Валерий Большаков - Гридень. Из варяг в греки

Всем хороша секира, а как она крушит щиты и кости! Вот только инерция у нее порядочная – просто так не остановишь, как тот лом, против которого якобы нет приема. Короче, мгновения мне хватило, чтобы вонзить меч хазарину под мышку. Ему это очень не понравилось, и он умер от огорчения.

Резко оглянувшись, я увидел, что стремительно начавшийся бой столь же быстро заканчивается.

На Мала наседало двое, отрок отбивался секирой, и похоже, для него проблем с инерцией не существовало. А вот раненый Воист, с безжизненно повисшей рукой упал, и его противник, здоровенный хазарин, уже взмахнул мечом. Лезвие блеснуло на солнце, а в следующую секунду прогремел выстрел.

Я даже не сразу понял, что сжимаю в руке пистолет. Когда я успел его вытащить? На рефлексе выхватил.

Хазарин, как стоял со вздетым мечом, так и рухнул, чуть не придавив своей тушей отползавшего Воиста.

Я, конечно, тут же спрятал пистолет – негоже простым смертным знать маленькие тайны магии.

Тяжело дыша, поднял отброшенный мною меч и тщательно вытер лезвие о хазарский халат, чтобы не заржавело.

Отроки сбились в кучу, озираясь и будто не веря, что это они, своими руками, покрошили столько вражья. Трое хазар стояли на коленях, воздевая руки – сдаемся, мол!

– Спроси, кто из них Каридах, – велел я.

Все трое были в богатых халатах, в шлемах с золотой инкрустацией – явно не рядовые воины. Каридахом оказался маленький, щуплый человечек – «полтора метра с кепкой».

– Этого оставить, остальных в расход.

Прогудели тетивы, и хазары пополнили список «груза 200».

– Возвращаемся, – устало сказал я.

Обратно мы двинулись не сразу. Сначала перевязали Воиста и еще троих из наших, раненных легко. Собрали целые тюки броней и оружия, а напоследок сняли скальпы.

Эти страшненькие «вещдоки» мы упаковали в отдельный узелок.

Думаете, все? Связали тархана и потопали с победой? Не-ет…

Перед уходом мы основательно подкрепились жареной кониной, сдобренной травами – пропадать, что ли, хазарской кулинарии?

Лепешки, правда, зачерствели, но нам они показались свежайшими.

И лишь потом мы направились домой. На полдороги у моего десятка была забавная встреча – по ручью, гикая и свистя, проскакали отряды Алка и Фроутана, гнавшие целый табун оседланных хазарских лошадей.

Очень гордые, отроки кричали и хвастались, как они победили страшных хазар. Аж троих.

– Догоним? – воскликнул Мал.

– Зачем? – усмехнулся я. – Пускай себе тешатся.

Отрок помялся, посопел и показал мне пулю. Наверное, пока я ел, он ее тайком вырезал у громилы-хазарина.

– Можно, я твою стрелу себе оставлю? – сказал он просительно. – Гюрята говорит, это сильный оберег!

– Оставь, – улыбнулся я.

– Ой, спасибо!

И мы не торопясь потопали к Верхоталью. Каждый из нас тащил на себе вьюк с трофеями, я тоже, а Мал еще и тархана вел на веревке, как на поводке.

Солнце клонилось к закату, когда мы дошли до деревни. Первым нас встречал Хотен – выскочил, заметался, замахал руками, забежал обратно, и тут уж все валом повалили – мужики, бабы, дети малые.

Оханья было, восторгов… И угостили нас как следует, и гостинцев надавали, а уж лошадей до того «отхолили», что животины, как атласные, переливались.

Оседлали мы своих коняшек и до Городища поскакали. Добрались уже затемно, но у терема княжеского горели большие костры, и было людно. На крыльце стоял Олег Вещий – без броней, в богато расшитой рубахе и шароварах из синего шелку, заправленных в красные сапожки из сафьяна, с тисненым узором и серебряными накладками.

В стороне смирно паслись «конфискованные» лошадки хазар, а перед крыльцом распинался Фроутан Грек.

– …Козары дрались, как звери, врать не буду, – повествовал он, – но мои все ж таки сломили их! И вот всех их коней привели. Табун целый!

Я порадовался, что не опоздал. Видимо, князь совсем недавно прибыл. Свет костра неплохо озарял его длинное скуластое лицо, и выражения удовольствия на нем не проступало.

Небрежно раздвинув гордых отроков Фроутана, я вышел на свет.

– Здрав будь, княже, – слегка поклонился я. – Исполнили мы твой приказ.

– Да? – хмуро сказал Олег. – А вот Фроутан уже и табунок подогнал…

– Княже, – улыбнулся я, – хазарский табун охраняли трое сторожей. Если вдвадцатером отбить лошадей у троих – это подвиг, то тут собрались настоящие герои! Докладываю, князь. Хазар на нашу землю явилось два десятка, а командовал ими тархан Каридах. Это были не просто разведчики, как я думал поначалу. Мы поймали одного из степняков и допросили по-свойски. Оказалось, что у хазар был приказ самого кагана – найти и убить Игоря Рюриковича! Вторым должен был умереть ты, князь.

Дружина зароптала, донеслись гневные крики, а Фроутан выскочил и заорал, надсаживаясь:

– Да лжа это! Что вы его слушаете, братие, безродного этого!

И вдруг все смолкли, словно ждали, что я отвечу на обвинение. Мой десяток выступил из полутьмы, сжимая кулаки, но я остановил их жестом (что не укрылось от глаза Олегова) и громко спросил:

– Фроутан, ты сказал, что я лжец?

– Сказал! – глумливо усмехнулся тот.

– Ты оскорбил меня прилюдно, Фроутан, – тон мой стал ледяным, – а за оскорбление платят кровью. Я вызываю тебя на поединок! – и поднял руку. – Не сейчас. Сегодня я устал.

Фроутан заметно побледнел, это было видно даже в потемках. Задыхаясь, он выкрикнул:

– Да я сам тебя вызываю!

– В любое время, – холодно ответил я.

Но тут вмешался князь.

– Довольно! – сказал он сердито. – Не хватало мне еще, чтобы гридни друг друга поубивали! Ингорь Волхв! Алк и Фроутан уже похвалились своею добычей. Похвались и ты!

– Будь по-твоему, княже. Выносите!

И мои отроки, один за другим, потащили добычу к крыльцу, разворачивая тюки на всеобщее обозрение.

– Воист, передай тот узелок.

И отрок, с рукой на перевязи, хромая, вынес окровавленный тючок. Я развязал его и вывалил князю под ноги скальпы.

Братия загудела.

– Мы сняли семнадцать скальпов, княже. Хазары хвалятся друг перед другом тем, что вешают на узду волосы наших девок, убитых ими или замученных. А мы принесли их скальпы тебе! Но одного хазарина мы довели живьем. Это тархан. Вот он!

Мал пинком послал вперед связанного Каридаха, и тот не удержался, пал на колени перед князем. Надо отдать должное хазарину – он не испытывал страха. Зато лицо его было искажено от ненависти. Чудилось – развяжи его, и тархан кинется на людей, кусаться начнет и грызть всех подряд.

– Чито стоишь, урус? – хрипло, но вполне ясно вымолвил Каридах. – Это не я, это ты должен стоять передо мной на коленях! Ты, жалкий коназ! Великий каган даровал мне чин тудуна, я стал бы наместником его в твоем граде!