Валерий Красников - Кроманьонец

Плыть к дюне было легко. Сильное течение несло долбленку так быстро, что править к берегу я начал метров за сто от нашего дома. Серая и рыжая бестии, едва оказавшись там, рванули вдоль реки к чужакам. Я обреченно побрел за ними, уже представляя разорванное волками стадо. Зато, как обрадовался, когда увидел, что козы чужаков целы, а недавно трясущиеся от страха юноши ведут Муську и Пальму на «поводках». Как им это удалось, я так и не выяснил. Не до таких мелочей было. Строили пастухам дом, загон для коз, пришлось и на охоту сходить…

Утаре в тот же вечер рассказала все, что узнала о чужаках. Они жили в предгорьях небольшой семьей. Пасли коз, иногда охотились. С теми, кого мы встретили, раньше делили крышу над головой еще двое мужчин и одна женщина. Пока, как я понял, пара горных львов не повадилась изводить стадо. Мужчины семьи, какое-то время терпели или просто не знали, что делать, но выследив кошек, обнаружили их логово. Пошли туда, чтобы убить хищников. Погибли сами и старшая женщина вместе с ними.

Слушая Утаре, я только и мог, что удивляться полному отсутствию логики в действиях этих людей. Мертвыми своих соплеменников они не видели. Те ушли к логову и не вернулись. Прошло три дня и, собрав кое-какие вещи, так, в безвестности, наши гости погнали стадо подальше от логова львов и беды, что пришла к ним.

Чем бы я ни занимался, помогая пришлым обустраиваться, все время думал об их соплеменниках. Прошла неделя и я, поговорив с Утаре, получил не только ее согласие, но даже и одобрение, отправился к горам. В проводники, попутчиком к себе пригласил Туро – одного из мальчиков-пастухов.

Наступил тот час, когда зной уже спадает, но до заката солнца еще далеко.

Близ речушки, текущей где-то там, за зарослями тростника мы устроили привал. Давно я так не уставал. Веревка натерла плечи. Корзины оставили на груди и спине ссадины. Туро сбросив тюк из плащей на траву, улегся в зарослях донника, рассчитывая, наверное, укрыться там от палящих лучей светила.

Раздевшись, я полез через стену тростника, намереваясь, во что бы то ни стало, добраться до воды. Проваливаясь, порой до колен в ил, брел метров двадцать пока с наслаждением не окунулся в холодную воду.

Поглядывая на горы, уже вполне различимые, отсюда похожие на большие холмы поросшие лесом и облака, плывущие высоко над ними, засомневался, что мне удастся там разыскать медь. Отправляясь к стойбищу пастухов, наряду с желанием посмотреть, как они жили, думал об этом.

Речка совсем обмелела. Местами вода не поднималась выше пояса, в самом глубоком месте я погружался по шею. Почувствовав под ногой камень, нырнул и достал его. Еще не смыв с него грязь, увидел, что мне попался кремень.

По моим следам к воде вышли волчицы. Они жадно лакали воду, поглядывая на меня, а я ходил по руслу, волоча ноги, рассчитывая наткнуться на кремень. Минут за пятнадцать обнаружил еще два камня. Выбрался из воды и пошел по своим следам к берегу. Бросил у ног дремлющего Туро находки.

— Смотри, что я нашел!

Парень сел, равнодушно посмотрел на камни и улыбнулся.

— Много найдешь…

Мой попутчик оказался еще тем молчуном. Пока не устал, я дорогой все пытался разговорить его. Интересовался, как они жили, откуда такое большое стадо? Туро отвечал только, если ответ предполагал «да» или «нет», на все остальные вопросы отмалчивался. Взял именное его с собой, потому что волчицам парень нравился, и мне казалось, что он любознательный. Ходил по дюне, высматривал все, дергал Утаре за руку и расспрашивал о том и сем. Так я решил, наблюдая за ними.

Бросив в камни в корзину, оделся и, взгромоздив на плечо поклажу, ответил ему:

— Ну, пойдем, поищем…

Туро молча, поднял свой тюк и зашагал к горам.

«Может я его, чем обидел?»

Догнав мальца, спрашиваю:

— Сколько камней я нашел?

Смотрит на меня с укором, потом три пальца левой руки показывает.

Тут же я ему и рассказал, как хорошо и полезно знать счет и уметь не только показать, но и сказать, сколько, чего вокруг. Парень заинтересовался.

Когда речка осталась позади, а впереди, куда ни кинь взгляд, раскинулись почти лишенные трав просторы, Туро уже мог сосчитать до десяти. И, похоже, лед между нами растопился.

— Ты говорил, что камней нужных мне где-то тут много. Далеко?

— Тут камни, — ответил мальчик и, бросив тюк, стал пальцами выковыривать из поросшей мхом земли на первый взгляд кусок известняка.

Хотел помочь ему, но он справился сам. Отдал мне окатыш размером со свою голову. На вид обычный камень, но в белой рубашке, как и раньше мне казалось – известковой. Бросил его под ноги, поставил рядом корзины, положил на землю чехол с оружием. Выковырял камень поменьше и постучал одним по-другому. Белая корка отвалилась, обнажив черную стекловидную поверхность. То, что это кремень уже сомнений не было и все же, он отличался от того, что я находил на галечниках Дуная. Те камни были желто-коричневыми.

Кремня вокруг было много. Вся земля, поросшая невысокими цветами вроде ромашек, только очень маленькими и разноцветными мхами пестрила шляпками окатышей. Думаю, что геологи из будущего удивились бы, встретив такую аномалию.

Наверное, раньше тут высились меловые горы. Потом их накрыл ледник. А когда случилось потепление, ледник стал двигаться, разрушил горы и превратил пласты кремния в эти окатыши.

Конечно, я не был уверен в верности гипотезы, но поделился мыслями с Туро. Еще пару часов он от меня ни на шаг не отходил. Слушал истории о великом оледенении, мамонтах, бродящих, когда-то, может быть и тут, шерстистых носорогах…

И этот день кончался. Еще одна ночь и мы подойдем к горам, уже близким, высоким, подпирающим темное небо. Все подвластно времени и даже солнце не в силах остановиться, бордовым пятном оно клонилось за острые уже различимые пики, а накануне долго не смиряло свой жар, и воздух, накаленный от зноя, заваривал на горизонте грозу фиолетовым маревом. Подул ветер. Закачались чахлые ели, чудом укоренившиеся в камнях. Заприметив овражек и десяток деревьев на его краю, я решил остановиться на ночевку там.

Темнело. Первым делом разжег костерок. Едва загорелись сухие ветки, как в недрах беременной дождем тучи, неумолимо двигающейся под порывами ветра к нам, разветвилась молния – мигнул ее ослепляющий след. Туро зайцем вылетел из овражка и спрятался под елью. С гулом грозы разлился пряный запах полыни и хвои.

— Туро, руби деревья! — закричал я, но парень, похоже больше всего на свете боялся стихийных бедствий и не отозвался. Пришлось самому заняться этим. Поглядывая на свернувшегося калачиком под деревом мальца и волчиц, устроившихся рядом с ним, срубил два деревца. Очистив от веток стволы, потащил их к костру. Одну из палок перерубил пополам и, заточив, вогнал колья в землю в метрах полутора друг от друга. На второй вырубил пазы, так, чтобы в них сели верхушки кольев и положил ее сверху перекладиной. Поглядывая на хмурое небо, срубил еще три небольших ели и ветки отделил от ствола только с одной стороны. Пристроил деревья на перекладину верхушками к земле. Едва соорудил из еловых веток подстилку под навесом, как сверху упали первые крупные дождевые капли.