Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Правильная концепция образования, – ответил Ефремов. – Необходимо разработать теорию воспитания, основанную на общественной собственности. Теорию, которая будет строго противоположна протестантизму в нравственной оценке стремления к обогащению.

– Это как? Нищету проповедовать, что ли?

– Нет, конечно, – улыбнулся Иван Антонович. – Не нищету, а коллективизм и взаимопомощь как основу построения общества социальной справедливости. Конечно, при полном уважении права каждого на конфиденциальность личной жизни.

Вот, мы побывали в нескольких детских коммунах, построенных на методике «коллективных творческих дел» товарища Иванова (см. гл. 02-30 и 03-01). Скажу прямо, в этих коммунах я впервые увидел реальное воплощение системы воспитания, близкой к той, которую я описывал в «Туманности Андромеды». Не совсем такой, но достаточно близкой. Ближе всего, что я видел раньше.

Да, да, я помню, что вы говорили о важности института семьи. Я с вами согласен в том, что на текущем историческом этапе семья является и ещё долго будет оставаться основной ячейкой общества. Больше того, именно в семье ребёнок впервые на практике сталкивается с основополагающими принципами коммунистического общества. В нормальной семье каждый трудится по мере своих сил на общее благо семьи, всё основное имущество является общим достоянием, но у каждого есть свои личные вещи и личное пространство, и каждый получает за свой вклад по потребностям, конечно – в рамках возможностей семьи.

– Вот это очень важное замечание, Иван Антоныч, – остановил его Первый секретарь. – Я полагаю, что в Конституцию следует внести положение о том, что основополагающей ячейкой общества, реализующей на практике принципы коммунизма, является семья.

– Согласен, это было бы правильно, – подтвердил Шепилов. – Поэтому очень важно, чтобы основы воспитания в семье совпадали с предлагаемой нами теорией воспитания в целом. Пока часто бывает, что в школе ребёнка учат коллективизму, а в семье, наоборот, царит культ стяжательства и эгоизма.

– Вот поэтому в семьях с двумя-тремя детьми дети обычно вырастают менее эгоистичными, – добавил Хрущёв. – Если, конечно, родители сразу учат их делиться с братьями и сёстрами.

– Не всегда и не везде, к сожалению. В некоторых регионах с сильными традициями патриархального воспитания детей нарочно растят в обстановке внутрисемейной конкуренции, – ответил Шепилов. – И далеко не всегда приёмы такой конкуренции достаточно цивилизованны. А потом эти люди, вырастая, вливаются в общество и продолжают распространять впитанные в детстве традиции на всех окружающих.

– Да, это – проблема, которую ещё предстоит решать, – согласился Никита Сергеевич.

– Ты, Никита Сергеич, часто говоришь, что надо перенимать у Запада всё полезное и прогрессивное, – напомнил Серов. – Это правильно. Вот тут Дмитрий Трофимыч как-то поминал кубинский опыт – Комитеты защиты революции. Я вначале тоже подумал, что нам такая структура не помешала бы, в дополнение к добровольным народным дружинам.

Но, когда посоветовались с товарищами, стало ясно, что механически переносить кубинский опыт на нашу действительность, скорее всего, не получится. Прежде всего, Куба живёт при постоянном ощущении угрозы со стороны империализма, в условиях непрекращающихся диверсий. Там каждый гражданин непосредственно ощущает грозящую опасность.

У нас, к счастью, обстановка поспокойнее, и, отчасти, поэтому люди всякую дополнительную общественную нагрузку воспринимают довольно-таки негативно. Даже на выборах парторгов в первичных парторганизациях это ощущается. Никто на себя лишнюю нагрузку особо брать не хочет.

– М-да... Не лучший симптом, – признал Хрущёв. – Мы тут о введении прямой демократии рассуждаем, а народу, выходит, эта прямая демократия – до лампочки. Людям, получается, ближе и комфортнее «пастух», который гонит их к светлому будущему, как стадо баранов. Только вот «светлое будущее» в таком случае будет построено по представлениям пастуха, а не народа.

– Так было не всегда, – напомнил Ефремов. – Если брать, к примеру, конец 20-х и первую половину 30-х, тогда политическая активность народа была на весьма высоком уровне. Это уже потом все привыкли, что чем меньше высовываешься, тем дольше проживёшь.

– Вот мы сейчас и стараемся вернуть народу эту утерянную, точнее – выбитую из него за 16 лет инициативу, – пояснил Никита Сергеевич.

– Для этого нужно, чтобы люди видели практический результат от проявления своей общественной активности, – ответил Шепилов.

– Я хотел сказать, что Комитеты защиты революции в том самом виде, как они существуют на Кубе, у нас, скорее всего, не приживутся, или будут восприняты как лишняя общественная нагрузка, – пояснил Серов. – Тут надо обдумать и другие варианты.

– Хорошо, подумаем, – согласился Хрущёв. – Дмитрий Трофимыч, Иван Антоныч, у нас все вопросы на сегодня, или ещё что осталось?

– Есть ещё один парадокс, требующий разрешения, – подводя итог обсуждению, напомнил Шепилов. – Изменение роли государства при строительстве социализма и переходе к коммунизму. Сейчас у нас государственный сектор экономики – определяющий. Вся социальная политика пенсионного обеспечения, образования и здравоохранения тоже завязана на государственные структуры. В то же время, переход к коммунизму требует отмирания государства как структуры управления.

Иван Антоныч, помнится, рисовал нам в 1959 году своё понимание управляющей структуры коммунистического общества как взаимосвязанной системы Советов и Академий (АИ частично, см. гл. 04-11). Пойдём ли мы на такую трансформацию, когда это будет сделано и каким порядком?

– Схема Ивана Антоныча мне представляется правильной, – ответил Первый секретарь. – Противоречие между государством и обществом при переходе к коммунизму на самом деле кажущееся. Путь такого перехода должен лежать через постепенную замену государственных органов управления общественными организациями. Прообраз такой организации у нас уже есть – это Научно-технический совет СССР, принимающий все ключевые решения по развитию народного хозяйства в целом и его отдельных отраслей. Роль партии у нас постепенно смещается от прямого руководства к контролю над исполнением принятых решений, и это правильно. Принимать руководящие решения должны специалисты, а не чиновники от партии.

Следующим шагом должно быть повышение роли Советов депутатов трудящихся на всех уровнях, от местных Советов, до Верховного Совета СССР. Верховный Совет сам по себе уже является выборным законодательным органом, принимающим законы. У нас с давних времён наличествует перекос в сторону исполнительной власти. Его надо постепенно устранять. В своих действиях исполнительная власть должна руководствоваться законами, принимаемыми Верховным Советом, а не издавать Указы и всякие подзаконные акты, пользуясь расплывчатыми формулировками в законодательстве. В этом мы должны брать пример с Соединённых Штатов, где Конгресс принимает законы, обязательные к исполнению для всех.