Алексей Переяславцев - Попытка контакта

Госпожа магистр скромно опустила ресницы:

– Что касается галенита, то, сколько припоминаю, это свинцовая руда. Может, стоит её купить здесь и переслать туда?

Малах обвёл взглядом собравшихся. Несогласных не было.

– Поддерживаю. И потом, как говорил нам Профес, за спрос медяка не возьмут.

– Что по второму и третьему вопросу, они уж совсем не по моей специальности, ничего толкового не предложу.

– Капитан Риммер?

– Насчёт кристаллов не скажу, не моя область, а вот насчёт кораблей… Я представляю себе гранату, вот как наша, она падает с высоты, а взрывается, когда натыкается на зону негации… как-то так. Не знаю, возможно ли, но с Професом согласен: надо спросить наш центр. Это Шахур и его люди должны просчитать, если, конечно, такое вообще возможно. Хотя… есть идея. Ледяная летучая рыба.

Словосочетание было настолько диким, что никому и в голову не пришло критиковать. Наоборот, все сидевшие за столом уставились на Риммера, ожидая объяснений. И они последовали:

– Я вот припоминаю, как гоняли «Бегущую волну»…

Малах кивнул. Этим заклинанием он управлял лично (с помощью амулета, разумеется). Трёхметровая водяная тумба разносила корабли повелителей моря с их сравнительно слабой обшивкой при одном попадании.

– …Но сама она против местных больших кораблей не будет действенна, очень уж у них обшивка толстая. И не надо. Представьте себе ледяную рыбу, длинную и тяжёлую – имею в виду кусок льда в форме рыбы. Так вот, этакая льдина разгоняется по поверхности моря до скорости хоть бы миль шестьдесят в час, – Риммер, разумеется, имел в виду маэрские меры, – и если такая с разгону врежется в борт, то даже линейному кораблю обещаю три сундука неприятностей.

– А как же негация? – прищурился Тифор.

– Никак. Пусть даже за двадцать пять ярдов движущая сила перестанет действовать – при хорошем разгоне удар всё равно останется действенным.

– Мне под такое дело понадобятся очень хорошие кристаллы, да не один: для воды и для огня уж наверняка, а ещё рассчитывать надобно…

Взгляд Тифора уже начал приобретать некоторую остекленелость, что было признаком высокого вдохновения, но хлопок ладони командора по столу безжалостно оборвал наметившийся полёт мысли.

– Стоп. Расчёты, полагаю, будет делать группа Шахура. Риммер, я понял почти всё, кроме слова «летучая». Объясни.

– Это как раз не сложно. Я подумал, что если глыбу льда просто гнать по воде, то много энергии уйдёт, да и не разгонишь. Лёд, когда плавает, ведь почти полностью скрывается под водой. А вот если эту рыбу как-то приподнять, пусть даже на фут-другой, то скорость можно набрать…

Взгляд магистра-универсала приобрёл абсолютную, стальную непреклонность:

– Не пойдёт.

– Это почему?

– А потому, что в поднятом состоянии гнать эту ледышку силами водной магии нельзя – контакта с водой-то нет. Так что без отдельного кристалла для подъёмной силы и для поступательного движения – ни-ни.

Малах внёс ожидаемое предложение:

– Давайте всё же запросим наших. Как они себе это представляют, да найдутся ли кристаллы… всякое такое.

Против этого никто не возразил.

Сарат никогда не выслушивал подчинённых вполуха. И на этот раз обычай был полностью соблюден. Тем более магистр Харир выкладывал преинтересные мысли, пусть даже они принадлежали изначально не ему.

– …Я не знаю, на каком основании Профес так оценил магические свойства этого фианита, тем более что, по его же словам, этот вид минерала в природе вообще не существует. Правда, известно, что температура его плавления очень высока и что он бесцветен – универсал, полагаю. Но из записей следует, что при надлежащей технологической подготовке сотворить соответствующий расплав и потом вырастить кристалл вполне возможно. Копии – вот.

– Пожалуй, я сделал ошибку, – медленно произнёс кандидат в академики. – Всё это должен был слышать также Бирос. Ему ведь придётся подбирать состав.

Попытка отвлечь лучшего алхимика Маэры от дел вызвала у того весьма отрицательные эмоции. Правда, они поутихли, когда Сарат объявил, что ему предстоит «искусственно получить кристалл, сравнимый с алмазом».

– Занятно. Даже очень занятно. – Алхимик в хорошем темпе перелистывал записи то в одну, то в другую сторону. – Но где же сырьё? Мне понадобится… вот… бадделеит… и не слыхал никогда о таком…

– Я подумал, что сведения об этом минерале могут нам понадобиться, – не без гордости за свою предусмотрительность высказался Харир, – и вот копия вставок в определитель кристаллов. Тоже рука Професа, между прочим.

– Как мне кажется, этот листок с вопросительными знаками – карта. Вот здесь, здесь и здесь отмечены возможные месторождения.

– Это ближайшее к нам, как понимаю. Ха! Да это ближе к драконам. Придётся к ним лететь на поклон.

– Сарат, вот тут написано, что это кристаллы, они могут быть коричневыми, бесцветными, зелёными… С какой стати драконы расстанутся с такой ценностью?

– Как раз насчёт ценности очень сомневаюсь. Гляньте на твёрдость – они мягче кварца. Магостойкость, сами понимаете, какая.

Бирос решил сыграть роль скептика:

– Допустим, это мы соберём в тех краях или даже купим у драконов. У вас найдутся объяснения для крылатых, с чего это нам понадобилось такое сырьё?

– Тот, кто будет вести переговоры с драконами, скажет им чистую правду: это исходный материал для создания кристаллов, которых нет в природе. Технология их производства тоже нам пока неизвестна – и это также правда. Есть лишь теория.

– Допустим, крылатые возражать не станут. А как насчёт вот этих добавок в расплав?

Бирос, это ваш сундук, я в него не лезу. Насколько помню, магнезит встречается… где карта… вот здесь, например. Добыть из него окись магния для вас плёвая задача. Кстати, её много и не понадобится. А вот где найти эти добавки, даже не представляю. Как мне кажется, сам Профес этого не знал. А вам названия что-то говорят?

– Что такие существуют, я знал, но только из записей Професа. Эти металлы и редки, и дороги, и, главное, никому не нужны.

– Возражу вам, Бирос, пока не нужны. Я достаточно много работал с Професом, чтобы усвоить, что бесполезное сегодня может оказаться бесценным завтра. Ладно. Сегодня же начну отбирать посланников к драконам.

Такую простую огранку (октаэдр!) Первый мастер, разумеется, сам не делал. По правде говоря, уровень подобной работы был для подмастерья, даже не мастера. Ну, хорошего подмастерья.

Но почему-то именно в этот раз глубокоуважаемый Сафар был смурнее обыкновенного при раздаче заданий. Мастер Юргин, получивший семидесятифунтовый кусок галенита на разрезку, это заметил, но не догадался о причине. Ну не мог же Первый мастер так огорчиться лишь оттого, что от этих семидесяти фунтов после первичной разрезки осталось бы не более двадцати фунтов материала, пригодного для дальнейшей работы, а в конечном счёте получилось бы не более сотни готовых кристаллов (в самом лучшем случае). К сожалению, доля бесполезного материала из года в год только росла.