Михаил Савеличев - РЕСПУБЛИКА ЗЕМШАРА

- Это не так просто сделать, - покачал головой Государь, взял висящий в воздухе самолетик, прижал его к отделанной сукном крышке стола.

Малиновский горячо продолжал:

- Общественное сознание формируется в соответствии с опытом. В коллективном труде возникает модель производственной связи, которая, в свою очередь, становится основой осмысления связи фактов в опыте. В Научнособорске мы прежде всего ставим задачу организовать новые модели труда, которые лягут в основу новой науки. Этой «Ахиллесовой» науке предстоит догнать «черепаху» мирового и европейского прогресса и обогнать его вопреки апории Зенона. Если Ленин считает необходимым сформировать пролетариат из вчерашних крестьян, которые в последние годы получили доступ к систематическому образованию, то мы говорим о необходимости поставить за станки не просто грамотных рабочих - вчерашних крестьян, а рабочих - творцов, рабочих - поэтов, рабочих - инженеров. А до той поры все подобные игрушки, изобретения, - Александр Александрович указал на самолетик, - не впрок, штучное производство, которое невозможно воспроизвести на конвейере.

- Я бы назвал вас утопистом, - сказал Алексей Николаевич.

- Я не утопист, я строю будущее в мысли и тем создаю предпосылки для материализации этого будущего.

- Тогда почему вы неоднократно отказывались от предложения занять пост председателя правительства? У вас появилось бы гораздо больше возможностей реализовать идеи тектологии и научных монастырей! Николай Иванович неоднократно отказывал в увеличении финансирования науки, ссылаясь на приоритетность расходов по аграрному сектору и социальным программам. Но встав во главе.

- Еще раз вынужден отказаться, Алексей Николаевич, - сказал Малиновский.

Государь нахмурился, щелкнул рычажком, который опрокинул крошечную капсулу внутри модельки, и самолетик опустился на стол, больше не делая попыток взмыть в воздух.

25 октября 1929 года, 18:00

Известие о вотуме недоверия Государственной думой VII созыва правительству и внесенном на подпись Государя высочайшего указа об отставке ныне действующего премьер-министра Н. И. Бухарина пришло в разгар наиболее ожесточенных споров по проекту манифеста, который предполагалось дать в ближайший номер «Правды».

В тесной, прокуренной комнатке редакции, где их осталось четверо - сам Владимир Ильич, Сталин, до сих пор щеголявший в полувоенном френче и высоких хромовых сапогах, Каменев и Зиновьев, одетые с иголочки, точно явились сюда с думской конференции, - было жарко не столько от спертого воздуха, сколько от разгоряченной въедливости участников, взвешивающих на точнейших политических весах каждое слово, каждую фразу.

«Всякий раз, когда встает тревожный вопрос о судьбах завоеваний Славной Октябрьской революции 1917-го, вернувшей страну в лоно обновленной монархии, взоры обращаются на Европу, где после социалистического переворота чреды славных революций нет и нет. Когда же наш взор обращается внутрь страны, мы видим, что рабочий класс хоть и получил существенные социальные прибытки: восьмичасовой рабочий день, достойную заработную плату, гарантированную систему страхования и отпусков, всеобщую ликвидацию неграмотности, обязательное начальное образование, снятие сословных ограничений на обучение в университетах („Надо ли так подробно перечислять? Не слишком ли много реверансов в адрес Бухарина?" - спросил Коба, на что Каменев ответил: „Надо, ибо в этом заслуга не только и не столько правительства"), тем не менее мы видим - нэп превратился в новое орудие эксплуатации пролетариата! Нам неоднократно говорили: новая экономическая политика необходима для того, чтобы пройти от сохи до трактора наиболее мягким и безболезненным путем. Однако механизация сельского хозяйства осуществляется не через расширение производства аграрных машин отечественной промышленностью, а, наоборот, за счет их все более массовых закупок у добрых „Кейзов" за морем-океаном. Очевидно, что подобная „новая экономическая политика" ставит жирный крест на развитии передовой российской индустрии».

- А главное - на расширении самого передового класса - класса индустриальных рабочих, - постучал Коба по исписанным листкам манифеста.

И тут зазвонил телефон. Сталин взял трубку, выслушал, достал из кармана галифе портсигар и принялся разминать любимые «Герцоговина Флор».

- Правительству вынесен вотум недоверия. Скоро будет подписан указ об отставке Бухарина.

Владимир Ильич поднялся со стула, выпрямился, глубже засунув руки в карманы брюк. Зиновьев и Каменев переглянулись. Началось!

- Ничего не готово, - торопливо сказал Каменев. - Мы не готовы. не рассчитывали.

- Так мы будем брать власть или нет? - В словах Кобы внезапно прорезался резкий акцент, что выдало его волнение. - Есть партия, готовая взять на себя ответственность?

- Есть такая партия! - Ленин сгреб гранки мертворожденного манифеста, скомкал и бросил в ведро. - Коба, перешлите статью «Шаг назад, два шага вперед» в типографию для немедленного набора и публикации. Больше спорить не имеет смысла. Время манифестов прошло. Промедление смерти подобно.

- Я. я против! - Зиновьев сухо кашлянул. - Это может оказаться провокацией! Ничего точно не известно. - но его слова прервала хлопнувшая дверь, и в комнатку шагнул человек в серой шинели. На папахе таял мокрый снег. Он осмотрел присутствующих, рука словно невзначай лежала на кобуре, выцепил взглядом Ленина и глухо сказал:

- Товарищ Ульянов, приказано сопроводить вас.

Ничем не выдав удивления столь оперативной работой людей, от которых теперь зависело многое, но отнюдь не все, иначе не явился бы сюда их посланник, Владимир Ильич накинул пальто, шарф, поискал и подобрал с пола спланировавший с вешалки котелок.

- Товарищ Сталин, позаботьтесь обо всем. остальном, - сказал на прощание, кивнул побледневшим Зиновьеву и Каменеву.

Они так и продолжали стоять, дожидаясь, когда в свою очередь соберется и уйдет в типографию Коба, не удостоив их словечком. Затем Каменев шевельнулся, трясущейся рукой полез в карман, достал листок.

- Как чувствовал. как чувствовал, места всю ночь не находил. Сочинял. Вот посмотри.

Зиновьев принял листок, развернул и прочитал:

- Не только я и Зиновьев. - сбился, но продолжил: - Но и ряд товарищей-практиков находят, что взять на себя ношу сформировать правительство в настоящий момент, при данном соотношении сил, независимо и за считанные месяцы до неминуемого объявления войны со стороны ЕССР, где давно пришел к власти братский наш европейский пролетариат, недопустимый и гибельный для партии шаг. Ставить все на карту формирования правительства - значит совершить шаг отчаяния. Наша партия слишком слаба, чтобы допускать подобные промахи, - он завершил читать, поправил очки и сказал: - Звони Горькому, опубликуем в его газете. Сегодня же. Сейчас.