Чертыхаясь, я снял трубку и услышал знакомый голос:

– Доброе утро, Михаил!

Мой сон как рукой сняло.

– Володя, где ты, ты уже вернулся?! – закричал я в трубку.

– Учитывая тот факт, что в Древней Иудее телефоны пока не провели, можно сделать вывод, что я вернулся, – спокойно ответил Кравченко.

– Как дела? Где Тали? – начал расспрашивать я.

– Миша, я приеду через два часа, и мы обо всем поговорим, – сказал Кравченко и положил трубку.

В эти выходные у меня ночевала Инна, которая тоже проснулась от телефонного звонка.

– Кто это? – настороженно спросила она, почувствовав мое волнение.

– Это мой приятель Кравченко, о котором я тебе рассказывал, помнишь?

Естественно, я не рассказывал Инне о том, куда отправился Кравченко.

– И что ему нужно? – спросила Инна, зевая.

– Он только что вернулся из командировки и через два часа приедет.

– Он что, всегда, когда возвращается из командировки, сразу едет к тебе? – удивилась Инна.

– Нет, просто это была особая командировка. Кроме того, мне кажется, что у него неприятности.

Ровно через два часа раздался звонок в дверь, и я увидел на пороге своей квартиры Кравченко. Мы обнялись. Выглядел он плохо, похудел и осунулся.

Владимир прошел в гостиную, я познакомил его с Инной. Он вежливо кивнул и подошел к столу. Затем он вытащил из сумки бутылку водки «Абсолют» и стал ее откупоривать.

– Миша, ты можешь принести стаканы?

– Прямо с утра? – удивился я.

– А у нас в Иудее уже день, – спокойно сказал он.

Я принес стаканы и легкую закуску. Кравченко налил себе три четверти стакана водки и выпил залпом. Поставив стакан на стол, он смачно крякнул и закусил соленым огурцом.

Инна смотрела на все это, широко раскрыв глаза. Да и я, признаться, был удивлен.

Я знал совсем другого Кравченко.

– Рассказывай, Володя, – наконец не выдержал я.

И Кравченко стал рассказывать. Он рассказывал долго и подробно. Собственно говоря, на основе услышанного я и описал его путешествие.

Когда Кравченко закончил, все долго молчали. Тут я вдруг сообразил, что Инна, очевидно, приняла Кравченко за сумасшедшего. Тогда я начал объяснять, что все сказанное им – правда, и что прибор, позволяющий перемещаться во времени, – это реальность.

Но попробуйте убедить в чем-нибудь подобном психиатра!

Когда Инна ушла в другую комнату, Кравченко предложил выпить за упокой души Тали, чье тело так и осталось в Древней Иудее. Мы выпили, потом еще...

Шок, вызванный известием о смерти Тали, начал проходить, и я только сейчас осознал, что уже ничего изменить нельзя, что я больше не увижу свою начальницу. Всего неделю назад она говорила, смеялась, дышала, а теперь ее нет и никогда не будет...

И виноват в этом я – ведь это я изобрел хроноскоп, это я поддержал безумную авантюру Кравченко, это я не пошел с ними во второе путешествие, а спокойно остался дома ждать...

– Что же теперь будет? – с тоской спросил я.

– Не знаю, – покачал головой Кравченко, – но скоро узнаем.

– Ох, ну и дураки мы... Ведь если бы мы немного подумали, то поняли бы уже после первого путешествия, что нет смысла отправляться во второе. Йуда из Эммауса, который так радушно нас встретил и даже дал нам денег, совсем не обознался, а просто вернул тебе долг за те серьги, которые ты продал ему в твое второе путешествие.

– Сейчас я это понимаю, но тогда мы еще не могли этого знать, – вздохнул Владимир.

– А должны были бы сообразить! – я крикнул это не от злости, а, скорее, от бессилия. Почему только Кравченко? Я ведь тоже не захотел просчитать ситуацию, а вместо этого, как дурак, упивался эйфорией победы. – И еще, помнишь ту женщину, которая шарахнулась от нас на улице, и из-за которой нас чуть не арестовали? Наверняка это была Марта, которая узнала тебя. Причем она говорила правду, ты действительно убил ее брата.

– Сейчас я уверен, что это была она, – согласился Кравченко.

– Значит, если бы мы с тобой хорошенько подумали, то поняли бы, что во втором путешествии тебя постигнет неудача, ведь в первом мы выяснили, что Ешуа казнили. Из этого мы должны были сделать вывод, что нет никакого смысла отправляться во второе путешествие, – рассуждал я, хотя какой толк был от моих рассуждений – все уже случилось, и исправить ничего нельзя...

– Неужели до тебя до сих пор еще не дошло, что мы просто не могли этого понять, и второе путешествие должно было состояться в любом случае, так как из первого путешествия мы знаем, что второе состоялось, – Кравченко налил себе еще водки, но пить почему-то не стал, а только с ненавистью посмотрел на свой стакан.

– Вы хоть сами-то понимаете, о чем говорите? – поинтересовалась вдруг Инна, слышавшая, оказывается, наш разговор.

– Мы-то понимаем, а вот понимаешь ли ты? – многозначительно спросил я.

– Ну, естественно, после литра водки вы теперь все можете понять, – согласилась Инна.