Валерий Красников - Кроманьонец

Он удивился, но встретившись взглядом с глазами Туро, понял, что вопрос я задал не по глупости. Мальчонка, хоть и молчал, но всем своим видом давал понять, что и он заинтересован в ответе.

— Кто смог бы убить пару львов, да еще и с приплодом? Мы жгли костры у их логова. Львы ушли и утащили котят. Потом, они снова вернулись, и мы опять выкуривали их.

Я ожидал встречных вопросов, если не ко мне, то к Туро уж точно! Нет. Узнав, что соплеменники живы и стадо в сохранности ни Уро, ни Тун, ни Тано – мать Туро никаких вопросов не задали. И мне показалось, что идея переселиться на равнину хоть и оставила их равнодушными, но и протеста не вызвала.

После ужина, я поинтересовался, как им так быстро удалось раздобыть козлят. Ответил мне Тун. Оказалось, что коз на крутых горных тропах много. Места нужно знать. А поймать козлят – дело привычное. Пообещал как-нибудь показать.

На закате лесная тень выползла и на полянку. Едва на небе появилась Луна, как пастухи засобирались спать. Позвали и меня. Зашел в их дом и решил, что терпеть всю ночь застоявшийся скотный запах не смогу. Хлопнув устраивающего ко сну Туро по плечу, напомнил ему об обещании подарить много самородков. Мальчонка очень кстати поманил меня за собой и вышел на воздух. Показал пальчиком на кучу камней у стены и тут же вернулся в дом.

Я сложил все камни в корзину и устроился у костра. Прежде, чем сон сморил меня, еще долго перебирал самородки, мечтая и споря с самим собой, как много полезных вещей смогу теперь сделать! И что стоит попытаться изготовить в первую очередь?..

Залитая туманом река, вьется среди темных кустов.

За лугами распалялась заря. Облака в высоте уже горели, но солнца пока еще не видно. Я смотрел, как над краем горизонта четко прорезался багрово-красный шар и медленно стал выкатываться, окрашивая в рубиновый цвет ряды скошенной травы. Как стекала роса в изумрудно-матовой зелени, полыхали малиновые клевера, белые ромашки и донники в золотистых сережках. На отстроенный пару дней назад сенник, который вот-вот начнет заполняться, чтобы наши козы пережили зиму. Вспоминал, как непросто мне все это далось.

Уро согласился переселиться на равнину. Я не уговаривал. Он сам так решил. Поначалу все было просто замечательно. Добрались до дюны без приключений. Здоровякам так понравился мой топор, что когда они узнали, для чего я несу полную корзину «ненужных» камней, взялись сами ее тащить. И несколько головок кремня по дороге я с молчаливого согласия вожака туда же пристроил. Вот только не успела еще утихнуть радость соплеменников от встречи, как верзила принялся командовать. Ладно бы только своими, но он и мне, и Утаре нашел, чем заняться! Пастух решил построить новый дом и сарай для коз, а нам предложил (я мягко выражаюсь) пасти стадо.

Тогда ночь была звездной, а утро выдалось хмурым, роса долго стояла на траве, и начинало сильно парить, ветерок почти не чувствовался. «Быть грозе» – думал я. Когда Уро начал диктаторствовать по небу плыли кучевые облака похожие на холмы – сверкать будет долго! Вот если бы облака столбами стояли, то отгремело бы быстро. Вспомнив Туро, боящегося грома, подумал, что яблоко от яблони далеко не падает. Подбоченясь, заявил верзиле:

— Уро, не зли духов!

Вожак пастухов обернулся, посмотрел на меня, потом на остановившихся соплеменников, они собрались все вместе пойти в лес, взъерошил густые космы.

— Ты чего? — он спросил так, на всякий случай, а по блеску ставших злыми глазенок, я понял, что сейчас меня будут бить.

— Духи привели твой род в это место. Так?

Шагающий ко мне Уро, остановился.

