Максим Макеев - Московское боярство

— Жизнь — как лодка, — начал Кнут, — если в ней основу плохую сделать…

— Каркас, — подсказал я.

— Вот, каркас, то без того него какими бы досками ты её не обшивал, какие бы паруса красивые не ставил, не поплывёт. Сломается. Я тоже раньше думал, что блажь это все, бумаги эти ваши. А теперь смотрю, и считаю, что правильно всё придумали вы. Каркас, законы ваши… наши для жизни крепкий сделаем — пройдём любую бурю. А если мы основу на потом оставим — лёгким ветерком нас раскидает да сломает. Правильно всё. Сначала — каркас, потом — обшивка, потом — наполнить всяким.

— Каркас значит законы, получается, — Святослав задумался.

— А обшивка — то воины, — Торир поддержал Кнута.

— А наполнение — это люди, — закончил Лис, — правильно. Лучше сразу сделать, чем потом переделывать.

— Хорошо, ты Кнут, сказал, здорово. Значит, на том и порешим. После праздников сядем да распределим, кто да что делает. А пока — три дня выходных.

— Мои бойцы против «суворовцев» второго числа пойдут, — Торир тренировал детскую команду по мордобою.

— Да и Держислав что-то приготовил, — вставила слово Леда.

— Там у него военно-патриотический боевик, про то как данов били вот в том месте, — я помогал парню со сценарием, потому мог комментировать.

— А Веселину кто играет?… — мы спускались с башни, живо обсуждая будущие праздники.

Но Новый год приготовил нам новые сюрпризы. Непраздничные. Первый привёз БТР. В обед, тридцать первого числа, матерясь на всю округу въехал наш военный транспорт, который проходил ходовые испытания на пробежках от завода до Москвы. Это был его последний рейс в этом году, он забрал часть рабочих, кто не был в дежурной смене, и двигался обратно. Пять металлургов, груз небольшой, водитель. Вот тут их и подстереги какие-то гопники в лесу! Не стесняясь, вышли оравой, человек под двадцать, прямо на дорогу, и давай метать в БТР стрелы да копья! Да воообще поохреневали тут! Что за дела!? Мужики нападения не ждали, прежде чем опустили бронезаслонку на лобовое стекло, его умудрились выбить и поранить рабочего, кабина и десантный отсек были объединены. Да и водителю стеклом лицо все раскровянили. Корпус не пробили, догнать, после того как водила дал газу, не смогли, но и так беспредел получился! Надо пойти да разобраться, кто это у нас такой смелый, с голой пяткой на танк бросается…

А потом — ещё хуже. Прискакал Гуннар из дальнего, пограничного дозора, конь в мыле, Гуннар — тоже. Внёсся, в крепость, чуть не потоптал мужиков, что ёлку наряжали, и, не слезая с коня, попёрся к нам в первую деревянную крепость.

— Люди. Воины. Идут. Много, — отдышавшись и напившись тёплой воды, Гуннар выдавил из себя причину столь непонятного появления.

— Кто? Сколько? — мы сидели да думали о нападении на БТР, а тут ещё одна напасть, — Когда придут?

— Народу — до…я! Конные, пешие, с санями. Больше пяти сотен насчитал, сбился, ушёл, чтобы не заметили. На ночлег аккурат перед наблюдательным постом устроились. Завтра будут, к полудню, наверно.

— Что за люди? — Кукша подобрался.

— По всему видать — со Свири, на тех, что по осени приходили похожи. Да кто там различит, — махнул Гуннар.

— Как думаешь, боярин за сыном приехал? — Торир задал вопрос.

— Будем надеяться, что так. Если княжьи люди — дело плохо, — я прокручивал варианты в голове.

— Отобьёмся, за стенами, в крайнем случае, отсидимся, — Кукша встал, — я пойду людей собирать…

Праздник получился скомканный. В воздухе витала тревога. О подходе воинской силы слухи быстро разнеслись, поэтому вместо обычной поздравительной речи пришлось городить экспромт:

— Товарищи! Граждане! Все вы уже знаете, что идёт на нас сила грозная, военная. Да и БТР наш кто-то обстрелял. Поэтому, несмотря на праздник, придётся нам повоевать, — народ зашумел, — договариваться такой толпой не ходят. Значит, силой нас взять хотят, пограбить а то и прибить…

— Да пусть попробуют! — раздался злой крик из толпы, от которого люди одобрительно загудели.

— Кто это, мы пока не знаем, — продолжил я, — но любой враг будет под стенами Москвы разбит. Для того и тренировались мы, для того и работали все, чтобы таких вот «вояк» отбрить. Сегодня — Новый год, а завтра, с утра, все на построение. Парад проведём, перед боем. Враг будет разбит! Победа будет за нами!..

— Ура! — послышался голос нашего замполита.

— Ураа-а-а! — поддержал его народ.

— Мы не дрогнем в бою, за Отчизну свою!.. — замполит завёл наш гимн, его подхватили другие, даже я и мои товарищи.

Угадали мы с политработником армейским. Он потом тоже вышел, да речь толкнул. Мол, жили мы тут, не тужили, строили для себя и детей, а тут напасть пришла с юга. Но не на тех кидаются! Каждый наш воин за своё бьётся, за семью, за дом родной, пусть он пока и представлен квартирой в бараке. А потому шансов у нападающих — ноль. А у нас главная задача, по его словам, определиться, где мы их хоронить будем, сжигать там, или закапывать. Народ от такой речи ещё сильнее заорал, хорошая накачка получилась, надо благодарность дядьке выписать.

Вечером народ бурлил, даже Держислава сценка, далеко не Новогодняя, про битву данов и нас с мурманами на этом самом месте, пришлась в пику. Особенно когда Мирослав-замполит после основного действа влез на сцену, и сказал, что такие вот приходили — полегли. И эти пришли — тоже упокоятся, других вариантов нет. Народ бурлил, пить никто не стал, после полуночи все разбрелись по домам, обсуждая будущую битву.

И пришёл грозой военной новый, 866 год.

Морозным утром первого января, ещё до рассвета, народ стал стекаться к площади с Новогодней ёлкой. Масштаб угрозы был большой, детей отправляли в первую деревянную крепость, под присмотр беременных и подростков постарше. Медки приготовили свои запасы бинтов да спиртовых обеззараживающих настоек. Гуннар руководил установкой пулемётов на башенках, механики перебирали и осматривали БТРы.

К одиннадцати утра народ в полной экипировке собрался возле Новогодней ёлки. Мы тоже выдвинулись, верхом, с нашим появлением на площади началась суета. Ополчение стрелковое строилось повзводно, пулемётчики, огнемётчики и экипажи БТРов встали отдельно. Над площадью воцарилась тишина, прерываемая только лёгким позвякиванием игрушек на праздничной ёлке.

— Кукша, скажи что-нибудь, тебе их в бой вести, — я отправил пасынка командовать.

— Товарищи! — подражая мне, начал наш начальник штаба, — Сила грозная собралась на юге. Сила та хочет нас под себя подмять, да заставить жить так, как они привыкли! Бездельничать, да людям работным на шею садиться! Мы — не такие! Наш порядок на нашей земле никому нарушать мы не позволим! Сегодня отступим — дети наши всю жизнь шеи гнуть на кого попало будут! А отступать нам некуда — позади Москва!