Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— Позвал я тебя, любимый мой дядька, по такому делу, которое тебе под силу. Пробудем мы в Игрице — седмицу, не больше. Пировать и охотиться в здешних лесах, у нас нет времени. Много вопросов нам решить здесь придется. Что — бы не наломать в горячке дров — мне надо знать всю правду об укладе их жизни.

Для этого — ставь задачу всем нашим посольским, на сбор сведений, про все то, что здесь происходит. Пусть ходят на торжище, в трактиры, на пристань и слушают, о чем судачат люди. Интересует все: новины, слухи, домыслы, сплетни, жалобы!

Все это стекается к тебе. Ты их раскладываешь по полкам и наиболее интересные — несешь мне. А мы с тобой и боярами, которых я оставил жить в хоромах, постараемся правильно ими воспользоваться. Как на духу тебе скажу: хотя мы здесь совсем короткое время, а душа уже сейчас не спокойна!

Решаю так: сегодня пируем, а завтра с утра люди начинают работать! Я к себе, завтра, после восхода, вызову посадника и старшину, приму от них доклады, а потом поговорю с каждым отдельно.

— Понял тебя князь, исполню как ты велишь! Мне и самому, загадочное поведение некоторых, не по нраву.

Не став дожидаться начала пира, Ольга, на своем Бутоне, отправилась домой. После появления в жизни их семьи дикого зверя — её мучило постоянное беспокойство за его судьбу. Хотя никаких хлопот он пока не доставлял. Весь день волк проводил на подворье, в своей лежке за баней. И только с сумерками, перепрыгнув через ограду, уходил по своим делам.

Возвращался на место после рассвета. Дожидался появления на дворе Ольги, принимал от неё порцию ласки, и сыто улыбаясь, уходил за баню.

Через Микроху она знала, что домашняя живность у Игрицких хозяев, последнее время не пропадала и находится в добром здравии. Это её успокаивало. Но долго ли будет продолжаться такая мирная жизнь — она не знала.

Заехав на подворье — первым делом отправилась за баню и замерла, пораженная увиденным. В двух аршинах от зверя, на маленькой скамейке, сидела Домна и что — то вязала. Зверь, уложив лобастую голову на лапы и сонно щурясь, следил за её перстами. Увидев появившуюся Ольгу, он по — собачьи, завилял хвостом. Перед его логовом стояло большое деревянное корыто, с каким — то варевом:

— Баба Домна, ты зачем эту лохань сюда поставила, убери сейчас же и больше так никогда не делай! Это лесной зверь, а не домашняя собака, ему нельзя есть домашнюю пищу! Он сам о своем пропитании должен заботиться, иначе перестанет быть волком! И если решит вернуться в лес, то обязательно погибнет! Ты ему такой участи хочешь?

— Да бог с тобой Оленька! Перун свидетель, ничего плохого ему не желала! Я ведь как лучше хотела, а про то, что нашу еду нельзя волку давать — слыхом не слыхивала!

Присмотрелась я к нему и поняла, что он хоть и зверь, и волк, а душа у него добрая. Вот из жалости и решила покормить. Но ты не думай, он умный; сам от моей стряпни отказался! — Домна торопливо оттащила корыто подальше от лежки.

Ольга присела на корточки перед лесным разбойником и почесала его за ухом. Волк от удовольствия утробно заурчал и прикрыл веки:

— Как же тебя назвать? Должно у тебя быть имя, раз ты стал, как бы членом нашей семьи. Судя по всему, родом ты из Лукмышского леса. Что если я назову тебя Лукой, что бы твое имя было созвучно месту рождения? Как ты на это смотришь? — Волк предано смотрел на Ольгу, подняв голову и высунув язык:

— Будем считать твое молчание — одобрением! Отныне ты не просто волк, а волк с именем Лука! Привыкай, с сегодняшнего дня, откликаться на это прозвище. — Поцеловала зверя в холодный влажный нос и пошла к Домне, которая мыла корыто возле крыльца:

— Лука, иди к нам! — Волк проворно вскочил на ноги и через мгновение был возле женщин!

— Ай, какой ты у нас молодец! Все понимаешь с полуслова! — Обняла гиганта за шею (благо его голова была на уровне плеч Ольги). Умница ты наш! Иди, отсыпайся после ночи. — Лука послушно направился к своему логову. Домна зачаровано проводила его взглядом:

— Чудеса, да и только! Мне тоже его Лукой величать?

— Конечно! Теперь он для всех нас, ни какой не зверь или волк, а Лука Лукмышенский! Так и будем звать — величать.

— Оленька, посмотри, у тебя глаза молодые, кто к нам в гости идет? — Домна приложила длань к бровям, всматриваясь за ворота.

— Это дядька Микроха с большой корзинкой к нам жалует. Он без гостинцев никогда еще не появлялся. Может, соскучился? Или давно не виделись? Сейчас сам расскажет! — Гость еже входил на подворье:

— Вот, шел мимо и подумал: дай к знакомцам загляну! — Трактирщик поставил на землю тяжелую плетенку и вытер обильный пот со лба. — Ольга засмеялась:

— Куда это — мимо? Что — то ты лукавишь дядька Микроха! Тропинка у наших ворот заканчивается, дальше только поле.

— Ну не мимо! Прямым ходом к вам! — легко согласился гость и расплылся в довольной улыбке:

— Решил проведать соседей, заодно свежей стерлядкой и пирогами с зайчатиной угостить. Микроха нагнулся к корзине, да так и замер в таком положении. Шея вытянулась, очи вылезли из орбит и в них застыл смертный ужас. Взгляд был направлен куда — то за спину женщинам.

Ольга обернулась. В сажени от неё, широко расставив лапы и обнажив вершковые клыки — стоял Лука. Трактирщик закрыл голову двумя руками. Упал на колени, ткнулся лбом в землю и завыл тонким голосом:

— Мамочка моя, моя мамочка! Боженька мой Перун, за какие грехи нас караешь! За что послал нам смерть такую страшную, от зверя лесного, клыкастого! Пусть лучше варнаки разбойники, темной ночью, ножиками нас прикончат! Не дай жизнь свою оборвать в пасти чудища невиданного! — На портах появилось мокрое пятно, а между колен образовалась небольшая лужа. Ольга отступила назад, прикрывая собой причитающего соседа, выставила перед собой руку:

— Стоять Лука! Это свой, это наш друг! Он нам худа не сделает! Ступай на место, за нас не беспокойся: — и топнула ногой. Мгновение волк раздумывал, а затем, поджав хвост, затрусил к своему логову.

Если с Лукой трудностей не возникло, то с Микрохой пришлось много повозиться. Вначале он никак не хотел вставать на ноги. Когда вдвоем с Домной, наконец, удалось оторвать от земли — он продолжал, как молитву, повторять свои причитания.

Плеснули в лицо ведро колодезной воды — не подействовало. Ольга похлопала его по щекам — впустую. И лишь когда Домна догадалась влить ему в рот пол — кружки ерофеича, который она держала для травяных настоек — начал приходить в себя. Когда очи вернулись в глазницы, дрожащим голосом спросил: — Это все было наяву, или я на солнышке перегрелся так, что морок на меня насел?

— Все было наяву, дядька Микроха. Но ты зря испугался: это была наша собака, точнее волк: — Лука. Он очень добрый, хотя по виду страшный. Когда к его обличью привыкнешь — обыкновенная дворовая собака, хотя и ростом весьма крупная.