Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

Твои наступают от берега; мои занимают оборону на опушке леса. Как вам уничтожить заслон и прорвать нашу оборону — это по вашему замыслу. Мои будут яриться против вас, как я со своими сотниками решу.

И еще что важно: со стрел и копий снимаем боевые наконечники и вместо них навязываем мягкие мешочки с угольной пылью. Такие, при попадании, будут оставлять на воинах и лошадях черные отметины. Нам потом легче будет определить более удачливых в бою. Булатные мечи заменим дубовыми, учебными.

Последнее: с каждого бойца возьмем слово правды. Попала в него или в лошадь стрела, познался он с копьем противника — пусть по совести своей определяет. Смог бы он продолжить сечу, если бы все это было в настоящем бою? Если нет — пусть съезжает или уходит в сторону, не мешая оставшимся продолжать схватку.

Все должны знать: нам не важно, кто в игре победит, кто проиграет. Важно выявить сильные и слабые стороны при подготовке к сражениям.

Снаряжение — шеломы, кольчуги. Все, как в настоящей сечи.

— Круто ты замесил кулеш! Расхлебаем ли? А если кому в глаз, в лицо или в незащищенную шею стрела или копье прилетит? Терять людей в потешном бою, вельми не по душе!

— А по мне, хоть и жестоко глядится, лучше пять или сколько, пораненных иметь в учебе, чем пятьдесят убиенных в настоящей рубке!

Ерофей надолго задумался, со всех сторон просчитывая предложенное старшиной действо. Хотел бы возразить, но весомых причин не находил:

— А ты знаешь Михей, я пожалуй, на твоей стороне! У меня предчувствие, а оно меня никогда не подводило, что ты со своими сотнями, готовишь какой — то неожиданный ход.

Есть одно опасение: ты уверен в том, что мне надо привлекать в игру все три сотни? У меня получается двести всадников, а у тебя, с учетом людей которые находятся в секретах — наберется, самое многое, не более ста пятидесяти! Учти, со мной в Игрицу прибыли, по велению князя, самые опытные и подготовленные гридни. В сечах они не новички. Твои — то, выдержат удар превосходящей числом конницы? Не рассеются по лугу, не повернут вспять?

— В своих витязях я уверен, как в себе. Паче того: я уверен, в победном для нас, исходе испытания!

— Ну — ну! Слепой сказал — посмотрим! Глухой сказал — услышим! Будем считать, что мы с тобой договорились. Вечером князю докладывать будешь ты, я только киваю головой. Завтра, по — утру, ты меня свозишь на луг, где игру планируем провести. Надо мне заранее осмотреться, где в поединке мы с тобой сойдемся. Я с собой возьму десятников и сотников — пусть тоже поле брани изучат. Твои там, наверное, каждую кочку знают, вот и мои пусть посмотрят! Тогда мы в равных условиях будем.

— Ничего не имею против! Думаю, так будет по — справедливости. Прости меня тысяцкий: если вопросов ко мне больше нет — то я тебя оставлю. Пойду, займусь голубятнями, я же обещал вам полный расклад по ним до вечера подготовить.

На том пока и расстались.

После ужина, как и было велено, тысяцкий и старшина направились в светелку. Перед дверью их встретил один из бояр, проживающий вместе с Романом в доме Михея:

— Князь велел немного погодить, он скоро освободится. Не задолго от вашего появления, вызвал к себе писца с берестой.

— Ну это не надолго! Он у нас не любитель письмом заниматься. — Ерофей наклонился к уху боярина: — Как у него настрой — унылый или веселый?

— Я бы сказал — рабочий. После ухода посадника, сначала повечерял, а потом с писцом закрылся, Мне велел вас встретить и упредить, что он скоро будет для вас свободен.

Ждать пришлось, действительно, самую малость. Дверь растворилась, из неё, с берестой в руке, выскочил кудлатый мужичок в коротком кафтане и скорым шагом направился к выходу.

— Заходите, мужи воинские и простите, что заставил вас ждать под дверью: срочно надо было послание в город отправить! — Лицо молодого князя выглядело немного усталым, но взгляд был холодным, внимательным:

— Готов вас слушать. Признаюсь, беседа с посадником была нудной и тягостной. Я очень доволен, что день закончится советом с людьми, которых я уважаю и люблю.

В светелке, расселись каждый на то же место, которое занимал утром. Михей обстоятельно довел до Романа все, о чем они условились с тысяцким. Но в подробности о причинах, которые подвигли его на предложение воинских игр — вдаваться не стал.

О возможных людских потерях в ходе потехи, упомянул вскользь. На удивление, князь особо не встревожился и вопросов по этому поводу задавать не стал. Несколько неясных моментов он уяснил у Ерофея. Поинтересовался местом проведения показательного учения и дал согласие на выполнение, предложенного воинскими начальниками, плана.

Старшина был несколько озадачен, таким отсутствием интереса к самому важному, для визита князя и его посольства на земли Игрицы, событию. В голове завертелись мысли, что он неверно понял истинную причину посещения Романа, главных речных ворот княжества.

Что, не его береста, с просьбой о помощи — позвала в дорогу державного правителя. На душе стало холодно и неуютно. Где и в чем он провинился, если приезд князя никак не связан с его опасениями и предчувствиями скорого нашествия степняков?

Но через мгновение, сверкнула неожиданная догадка: а ведь ничего нового он правителям не предложил! Они много раньше продумали планы проверки готовности воинства городища, находящегося под его рукой, к отражению набега! И, по всей видимости, они не отличались от его предложения. Чувство обиды немного ослабло.

Князь, он потому и князь, что в нем собраны самые лучшие человеческие качества, присущие жителям его владений. Читать мысли собеседника для него труда не составляло:

— Не сердись, мой уважаемый, дядька Михей! Все складывается по моим помыслам. Ко мне стекается много доносов из разных земель, из разных источников, от разных людей. Твой донос, через посылку ко мне десятника, стал последним сигналом, для срочной необходимости посещения Игрицы.

Тяжесть опасности, нависшей над нашими речными воротами, намного больше твоих тревог. Хан Туран, только исполнитель злой воли: за его спиной стоят другие властители. Но тебе об этом знать не важно. Каждый мирянин, перед нашими богами, должен исполнить свой долг, в положении к которому он сам стремился. И которому его судьба допустила. Мы об этом поговорим перед моим отъездом. Если я решу, что это необходимо тебе знать.

Сейчас могу сказать одно: уничтожение Игрицы — это первый шаг в их планах. Уже сейчас, неожиданно, возникли сложности в предгорьях Караньского хребта и на озере Белыха. Где мы всегда были дружны с соседними родами. Поэтому я не могу достойно укрепить твою вотчину многими силами княжества.

Большего тебе знать не надо! Удержи свои рубежи — нам это помощь великая в борьбе с ворогом на других подступах. Развяжи нам руки, для подготовки всего моего воинства к другим напастям!