Максим Макеев - Московское боярство

— Ты, козел безрогий, — начал Торир «переговоры», — ты на кого руку поднял, а? Я смотрю, тебе голова на плечах лишняя? Или язык на новое место переставить?…

Красочными, идиоматическими и крайне метафорическими пленительными русско-скандинавскими выражениями Торир начал рисовать картину засовывания в пятую точку «пухлому» языка, рук, ног, копья, щита и коня. Я аж заслушался. Пухлый же прям слюной изошёл:

— Ты! Ты знаешь!..

— Да знаем мы все, опять вопли, сопли, слезы, боль, — у меня традиционно попёрла дурь, — Рюрик-то ваш знает хоть, что вы сюда пришли? Или опять «инициативу проявили»? Идиоты, у нас заказ княжеский на верфях стоит, вот в заказе том мы вас потом с отправим ему, украшенных верёвками да кандалами, чтобы рты лишние не кормить. Гребцов опять де не хватает, прикуём к вёслам — и алга! Может, похудеешь хоть, на таком-то фитнесе…

— Рюрик Болеслава поставил тут его рукой да голосом быть! — напыщенно произнёс этот придурок, лишь подтверждая сказанное мной, — Во всем ему тут доверие! Против княжеской воли идёте!..

Опять бла-бла-бла.

— А ты сам кто такой? Или у Болеслава язык отсох? Или, — вкрадчиво произнёс Кукша, — боится боярин-то? Шелупонь всякую посылает вперёд себя, нам с такими разговаривать не с руки. Пойдём, государь…

Мы под злобные вопли пухлого развернулись и направились обратно. Тот придурок, вместо того, чтобы тоже пойти к своим, плёткой замахнулся! Вот как есть идиот! У нас же снайпер на стене! Со смачным звуком тяжёлая пуля вошла в плечо «пухлого», вой боли раздался за спиной, я быстро посмотрел назад — представитель Болеслава весь скрючился, кровища хлещет по плечу. Этот дятел даже доспех не одел! Только панцирь какой-то! Руки не защищены! Н-да, с таким разговаривать — себя не уважать.

Вернуться мы не успели. Влас со стены показывает что-то у нас за спиной. Оказалось, теперь уже пять всадников скачет, во главе — самый нарядный, наверно, тот самый боярин. Он остановился чуть поодаль того мечта, где был пухлый и начал орать. Орал долго, слюной брызгал да карами всяческими стращал.

— Вот сразу видно, одного поля ягоды, — мы под его вопли обсуждали схожесть боярина и его сына, — даже выражения одинаковые используют, и лаются похоже.

— Может, пристрелить его, и вся недолга? — предложил Кукша.

— Не, не получится. Его люди в драку полезут, да потом молва пойдёт, что мол нечестно, при разговоре подстрелили, — Торир идею забраковал.

— Э! Ты там! Да-да, ты, не оглядывайся, петух гамбургский! Ты бумаги читал, что мы тебе передали? По глазам вижу — читал. Так в чем проблема? С приговором не согласен? А, нас под кнут, за сыну виру, и к тебе в данники? А ты часом не о…л, родной? Иначе всех убьёшь, да сам возьмёшь? Ну так приди и возьми, чучело!

Фьють! Еле уклонился от стрелы. Ба-а-ам! Мужик с луком, который был в сопровождении боярина упал с пробитым шлемом замертво. Веселина меня, считай, спасла, её особую винтовку по звуку я давно определяю. Если бы не выстрел девушки по лучнику, я бы от новой стрелы не увернулся. Мы рванули к себе, боярин — к себе. Понял, что под обстрелом стоит, вот и сжалось это… седалище, короче. Прискакали, чуть отдышались. Наши ждут команды, переговоры мы вели на повышенных тонах, их все слышали. Кукша отдал команду:

— К бою! Торир — бери центр! Я на правый фланг, Сергей — левый! Пулемёты на Гуннаре! Влас — по готовности, по пехоте бить будешь! Внимание!.. — зычный голос Кукши, откуда такой только пробился, раздался над полем.