— Так.

— Но ведь я приютил твоих женщин, детей и коз. А потом, слушая духов, пошел и нашел тебя, Туна и Тано. Так?

— Так, — согласился он и будто перестал злиться.

— Сейчас духи говорят мне, что тебе нужно построить дом, — его лицо просветлилось, — Особенный. Для травы, которую зимой будут, есть козы. А мне они велят сделать из «ненужных» камней орудия, чтобы срезать траву.

Наблюдая за ним, я понял, что коз пасти нам с Утаре все-таки придется. Но искренне верил, что недолго. Покрасневший как рак вожак рявкнул:

— Я сказал!

Он махнул рукой, указывая на животных и резко развернувшись, пошел к лесу. Соплеменники, не выражая эмоций, потопали за ним. Только Туро как-то странно на меня посмотрел. Догнав Уро, он хотел что-то ему сказать, но в последний момент, наверное, передумал, оглянулся, потом, словно сбрасывая наваждение, мотнул головой и пошел со всеми дальше.

— Лоло, зачем ты притащил их сюда?

Крыть было нечем. Конечно, Утаре по-своему права. Жили, не тужили, вначале отгребли забот полный рот, а теперь и вовсе, будто не наш это дом и не хозяева мы в нем…

— Все будет хорошо! Сегодня нам не придется пасти животных, а что будет завтра, посмотрим.

— Как, не придется? — удивилась любимая.

— Скоро начнется ливень. В небесах засверкает и загремит…

— Правда?..

— Конечно, милая. Беги, прячь в дом наши шкуры, а я пока привяжу коз, чтобы со страху они не разбежались.

Утаре кивнула и побежала снимать с растяжек шкуры. Я, нарубив кольев, обходил животных. Вспомнив, как в деревнях бабульки оставляли своих коз на лугах, привязанных веревкой за колышки, решил и этих устроить таким же образом. В присутствии волчиц козы вели себя смирно и даже сами жались к ногам, косясь на хищниц. С этой работой справился за часок или около того. Потом сходил к реке, выкупался, а тут забарабанили по воде первые крупные капли. Услышав далекие раскаты, я мстительно улыбнулся.

И долго еще на реке булькало, всхлипывало, крапало и вздрагивало на траве. Голубые полосы дождя туманились в небе, разжигались огненные разводы над лугами и лесом. А гремело как!..

Гроза ушла ночью. На небе стали появляться звезды, ветер уносил серые клочья облаков на восток. От земли запахло сыростью. Как я и предполагал, пока лил дождь, и громыхало в небе, пастухи тряслись от ужаса в лесу. На дюну они вернулись только с рассветом. Правда, до этого пришлось мне сделать еще одну работенку за них. Две козы с вечера блеяли. Их жалобный стон пробивался через шум ненастья и земляные стены нашего дома. Прихватив горшки, пошел их доить.

Ох, и вкусным оказалось молочко! Пастухи выдаивали своих животных в кожаные бурдюки. Сшить кожи, чтобы мешок не протекал в моем понимании – мастерский шедевр, искусство. Наверное, и они так считали. Бурдюков имелось у них всего два. Понятное дело, что кожаные мешки никогда не мылись. День молоко собиралось в один, а во втором вчерашнее успевало скиснуть. Вот этот кисляк они и пили. Я не смог.

Хорошо лежать на шкуре у тихой реки, слушать птичий пересвист, смотреть на колосистую траву и попивать свежее молочко. А еще приятнее было увидеть уныло бредущих по высокой и мокрой траве пастухов во главе со злобным верзилой. Конечно, я им сочувствовал! Провести ночь в сыром лесу разве, что врагам пожелаешь, но ведь все слышали мое пророчество! Говорил для всех: «Духи будут злиться…» И что? Назовите меня очковым медведем, но на душе было радостно. А раз хорошо на душе, то и красота! И мокрый лужок, и облачное небо, и пастухи…