Валерий Большаков - Гридень. Из варяг в греки

– Так ведь не стал же! – хохотнул Олег.

И это была самая лучшая реакция – вся дружина загоготала. А Каридах взвизгнул, задышал так, что его худая грудь распирала веревки.

– Все урусы трусливы! – процедил он. – Целая дружина против одного связанного хазарина!

– Развяжите его! – приказал князь.

Кто-то из гридней подошел и распорол веревки. Каридах закряхтел, разглаживая запястья, повертел шеей, развел руки, чтобы члены размять, завел их за спину, прогнулся со стоном…

В момент прогиба я заметил у него за шиворотом на спине что-то вроде оберега. Это оказались ножны.

Выхватив узкий стилет, блеснувший красным жалом в свете костра, тархан метнулся к Олегу, замахиваясь, отталкиваясь ногой для решающего прыжка…

…И грянул выстрел. Никто не увидел моего пистолета, зато вспышка вышла яркой. Пуля пробила тощее тельце тархана и расщепила доску крыльца.

Нелепо взмахнув руками, Каридах рухнул на ступеньки и скатился по ним на землю. Немая сцена.

Тишина стояла такая, что был слышен клёкот в пробитой груди хазарина. Последним усилием он приподнялся, потянул ко мне скрюченные пальцы и прохрипел, сверкая на меня черными зрачками:

– Проклинаю!

– Переживу как-нибудь, – усмехнулся я.

Тархан упал и словно сдулся. Готов.

Дружина мощно выдохнула, заговорила вразнобой, но вот князь поднял руку и вынес свое решение:

– Ингорь Волхв! Я заключаю с тобой ряд и возвожу в полусотники! Десяток твой доказал, что является отрядом, а не оравой, и в том – твоя заслуга. А все отбитое у хазар – ваша добыча!

Гридь заревела дружно, заколотила мечами о щиты. Одобрямс!

На следующий день Фроутан Грек исчез. Мал сперва на меня подумал, что это я его… того… заклятье наложил. Пришлось переубеждать отрока.

Алк Вилобородый кисло улыбался моему неожиданному триумфу, но человек он был не подлый. Такой мог сорваться, нагрубить, руки распустить, на пакости делать не станет точно.

Ночь я проспал от и до, предупредив дневального, чтобы разбудил часом позже – всем нам был нужен отдых. А с утра мы хорошенько подкрепились – угощений от жителей Верхоталья нам хватило вполне.

И теперь, на свежую голову, стали делить трофеи. Себе я взял длинную кольчугу арабской работы. Ее черные колечки отдавали синим и тускло блестели, а царапины вызывали уважение – это были следы ударов меча. Стало быть, добрая сталь!

На груди у кольчужной рубашки были приделаны пластины потолще – в общем, хорошая обновка. А то хожу в своей рубахе, будто и не воин – никто ж не видит бронежилет!

Мало того, под кольчугу надевают стеганку-поддоспешник, а осенью такой «ватничек» очень даже не лишний – не на Черном море живем. (Кстати, в этом времени пользуются другим названием – Русское море. Или по старинке – Понт Эвксинский.)

А еще я себе взял подсаадачный нож – с длинным и узким граненым клинком, выгнутым к концу. «Подсайдашным» такой кинжал назывался оттого, что носили его под саадаком, сбоку на поясе. Таким ножом можно было наносить колющие удары, пропарывая кольчатый доспех. Или держать в левой руке вместо щита как дагу. Пригодится, в общем.

Надо сказать, отроки делили честно и половину всего, причем лучшую половину, отдали мне.

– Парни, – улыбнулся я, – у меня всего одна голова, а вы мне навалили шлемов, как на змия трехглавого. Сделаем так…

Я примерил один из шлемов – остроконечный, ромейской работы, с выкружкой для глаз и с кольчужной сеткой-бармицей, защищавшей шею, – и он мне подошел.

– Этот я оставляю себе, а вы давайте сами меряйте – я хочу, чтобы у всего десятка были одинаковые шлемы. Лучше всего вот эти, с острым концом, – меч по нему соскользнет при ударе. А все остальное, нам ненужное, мы продадим. Деньги у меня есть пока, но даже самый большой кошель имеет дно. Так… Идан! Ты у нас сын купеческий, стало быть, смекаешь во всех этих дирхемах, гривнах, кунах и резанах. Заведи крепкий сундучок и местечко найди тайное – будешь хранить наши общие средства.

Невысокого роста, Идан словно прибавил пару сантиметров после моих слов.

Надо сказать, что бедных отроков в дружине я не встречал, отцы у всех были состоятельными людьми. Так что удивляться мечу у молодого воина не стоило. И это облегчало мне жизнь – папаши сами помогали деткам обзавестись всем, что полагалось воину по чину.

Тут в дверь постучали, и я вышел встречать гостей. Пришли Истр и Буян с Добрилой.

– Алк тоже вроде собирался, – проговорил Буян смущенно, – да его князь послал аж в Изборск.

Буян не слишком отвечал своему имени. Был он очень спокоен и даже, говорят, с врагом бился без лютости – рубил противника как дрова.

– А на Грека ты не серчай, он всегда таким был. Однажды его побили даже, только не помогло – с гнильцой Фроутан.

– А мы чего пришли-то, – подхватил Истр. – Мы не спасуем в бою, в первом ряду драться будем, а вот с отроками возиться… Ну не наше это! Гриднями мы были, ими и останемся, а в десятские лезть – нет уж, спасибочки! Накомандовались вдоволь.

– И отроки бурчат, шушукаются, – продолжил Добрила. – Думают, мы не знаем! А молодь уже готова к самому князю идти, просить, чтобы он их в твою полусотню передал. Может, сам возьмешь? А то чего ж позориться-то?

– Взять-то можно, – сказал я. – И князя дергать по пустякам незачем, решим все между собою.

Лица гридней посветлели.

– Только уговор, – построжел я. – Кого попало брать не буду. Хилого можно сделать сильным, а вот ленивого не разгонишь.

– Да парни хорошие! – хором уверили меня гридни. – Один к одному! Не без гонора, конечно, так ведь молодь!

И мы ударили по рукам.

Очень скоро к дружинной избе сошлись еще сорок с лишним человек – молодых, дюжих, кровь с молоком и грудь колесом.

Я спокойно осмотрел пополнение и сказал:

– Значит, так. Пока что на ваших четыре десятка я назначу начальниками своих парней. Временно исполняющими обязанности десятских. Они объяснят вам то, что уяснили сами. А потом посмотрим. Десятский должен быть лучше своего десятка – и на мечах, и вообще. Я не знаю, кто станет командовать, – это зависит только от вас, как себя покажете. А пока… Мал! Ивар! Ратша! Рулав! Вот ваши десятки. Займитесь их амуницией и приступайте к занятиям. Для начала проверьте, кто на что горазд. Пробегите до города и обратно, поупражняйтесь на стрельбище. В общем, вечером я жду от вас доклада, в смысле – кто есть кто. Вот, скажем… Прастен, да?

Из толпы вышел кудрявый парень и расплылся в улыбке:

– Ага!

– Не дергайся, Ивар, – улыбнулся я, – Прастен уставу не обучен, этим займешься ты. Зато у Прастена хорошо выходит и мечом, и копьем. И что из этого следует? Из этого следует, что Прастену нужно приналечь больше на другое, в чем он отстает. Вот с луком ты не шибко дружишь, а?