Боярин достиг своего войска, и после недолгих сборов, конница пошла в атаку. Двинулась и ведомая несколькими всадниками пехота. Разгон противник не брал, а стал расходиться сторонами, две группы всадников с пехотой по флангам разошлись, боярин остался в центре. Мы приготовились отражать атаку, войско противника стояло, там началась «накачка» личного состава. Мол, феодальное отечество в опасности, не простим позора, умрём все до одного. Ну, это у нас можно. Я постучал по башенке БТРа:

— Стрельба по команде. Коней пожалей, животина-то не виновата в дурости людской.

— Сделаем, — послышался голос нашего замполита, он на пулемёте сидел.

— Ар-р-р-ргхахаа! — боярин начал атаку, его конники начали набирать разбег, следом трусила пехота.

Не долго это продолжалось, начали спотыкаться на присыпанных снегом брёвнах, движение замедлилось. Вперёд вышли лучники, и быстро двинулись к нам, по дороге доставая стрелы. Запыхтел пулемёт на башне — парочка упала, остальные бросились в рассыпную. У них ситуация патовая — до них достают, причём со стены, они же своими луками только сугробы пристрелить могут. Боярин грозно рыкнул, лучники ушли за линию пехоты. Войско опять пришло в движение, на этот раз, прикрываясь щитами. Конники начали чуть отрываться от пехоты, когда последовала команда Кукши:

— Сигнальными! По коням! — в морду распалённым животным полетели огненные шарики, всадники начали сбиваться в кучу, не имея возможности остановиться и рассыпаться по полю из-за брёвен.

Падают конники, на них натыкаются другие, пытаются перескочить или объехать, замедляют бег, строй конницы превращается в вытянутую вдоль тропинку кучку. На правом фланге ещё хуже, там даже тропинки нет. А вот на моем странные дела творятся. Воины как-то нехотя движутся, скорее, вдоль линии потенциального обстрела, а не через неё. Я даже забеспокоился, вдруг в крепость полезут. Хотя они и по боевому выглядят, но атаку, скорее, имитируют. Один вон вообще с копьём колдует, вместо того, чтобы его в нас направлять. Он секунд десять показывал какие-то знаки, а потом вообще опустил оружие! Поднял вскоре, да с красной тряпкой на конце. Это ещё что за новости? С нашей стены полетел синий огонёк, в сторону от крепости, у Власа такие были. И эта банда тихонько, чуть не пешком, направилась за стену! Нет, правда за стену! Со стороны боярина кажется что они нас атакуют, а они движутся вдоль стены, если её мысленно продолжить! Всадник ещё раз помахал тряпкой, и продолжил «иммитацию атаки». Я перевёл взгляд на центр. Как раз вовремя. Всадники пересекли невидимую линию. Один, второй, пятый. Пых! Выстрел со стены. Блин, команды же не было! Нервничают, наверно…

— Сто-о-о-я-ять! Куда без команды! — голос Брунгильды громом раздался над полем, от него даже кони, бегущие на нас, казалось, чуть оторопели. И впрямь нервы у кого-то из девчёнок на стене не выдержали.

— Берегите коней! Огонь!!! — зычно заорал Кукша.

Шипение пулемётов и винтовок слилось в сплошной гул. Всадники словно наткнулись на невидимую стену, и начали падать. Пять, десять, двадцать, половина… Остальные начали разворот — вступили БТРы, расстреливая убегающих. Пехота вообще встала — теперь их же кавалерия неслась прямо на них! Дурдом! Построение, если и было оно у боярина, превратилось в свалку. Пехота выставила дреколье — кони на него не идут, скорости уже нет, после разворота, а животина она, чай, не дурная, брюхо себе распарывать не хочет. От пехоты в разные стороны побежали люди, толпа конников металась под огнём. Стоны, крики, ржание коней. Правый фланг вообще выкосили напрочь, только табун осёдланных, обезумевших, лошадей носится по кругу, добивая раненых копытами.