Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

Томка молча прижалась ко мне, и　мою шею обожгло горячим дыханием. Потом я понял, что она тихо плачет, словно прощаясь с какой-то потаенной мечтой. Засвербело в носу и у меня. Я　молча поглаживал ее по волосам, явственно ощущая библейское «…и будут два одной плотью».

- Пошли. - Она наконец отстранилась от меня и протерла ладонями щеки. - Оставишь у нас портфель до вечера.

- Я быстро, - пообещал я с готовностью, - туда и обратно. Не должны меня там долго мариновать.

- Хорошо, - кивнула Томка, глядя себе под ноги. Потом шмыгнула носом и добавила: - Я　буду тебя ждать.

«Боже, зачем я волоку за собой эту девчонку, куда? - Всю дорогу к Большому дому я мусолил по кругу одни и те же вопросы. - Какое у нее со мной будущее? Может, еще не поздно отпустить? Пусть найдет пару по себе - будущего доцента - и вьет с ним счастливо гнездо».

Потом я с безнадежностью понимал, что, увы, это выше моих сил. Следом в голову начинали лезть совсем уж паскудные мысли о праве на заслуженную награду… Я　попытался перебить эту пакость разбором теоремы Хассе, запутался уже на второй лемме и в итоге пришел к Чернобурке в состоянии откровенного раздрая.

- Нет, ну сказал бы, что не до беседы тебе сегодня, я　бы поняла и перенесла, - расстроенно воскликнула Светлана Витальевна через пять минут после начала нашей беседы: мысли мои явно витали не здесь, но Чернобурка сделала из этого ложные выводы. - Какая, говоришь, больница? - схватилась она за телефонную трубку.

- Кафедра факультетской хирургии ВМА. - Я　скрестил на удачу пальцы.

- Подожди, сейчас узнаю, - крутанула три раза диск. Когда заговорила, в　голосе ее появилась непривычные командные нотки: - Второй отдел, Лапкина. Соедините с дежурным по Военно-медицинской академии.

Я яростно замотал головой.

- Стоп! - бросила женщина в трубку и, закрыв мембрану ладонью, нетерпеливо дернула в мою сторону подбородком: - Что еще?

- Не надо дежурного волновать звонком из «Большого дома», - зачастил я взволнованно. - Лучше прямо на кафедру звонить, в　ординаторскую, дежурному.

Чернобурка понимающе кивнула и скомандовала в трубку:

- Отбой.

Порылась в потрепанном телефонном справочнике, и　вот голос ее, как по волшебству, умаслился до необычайности:

- Добрый день! А　скажите, пожалуйста, каково состояние подполковника Соколова? Он был сегодня госпитализирован к вам с подозрением на аппендицит…

Долгие полминуты я слышал в ушах только тугие толчки крови, пока наконец она не заулыбалась широко.

- Ну вот, все в порядке, - сказала, возвращая трубку на место, - операция прошла благополучно, уже вышел из наркоза.

- Спасибо, товарищ Лапкина, - искренне поблагодарил я, оживая.

И правда, дышать сразу стало легче.

«Хм… товарищ Лапкина, - покатал я на языке и по-новому взглянул на Чернобурку, - забавное совпадение».

Светлана Витальевна прищурилась на меня с подозрением, потом, видимо, поняла что-то по моему лицу и погрозила пальцем:

- Даже не вздумай! Даже в мыслях!

- Эх… - Тут я не выдержал, и　рот мой расползся в непроизвольной улыбке: - А　жаль!

- А то я не знаю, как меня в школе зовут, - проворчала Чернобурка, - и кто это запустил…

- Так то любя… - прижал я ладони к груди.

- Клоун… - вздохнула она, - и за что тебя девушки любят?

Я промолчал, отведя взгляд в сторону.

- Ладно, - встряхнула Светлана Витальевна волосами, - работаем?

- Да. - Меня действительно отпустило. - Давайте.

Следующий час меня предельно вежливо, но непреклонно возили мордой по столу. Началось все вполне благопристойно: Чернобурка предложила мне огласить состав отряда - как я его вижу. Потом раскидать всех по должностям и набросать рабочий план экспедиции. А　затем прищурилась на меня испытующе и бросила короткое:

- Обоснуй.

И ведь я даже не сразу понял, что это ловушка. Первым щелчком по носу стал простенький вопрос:

- А Паштет твой разве поедет? Ведь у его мамы на эти дни день рождения приходится, а　кроме сына, у нее никого и нет?

Я лишь заморгал в ответ глазами, впервые об этом услышав.

- А Ясмина как у тебя в палатке спать будет? У　нее же не просто так освобождение от физкультуры, ты знаешь?

И я ожесточенно заскреб в затылке, припомнив о застуженных почках у подруги.

А когда под конец разбора Светлана Витальевна задумчиво произнесла:

- А с этой Тамарой из восьмого «Б» вообще все нелегко, ты просто об этом не в курсе… - в　животе у меня от ужаса екнуло, словно я случайно заглянул в котлы преисподней.

- Ну, понял что? - серьезно глядя на меня, подвела черту Чернобурка.

Я помолчал, взвешивая ответ.

- Понял, - произнес мрачно, - не нужно считать себя самым умным, Комитет все равно умнее.

- О! - Оперативница начала лучиться удовольствием. - Вот как это верно! Значит, лучше работать всем вместе, в　команде, так?

- Что мы и делаем, - кивнул я с наивным видом.

«Ну, - подумал, - говорят, что если вам кажется, что вас вербуют, то вам это уже не кажется. И?..»

Чернобурка неожиданно обманула мои то ли надежды, то ли опасения.

- Ладно! - решительно захлопнула она папку. - Для школьника было продумано неплохо. Но нуждается в переработке, чем я и займусь. Надо будет вас еще вытащить с ночевкой в поле на сколачивание группы. Как-то так… Но пусть об этом у меня голова болит. Пойдем, познакомлю с руководителем экспедиции. Арленом Михайловичем зовут. - И　она потащила меня в соседний кабинет.

Там, за широким столом, плотно обложившись бумагами, сидел подтянутый мужчина лет сорока. Мы поздоровались, расселись и завели разговор обо всем сразу и ни о чем конкретно.

Чем больше я на него смотрел, тем сильнее завидовал. Вот отмерил же кому-то господь за просто так, на халяву, безграничного мужского обаяния, безусловного и победительного, того самого, когда он еще ничего не сказал, а　она уже на все согласилась и готова идти за ним хоть на край света!

Он не был брутален, не был и писаным красавцем. Да вообще красавцем не был - на групповом снимке взгляд человека незнакомого зацепился бы разве что за легкую седину на висках.

Но разве может замершая фотография передать тот властный посыл, что скрывался в его точных и сдержанных движениях? Излучение спокойной уверенности в себе? Умение держаться доброжелательно и непринужденно, но с большим внутренним достоинством? Живой блеск глаз и обезоруживающую улыбку с неожиданным для такого возраста мальчишеским очарованием?

И голос, голос… Низкий и бархатистый тембр действовал почти гипнотически. Уже через пять минут разговора я поймал себя на желании сделать для этого симпатичного человека что-нибудь приятное: например, сбегать в ларек за сигаретами.

К счастью, говорить нам было почти не о чем и знакомство не затянулось. Когда мы наконец оказались в коридоре, Светлана Витальевна протяжно выдохнула сквозь сжатые зубы: