Валерий Красников - Кроманьонец

Перетащив в укрытие вещи, срубил ближайшую ель и бросил ее в костер. Взметнулось высь пламя, затрещали, защелкали, попискивая зеленые иголки. Юркнув под навес, я распаковал меховые плащи и улегся на ароматные, пахнущие хвоей ветки. С неба полилась вода, как сквозь решето забрызгало по крыше и по земле. От костра поднялся столб белого дыма. Совсем рядом сверкнула молния и тут же, над головой загремело. Хотел позвать Туро, но раз парень сам до сих пор не пришел, то теперь и подавно останется ночевать в своем укрытии. Дождь поливал как из ведра. Хоть и капало сверху, и костер едва дымил, не давая тепла, уснул я быстро.

Проснулся от какого-то шума. У навеса потрескивал костерок и Туро резвился неподалеку с волчицами. Солнце уже грело, земля в овражке парила. Вынув из корзины два куска мяса, свистнул волчицам. Муська тут как тут, словно собачонка крутит хвостом и сама вертится, заглядывает в глаза. Получив свой кусок, тут же убежала с ним подальше, из оврага. Пальма устроилась перекусить тут же, у навеса.

Подошел Туро, стоит, смотрит, нахмурив брови.

— Как спал? — спрашиваю, представив себе его ночевку под елью, улыбаюсь.

— Холодно было…

— Боишься грозы?

— Грозы? — он посмотрел на меня с удивлением, — То духи злятся! Прятаться нужно!

— Неправильно, Туро! Гроза формируется в облаке. Само облако состоит из воды и льда. Крупные частицы в облаке несут отрицательный заряд, а мелкие, легкие – положительный. Хоть ты ничего и не понял, по глазам вижу, — мальчик, действительно смотрел на меня, как будто змею увидел, — Но запомнить должен, что во время грозы нельзя прятаться от дождя под одинокими деревьями или оставаться в «чистом поле», плавать в реке. Это без всякого злого умысла духов может привести к попаданию в тебя молнии, и тогда ты точно узнаешь, где и как живут духи.

Наблюдая за подвижной мимикой парнишки, я рассмеялся. Он вроде бы и верил мне, но при этом продолжал сомневаться. Выставив перед собой вторую корзину с припасами для нас, предложил ему перекусить, а сам пошел вглубь овражка, отлить. Журчу, поглядываю по сторонам. Тут, в метрах пятнадцати от костра стены оврага выветрились, оголив скальную породу. Мой взгляд скользил по осыпи и задержался на рыжем, местами, словно в зеленом мхе камешке. Не спешить и закончить то, чем я занимался, в тот момент было трудно. Я был уверен, что нашел самородок меди. Почти как в детстве, когда, например, в первый раз увидел жука. Я просто знал, что лежащее на спине и шевелящее лапками насекомое – жук!

Размером с кулак, местами с острыми отростками камень я потер о серую скалу и увидел характерный для меди блеск. Полез по осыпи выше, разгребая камешки ногой. Так увлекся поисками, что не заметил Туро. Мальцу, наверное, надоело за мной наблюдать, и он спросил:

— Лоло, я давно поел, ты сам будешь или пойдем?

— Буду, буду. Еще немного потерпи и пойдем, — пробормотал я в ответ, остервенело вороша ногами острые камни.

— Что ты делаешь?

— Медь ищу.

— Медь? Что это?

Вздохнув, я спустился к нему и показал самородок.

— Пойдем быстрее, может, найдем родичей, — заканючил Туро. Я хотел ему объяснить, насколько для меня важна эта находка, но паренек смог меня удивить снова, — Лоло, пойдем. Я дам тебе много таких камней!

— Много, это сколько? Больше десяти? — поинтересовался я, все еще не веря в удачу.

— Больше. Пойдем?

Перекусывал я на ходу, попутно расспрашивая Туро, как у него оказалось так много самородков меди? Он ответил, что камни ему понравились. Они были тяжелее обычных, и ему нравилось их бросать, а потом он заметил, что те камни стали блестеть на солнце и решил собирать их. Правда, и огорчить меня он сумел, поведав, что находил их он не часто.

Под синим небом, как на зеленом острове, расстилались снега. Только у подножия горы я смог рассмотреть такую, привычную красоту из прошлой жизни. Какая-то неведомая магия издали эти горы являла холмами, но стоило подойти поближе и крутые, поросшие лесом подъемы впечатлили открывшимся простором, а когда я оказался на подъеме среди высоких елей, увидел голые вершины горных пиков, будто выросшие из снега.

Часа четыре мы шли в гору, и я уже собирался скомандовать остановку на привал, как почувствовал запах дыма. Наверное, и Туро учуял костер одновременно со мной. Сорвавшись с места с криком: «Мама!» – он побежал, петляя между елями. А я просто брел, не меняя направления, и надеялся, что дойду к месту по запаху.

Так оно и случилось. Подъем становился все более пологим и как только рельеф выровнялся, я вышел на полянку. Волчицы на удивление жались к ногам даже тогда, когда я увидел Туро, обнимающегося с женщиной и двух мужчин метра под два ростом, стоящих рядом с ними. Домишки, обмазанные саманом, и пару козлят под навесом за изгородью я разглядел потом. Уж очень меня тогда потрясли выдающиеся габариты «воскресших» пастухов.

Тот, что носил длинную черную бороду, сузив маленькие глазки, схватился за копье, прислоненное к мазанке. Согнулся, выставив его перед собой, сделал шаг навстречу. Я, едва успел схватить волчиц за ошейники. Веревка соскользнула с плеча и корзины упали на землю. Второй, курносый с бороденкой покороче, подобрал дубину и положил ее на могучее плечо.

Было и у меня желание отпустить волчиц и выдернуть из колчана лук. Тетиву на него натянул, как только мы вошли в лес. Но свой страх я пока контролировал, да и надеялся, что Туро наконец этим бугаям что-нибудь скажет.

— Уро! Это Лоло! Я с ним пришел! — прокричал парнишка, будто услышал мои мысли.

Здоровяк выпрямился и поднял наконечник копья к небу. Курносый улыбнулся, показав белые зубы, и зарядил бородачу по спине ладонью. Женщина, положив на его плечи ладони, спряталась за широкой спиной мужчины.

— Не бойтесь! Волки чувствуют страх!

На всякий случай я решил предупредить чужаков. Волчицы все еще волновались, прижимали уши и их хвосты дрожали, шерсть на загривке стояла дыбом.

— Уро, Тун, мама, не бойтесь! Волки у Лоло, как наши козы! — мальчонка, схватив женщину за руку, потащил ее ко мне. Мужчины нехотя пошли за ними. Туро, отпустив руку матери, подбежал и стал гладить волчиц. Я рискнул отпустить их. Хвала Всевышнему, они не набросились на соплеменников мальчика. Муська улеглась в метрах двадцати от костра, а Пальма бегала по поляне, обнюхивая землю. Она успокоилась и легла у моих ног, когда Уро, насадив освежеванную тушу козы на кол, пристроил ее над углями.

Пока мясо жарилось, мы говорили о женщинах и стаде племени. Я заверил Уро, что все хорошо и его соплеменники устроены и ни в чем не нуждаются. Пригласив великана переселиться на дюну у реки, я, не дожидаясь ответа, поинтересовался, получилось ли у него убить львов?