Жюль Лермина - Парижский кошмар

Очень просто. Нам не понадобилось обращаться в высокие сферы. Попутно заметим, что самое легкое дело — ограничиться полученной информацией и не предпринять никаких усилий для ее проверки.

Мы настроены более скептически и предпочитаем проверку фактов слепой вере.

Расследование необходимо было проводить не в Париже, а в Лондоне. Так мы и сделали.

Ни единая телеграфная линия, даже самая прямая, не могла нам подсказать, что имя боксера Коксворда появилось утром 2 апреля в напечатаной мелким шрифтом заметке местной газеты Айлингтона, где мы читаем следующее:

«Этой ночью в одной из многочисленных и печально известных таверн на Ливерпуль-роуд разразился скандал.

Боксер Коксворд, чье имя уже несколько раз появлялось в судебных постановлениях, был нанят для проведения боксерского матча в Shadow’s Bar, которым управляет некий Пат О’Керн, ирландец.

Зрителями были представители низших классов, чьи ставки составляли пенсы, а никак не фунты или хотя бы шиллинги. Но зрелище едва ли было достойно большего, да и вызвало больше презрительных выкриков, чем аплодисментов. Кроме того, Кокс-ворд был совершенно пьян и еле держался на ногах. Противники, под смех публики, несколько раз отправляли его на пол.

В час утра Коксворд почувствовал, что с него хватит, и заявил, что устал и уходит. Публика встретила это заявление издевательскими аплодисментами. Покачиваясь от усталости и опьянения, Коксворд удалился в комнату по соседству с питейным залом, где собирался переодеться.

Один из противников, знавший Коксворда как человека с сомнительной репутацией, внезапно что-то заподозрил и вошел в комнату. Он застал Коксворда в ту минуту, когда негодяй, закончив свой туалет, выудил из кармана чужой одежды золотые часы и приготовился выпрыгнуть в окно первого этажа.

Бдительный любитель кинулся на Коксворда, однако боксер сумел вывернуться и выскочить наружу. Под крики «Держи вора!» клиенты таверны высыпали на улицу и стали преследовать злоумышленника.

Коксворд значительно опережал преследователей и хорошо знал округу, где имеется много запутанных улиц и переулков. Он побежал в сторону Хайбюри, а затем оторвался от преследователей и скрылся.

В полицию была подана жалоба на Коксворда, который, как следует ожидать, вскоре вновь окажется в руках правосудия».

Учитывая обстоятельства дела, этот мелкий инцидент приобретал решающее значение.

Коксворд не вездесущ, и если он в час утра похитил часы на окраине Лондона, он не мог в то же время находиться в Париже, в окрестностях площади Согласия.

Оставалось только проверить:

1. Соответствуют ли действительности изложенные в газете факты;

2. Правильно ли указан день и час;

3. Имеются ли какие-то сомнения в том, что в указанном инциденте был замешан именно Коксворд.

Наш корреспондент Лаберже, которому мы поручили это расследование, немедленно связался с одним из самых известных лондонских адвокатов, мистером Эдвином Баттлвортом с Темпл-стрит (Линкольн Иннс Филдс). Последний собрал достоверную информацию и необходимые свидетельские показания, приложив к ним все гарантии подлинности, какие может обеспечить закон. Под присягой дали показания следующие свидетели:

Мистер Пат О’Керн, хозяин таверны Shadow’s Bar.

Миссис О’Керн, урожденная О’Киф.

Мистер Гелбрейт, боксер-любитель.

Мистер Блоксхэм, мясник.

А также семь регулярных посетителей таверны из числа представителей рабочего класса.

Все они заявили:

— Что Коксворд несомненно был тем человеком, который участвовал в боксерском матче в Shadow’s Bar, украл часы и спасся бегством;

— Что все они знают его очень давно и какая-либо ошибка непредставима и полностью исключена;

— Что инцидент, описанный в газете, действительно имел место и все его подробности были переданы верно; — И наконец, что данный инцидент произошел между 11 часами вечера 1 апреля и часом ночи 2 апреля.

Эти документы — подлинность которых неоспорима

— находятся у нас в редакции. Парижская публика может сама рассудить, насколько обоснована была та язвительная критика, что позволили себе обрушить на нас некоторые недоброжелатели. С нас достаточно и этой победы истины над пустыми обвинениями.

Напомним, мы были правы:

ТРУП, НАЙДЕННЫЙ У ОБЕЛИСКА, НЕЯВЛЯЕТСЯ ТЕЛОМ БОКСЕРА КОКСВОРДА

Мы не сомневаемся, что наш непогрешимый глава Сю-рете, месье Давен, и его прославленный коллега, смехотворный мистер Бобби, имеют очень мало общего с Шерлоком Холмсом. Мы напоминаем знаменитому мистеру Бобби, что фонд общественного призрения расположен на авеню Виктория, неподалеку от здания муниципалитета».

Весь город покатывался со смеху.

Никого уже не интересовало ни преступление, ни убийца и его жертва. Убитый, утратив фамилию Коксворд, будто отошел в прошлое. Но кое-что осталось — Бобби, знаменитый, восхитительный детектив. На следующее утро газеты излились потоком беспощадных и жестоких шуток. Карикатуристы изображали Бобби умалишенным. Вовсю продавались комические открытки. Словом, Бобби был везде. Бобби был героем дня. Перед гостиницей, где он остановился, собирались кучки людей и кричали во все горло:

— Долой Бобби!

— В Шарантон его, в психическую!

Всеобщее волнение увенчалось появлением миссис Бобби: она наняла экипаж, прибыла в редакцию «Репортера», ураганом пронеслась мимо рассыльных, взлетела по лестнице и, распахнув дверь, ворвалась в редакционный зал.

Здесь эта высокая, худая и костлявая женщина с лошадиными зубами, тип англичанки старого времени, без предупреждения набросилась на журналистов и редакторов, орудуя зонтиком и нанося направо и налево колющие и хлещущие удары, подвергавшие серьезному риску здоровье ее врагов.

Непросто было усмирить эту фурию, которая поклялась отомстить за поруганную честь своего мужа.

Наконец ее удалось скрутить и передать полицейским. Те связали и обездвижили ее, но не прежде, чем сами получили несколько яростных ударов.

Ее отправили в полицейский участок, где агентам снова пришлось отбиваться от воинственной дамы.

По приказу из префектуры, в камеру ее не посадили, а немедленно доставили в кабинет месье Лепина.

К счастью, она успела немного успокоиться и не стала отвечать оскорблениями на вопросы префекта полиции. Вся дрожа, она заявила, что мистер Бобби, британский гражданин, и миссис Бобби, гордая дочь Шотландии, не готовы терпеть оскорбления французских газет. Обвинять мистера Бобби в ошибке — настоящее богохульство, добавила она, ибо он никогда не ошибается, сама же она готова возложить свою голову на плаху Марии Стюарт, если убитый не является боксером Коксвордом.

— Вы были знакомы с Коксвордом, мадам?