Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Нет, сэр, – ответил Чемберлин. – На Луне нет атмосферы и низкая гравитация. Поэтому корабль для посадки на Луну и корабль для посадки на Землю отличаются очень сильно. При посадке «Аполло» и русского корабля «Север» астронавт лежит на спине – так легче переносить перегрузки. При посадке на Луну перегрузок не будет, зато важно видеть, куда садишься, иначе потом можно и не взлететь, даже если жив останешься. Астронавт должен иметь возможность смотреть вперёд и вниз, как при посадке вертолёта.

– Понятно, – кивнул президент.

– Ещё одна необходимая разработка – луноход, автоматическая колёсная тележка с телекамерами, для разведки района посадки и предварительного исследования поверхности Луны, – добавил Королёв. – Работы по проектированию лунохода у нас начаты, но пока находятся на ранней стадии проекта.

– А про луноход вы мне ничего не говорили, Сергей Палыч! – удивился Хрущёв.

– Так пока хвастаться было нечем, Никита Сергеич, – ответил Королёв. – Вот когда хотя бы первый луноход в железе сделаем – обязательно вам покажем. Пока у товарищей Кемурджиана и Бабакина готов только эскизный проект и начат выпуск конструкторской документации.

(Александр Леонович Кемурджиан был назначен начальником отдела новых принципов движения в 1959 г, в реальной истории занимался разработкой планетоходов с 1963 г. С 1959 по 1963 г занимался мертворожденным проектом боевой разведывательно-дозорной машины на воздушной подушке. Эскизный проект лунохода в реальной истории был утверждён осенью 1966 г, а к концу 1967 г была готова вся конструкторская документация. В АИ Королёв привлёк его к проектированию лунохода пораньше)

– То есть, вы хотите сначала посадить на Луну эту тележку, чтобы с её помощью выбрать место для посадки? – спросил Драйден. – Основательный подход... Кстати, названных вами фамилий я раньше не слышал...

– Ещё услышите, – ухмыляясь, пообещал Хрущёв. – Товарищ Бабакин разработал спускаемый аппарат, который недавно прислал фотографии поверхности Марса (АИ, см. гл. 06-09)

Драйден и Уэбб молча переглянулись. Теперь уже лица вытянулись у них обоих.

– Итак, похоже, с лунной программой у нас кое-какая ясность появилась, – подытожил Первый секретарь. – Что скажете, господин президент?

– А что скажут специалисты? – спросил JFK.

– Программа, предложенная русскими коллегами, вполне реалистична и осуществима, – ответил Драйден. – Более того, она выходит существенно дешевле, за счёт использования серийного носителя, и рассчитана на долгосрочные исследования, тогда как наша программа предполагала 8-9 полётов. (Исходя из 3-х ракет «Сатурн-5», оставшихся после 6 полётов по программе «Аполлон».)

– Тогда, господин Хрущёв, мы будем рады работать над этой проблемой вместе с вашими специалистами, – ответил президент. – Я надеюсь, что на поверхность Луны советский космонавт и американский астронавт спрыгнут вместе, с одной ступеньки лестницы, и флаги наших стран в лунном грунте будут стоять рядом.

– Это во многом будет зависеть от международной обстановки, – сразу оговорился Никита Сергеевич. – Теперь нам обоим будет нелегко. Придётся сдерживать шпионов и генералов с обеих сторон, чтобы они не испортили нам весь гешефт.

Кстати, раз уж американская сторона так беспокоится о соблюдении буквы различных договоров и соглашений, вроде Потсдамских, я предлагаю поручить товарищу Громыко и господину Раску составить на основании протокола совещания договор о совместном участии в исследованиях космоса. Мы с вами его подпишем, а в приложении к договору, при помощи наших с вами специалистов распределим, какую часть работы делает каждая из сторон по отдельности, и что мы делаем совместно. Распределим сроки работ, обозначим ответственных и назначим санкции за срыв сроков и заданий.

Кеннеди медленно повернул голову, слегка наклонив её от удивления, и вытаращился на сидящего рядом Хрущёва.

– А вы как думали? – усмехнулся Никита Сергеевич.

– Гм... Договор мы, безусловно, составим и подпишем, – согласился президент. – Но санкции... Господин Хрущёв, это же совершенно неисследованная область науки! Наши с вами специалисты могут столкнуться с любыми техническими трудностями, в том числе – с непреодолимыми! Возможны любые задержки. Какие санкции вы предлагаете применять к учёным в таком случае? Сажать в ГУЛАГ?

– Мы согласны взять деньгами, – ухмыльнулся Хрущёв. – Василий Михалыч, – он обратился к административному директору Главкосмоса Рябикову. – Поясните, пожалуйста, американским коллегам, что к чему.

– Понятно, что пока идут исследования, возможно всякое, – согласился Рябиков. – Но, когда программа выйдет на уровень опытных образцов, и будут задействованы производственные предприятия, за ними нужен жёсткий контроль. Сроки будут контролироваться, срыв сроков и поставки некачественных изделий по нашим, советским правилам – наказуемы. Насколько я знаю, у вас за срыв условий контракта тоже всегда предусматриваются санкции. Что вас так удивило?

Американцы сидели с охреневшими лицами.

– Ничего, ничего, мистер фон Браун, – ухмыляющийся Королёв впервые обратился к своему немецкому коллеге напрямую. – Я вас научу, как сухари сушить и как правильно портянки наматывать. Утро сизое, бревна склизлые, в ледяной воде...

«Советская» сторона стола, не удержавшись, грохнула многоголосым хохотом, глядя на сбледнувших с лица американских ракетчиков.

Громыко и Раск вышли в соседнюю комнату, чтобы спокойно поработать над текстом договора.

– Господин Королёв, вы не могли бы рассказать коллегам из NASA о вашей долгосрочной космической программе, хотя бы в том объёме, что рассказал мне господин Первый секретарь, – президент обращался к Сергею Павловичу, и в его голосе звучало искреннее уважение.

– Никита Сергеич, разрешаете? – Главный конструктор осторожно посмотрел на Хрущёва.

Объём информации, выдаваемый американцам, был строго определён и согласован с КГБ. Все участники делегации дали отдельную подписку. До подписания всех договоров и соглашений решено было давать только общую информацию качественного характера, без точных цифр и конкретных сроков.

– Разрешаю, Сергей Палыч. Что можно говорить – вы знаете.

Королёв рассказал людям из NASA то же самое, что Первый секретарь недавно сообщил президенту. Даже в таком, максимально урезанном виде, советская космическая программа вызвала эффект разорвавшейся бомбы.

– Вы планируете пилотируемый полёт на Марс? На каком двигателе? Постоянные базы на Луне и Марсе? На поверхности? Под куполом? Или под поверхностью? Добыча полезных ископаемых в поясе астероидов? А как вы планируете доставлять их на Землю? Исследования Венеры и Меркурия? Можете рассказать поподробнее? – американцы наперебой задавали вопросы. Хью Драйден и Вернер фон Браун были удивлены, пожалуй, больше всех остальных. Королёв ответил коротко: