Валерий Большаков - Гридень. Из варяг в греки

Самое сложное, пожалуй, состояло не в объяснении принципа строя и даже не в самом построении, а в управлении войском. Ух, я и намучился с этим делом!

Все полки ориентировались по знамени – стягу, он устанавливался в середке «большого полка», указывая место командира, окруженного самыми надежными бойцами. Стягом подавали сигналы, а еще трубили в рога, дудели в трубы, колотили в бубен – и каждый десятский должен был сразу же реагировать, молниеносно и верно, вместе со всеми подчиняясь приказу.

Скажу сразу – в первый день отроки занимались «броуновским движением», шарахаясь во все стороны, сталкиваясь друг с другом, не понимая или не различая подаваемых сигналов.

Но расходились они с поля довольные – сомнения, мучавшие многих, рассеялись. Отроки сами открыли для себя удивительную вещь – оказывается, тысячей бойцов можно командовать так же, как десятком. А когда сотни воинов бьют в одном направлении, кто устоит перед ними?

Хм. Если я скажу, что на второй день они все-все-все уяснили, вы мне поверите? Ничего отроки не уяснили, шараханье продолжалось, но уже появились этакие ядра упорядоченности вокруг самых умелых и знающих свой маневр.

В общем, через неделю я всем, образно говоря, поставил «четыре». Даже конникам.

Я уже говорил, что кавалеристы из варягов никакие, а лошади им нужны, лишь бы до места битвы доехать. Спешиться – и рубиться.

Именно поэтому я до самой зимы практически не покидал седла – обучал кавалерию. Пешие и без меня знали свой маневр, им главное – стяг видеть да команды различать, а биться-то они обучены. Но вот посадить на коня пехотинца да выработать в нем навык всадника… В общем, тяжко было.

И задницы себе отроки сбивали, и опыт, полученный пешим порядком, с кавалерийским путали. Всяко бывало.

Но постепенно дело шло на лад.

Как ВРИО князя я и ключи получил от подвалов терема, а там оружия трофейного – хоть завались. Причем как бы ненужного – того, что денег стоит, но варягам не пригодится. К примеру, тяжелые сабли хазарские да печенежские, или арабские скимитары, кривые мечи, или ромейские длинные спаты.

Само собой, та же спата пехотинцу ни к чему, неудобна она, а вот кавалеристу – в самый раз. В принципе, спаты и ковались для конников – тем-то длиннее мечи нужны были, чтобы с седла доставать неприятеля.

Вот этими-то трофеями я и вооружил «полк левой руки» и «полк правой руки». И щиты миндалевидные вручил, чтобы лучше прикрывались.

Не всем, правда, хватило, так и оружейники без дела не сидели.

Вот так и шли занятия весь ноябрь, а когда в конце месяца снег повалил, то мы его живо утоптали по всему полю.

Кстати, еще в конце октября мы открыли пошив гутул – кожаных сапог с войлочной подкладкой. Их монголы придумали.

Гутулы в отличие от валенок не промокают, но такие же теплые. А зимой это важно.

Я сам заказал пару гутул – очень даже ничего.

Сразу всех переобуть не получится, но десяток за десятком примеряет новую обувку – все меньше сопливить будут.

А еще… Товарищи посторонние, вам еще не надоели мои постоянные перечисления? «А еще…», «а потом…» Только что же делать? Хочется обо всем рассказать, по крайней мере, о самом важном, но ведь каждый божий день мне приходилось заниматься разными делами, порой одновременно. Нагрузка была такая, что и голова гудела, и ноги. Зато интересно!

В общем, терпите. Может, попозже я успокоюсь, выберу себе узкую специализацию и стану в ней усиленно ковыряться. А пока…

А пока я занялся пороками – метательными орудиями, баллистами и катапультами. Да и как пройти мимо этой античной артиллерии? Раз уж порох – табу, надо мне тогда катапультщиков пестовать да баллистариев.

Большая баллиста способна метать глыбы в двадцать шесть кило на триста шестьдесят метров, но такая конструкция уж больно громоздка, а мне важна мобильность. Стало быть, нужно было строить карробаллисты, которые римские легионеры ставили на колеса и возили упряжкой лошадей.

Баллиста чем-то смахивает на огромный лук – у нее два рычага, которые разводятся в стороны, скручивая пучки воловьих жил (баллистарии и скручивают!). А между рычагами что-то вроде толстенной тетивы – ее оттягивают крюком на веревке, прокручивая ворот. Закладывают в желоб метателя, скажем, заостренное бревно и бьют колотушкой по стопору. И летит бревнышко в цель.

Ну, если карробаллисты можно назвать легкой артиллерией, то катапульты – орудия тяжелые. В буквальном смысле.

Тем не менее римляне и их на колеса ставили. Эти катапульты, годные к перевозке, назывались онаграми. Катапульта – это, грубо говоря, две рамы, вертикальная и горизонтальная, между которыми ходит шатун. Один его конец вставлен в пучок тех самых жил или кишок, а на другом, верхнем, конце находится плетенная из веревок корзинка, в которую вставляется ядро.

Отпускаем стопор, и шатун с размаху бьет по вертикальной раме, с силой выбрасывая ядро – метров на триста, прицельно.

Чем не пушка?

Но что это я все о войске да о войске. На меня же еще весь Новгород повесили! Тоже мороки хватило.

Расписывать особо не буду – притомился я сегодня. Так, отчитаюсь коротенько.

Первым делом я прошелся по улицам новгородским и убедился, что о пожарной безопасности здесь даже не слыхивали. И тут уж я руку приложил, иногда в буквальном смысле. А как еще нарушителей убеждать? Кулаком вразумить быстрее всего выходит.

Приказал навесить, где положено, пожарные щиты, чтобы и ящик с песком, и ведра, и багор, и топор – все чтоб было. А еще в Новгороде появилась пожарная команда. Да!

Для начала завел пару телег, на них выставили громадные бочки и насос, чтобы в четыре руки качать. Самым сложным оказалось сшить пожарные рукава изо льна, но ничего, справились.

Пожарных я тоже гонял – добровольцы только зубы стискивали, а горожане посмеивались. Хихикали вплоть до середины ноября, когда загорелась большая общественная баня. Мои бравые огнеборцы прибыли на место быстро, а огонь уже перекинулся на дом купца Шимона Ушлятого.

Все в ужасе. «Пожар! Пожар!» – орут, а мои пожарные заливают «очаг возгорания». И потушили-таки! И такой респект заработали, что готовы были днем и ночью тренироваться.

А жители, все как один, кланяться мне стали.

Правда, не все из уважения, кое-кто просто боялся.

Я же еще и милицию завел! Городскую стражу во главе с исправником. Нур его звали.

Силачом Нура не назовешь, но сделан он был из железа и сыромятной кожи – такого фиг сломишь или напугаешь.

Исправник, как тот шериф, обходил все местные «торговые точки», общепит посещал, следил, чтобы ни драк, ни грабежей не было. А в том ему помощники помогали из городских – Добронег и Ярун. Росту под два метра каждый, шея головы толще, а плечи такой ширины, что бабушка упарится свитер вязать на такого-то внучка.