Максим Макеев - Московское боярство

К концу года был день приёмки военной продукции. Винтовки, пулемёты, броня новая, усиленная, холодное оружие, боезапас — все это сделали, хоть и не в таком объёме, как хотели, да и качество упало. Серийное почти производство его убило. Раньше как делали с такого рода вещами? Чуть не тряпочками, как линзы, выглаживали да ровняли, ювелирно подгоняли детальки друг к другу, по месту каждую винтовочку дорабатывали. А теперь куча одинаковых деталек, сборка, отстрел — половина в переплавку, брак. Надо бы конечно повысить качество — но на это времени уйдёт столько, что перевооружить да снарядить народ не успеем. Разве что новые магазины-баллоны под углекислый газ опробовали, что в установке холодильной получали. Неплохо получилось, эксплуатационные свойства винтовки чуть улучшились. А у нас ещё и военный транспорт запланирован…

С ним, с этим транспортом, история ещё прошлой зимой началась, когда к дорожникам отправляли гонца. Трактора у нас тихоходные, послали конника. А один всадник — это пятая часть нашей кавалерии была на тот момент. Сейчас, с учётом коней от хмыря десятая уже часть, но это дела не меняет. С учётом шевелений со стороны Рюрика, нам надо как-то быстро и оперативно доставлять боевые подразделения к железному заводу и торфяникам, причём в «товарном» количестве. Для этого Кукша с Обеславом и разрабатывали транспорт. Пасынок выставил требования — быстрее, выше, сильнее, надёжнее, долговечнее, вооружённый и с броней. Обеслав боролся с этими требованиями, как мог, но наш вояка доморощенный аргументировано пресекал его попытки сэкономить на каждом аспекте. Транспорт получился золотой. Я практически не шутил по этому поводу, трудозатраты на его производство были колоссальные.

Сами посудите, надо изделие, которое вместит отделение, то есть одиннадцать человек с вооружением, водителя и пулемётчика. Итого — полторы тонны «полезной нагрузки». Чтобы сравняться по скорости с конным отрядом, или превзойти её, надо, чтобы он развивал скорость под двадцать-двадцать пять километров в час, причём в течении как минимум пары часов, как раз до завода доехать. Да ещё броня. Да ещё возможность быстрого запуска двигателя парового. Да ещё и пулемёт в микро-башенке. Да ещё и запас топлива. Да ещё и транспортный отсек…

Обеслав после долгих споров начал проектировать и делать опытные экземпляры. Два штуки — один на колёсах, второй — на гусеницах. Вместо чугуна в трактор пошла лучшая сталь, дерево вообще из машины ушло, как и брезент. Ремни, что оставались, заменили цепями, систему управления и трансмиссию переделали, скорость выросла — шестерёнки чуть не из булата делать пришлось. Как и траки гусениц, и составные элементы колес. Но даже это не сильно помогло — паровая тяга плюс масса топлива не давали нужных параметров конструкции. Обеслав полез дорабатывать котёл — надо сильно поднять давление пара для большей скорости и мощности. Итого — поляны в трёх местах в лесу, где испытывали новые котлы, там взрывами чуть не просеки прорубило. Подняли таки давление — начали усиливать цилиндры, поршня, вал, трансмиссию, и прочее. Опять упала скорость, мощность, эксплуатационные характеристики.

Я держал руку на пульсе, помогал по мере сил и знаний. За год тех сил и знаний хватило на три вещи. Самой простой с точки зрения идеи, но не с точки зрения реализации, была торсионная подвеска. Валы торсионные для роликов, поддерживающих гусеницы, делали долго и муторно. Однако, значительно сэкономили вес трансмиссии. Потом было серьёзней. Второй новинкой стало жидкое топливо. Смесь скипидара и древесного спирта подавалась в некий аналог кучи паяльных ламп, которыми нагревали пар в котле. Убрали всё, касающееся твёрдого топлива, короба, системы подачи, долго подбирали нужную смесь, режим её хранения и использования, мешалку в топливный бак, систему подачи. Но результат порадовал — компактный такой бак с топливом на несколько часов работы в максимальном режиме. Последнее новшество вывалили я перед приходом корабелов.

— Вот, такую вот штуку надо поставить везде, где трутся валы, — я поставил на стол первые роликовые подшипники в Москве.

— Интересно, они не трутся почти, — Обеслав слёту оценил идею, — смазки меньше, меди не требуется, пластик уберём, его и так мало… — медью мы заменяли пластиковые подшипники трения, ибо пластик с моего «плато» уже почти подошёл к концу, даже кабеля и те переработали, да и не держал он большие нагрузки.

— Ага, и на трактора поставим, — Святослав с Буревоем тоже прониклись.

Я хмыкнул, и поставил на стол ящик с бракованными роликами. Давленные, сточившиеся, треснувшие, перекошенные — металла на пару подшипников я извёл под сорок килограмм. Выдох разочарования — если раз в девять месяцев делать по два штуки, да ещё и с таким количеством брака, мы до потери пульса трактора переоснащать будем. Я же, в процессе изобретательства, понял, наконец-то, почему подшипниковое производство относилось к высокоточному в моё время.

Казалось бы, что такого? Шарики, или ролики, как у меня, даже не конусные, вставляешь по кругу в корпус да скрепляешь. Ага. А потом ставишь на вал под нагрузкой — и стальные цилиндрики трескаются. Меняешь сплав — берёшь крепче, убиваешь кучу времени на обработку, более крепкий материал сильно сложнее обрабатывать, делаешь новый корпус, ставишь опять — расплющились. Меняешь снова. Когда подобрал нужный сплав — даёшь оборотов сто-двести, вал бьётся из-за микроскопической разницы в весе между роликами, подшипник разрушается, и опять все заново. И так пока не получаешь изделие, выдерживающие как нужную нагрузку, так и обороты. Мрак и ужас…

Вот это все я подробно и описал. А потом, как вишенка на торте, трудозатраты на это всё дело. Народ притих — дороже ювелирного изделие получается. Начали думать о том, как снизить выход брака. Надо делать специальный станок, высокоточный. И использовать его так, чтобы микровибрации от остального оборудования не портили ролики, и привод крутиться должен очень равномерно. А с паровыми двигателями — это сложно. Значит, нужен ещё и паровик «высокоточный». Тут разговор уже пошёл в более деловое русло — Обеслав вынул записи по работе паровика на жидком топливе, военного, он сильно равномернее работал и более высокую скорость мог обеспечить. Черкали до ночи — надо делать отдельный фундамент, привод, станок, и использовать его желательно только ночью, когда кругом трактора не ездят да другое оборудование не работает. Осень у нас на это ушла. Станину чугунную доводили, остальное тоже чуть не под микроскопом делали, фундамент залили метров на семь, поглубже. Теперь у нас на этом станке ночью работала смена, которая делала подшипники. Первые пошли на новую паровую машину, годных изделий — полпроцента из всего выработанного. После замены паровика подошли к двум процентам годных, потом, с приобретением опыта — дошли до пяти. Тихой сапой дошли до трети брака — чуть не напились на радостях по этому поводу. Опять подшаманили станок — десятая часть в отвалы металлолома только пошла. Мужики ходят радостные — получилось! Мы тоже улыбаемся, однако все веселье им испортили банальной вещью — нам надо под три десятка типоразмеров, а у нас отработан только один. Опять заново все отрабатывать, но теперь уже легче пошло.