Максим Макеев - Московское боярство

— Эй! В крепости! Слушай меня, я вот эти меха возьму, остальное барахло твоё забирай, нечего тут брать. И ещё, по слову отца твоего, девок возьму. Точнее, одну. Вот эту, — указал на кусачую мелкую, — считай, в расчёте будем. Только вот с клятвой решить надо. Выходи, документ подписывать станем…

Вот сейчас и решится, насколько сын достоин своего отца, в плохом смысле этого слова. Если тоже трус да Плюшкин, не выйдет, а если нормальный мужик, то появиться, за общество пострадает. Новый глава посёлка не подвёл, перебрался сквозь вновь установленную баррикаду, и осторожно направился ко мне. По кивкам наших пленных я понял, что это тот, кого мы ждём.

— Здорово, боец. Как звать? — последовало непереводимое корельское имя, — Будешь Игорем, я по вашему плохо имена запоминаю. Вот тут написано, что ты, перед богами и людьми, клянёшься…

Я прочитал документ. Там обычная такая клятва, по которой подписавший её обязуется людей корельских, что нам должны, не прижимать, злобы не таить, месть не замышлять. В том свидетели боги и предки, ну а если нарушишь данное слово — то пеняй на себя… Игорь кочевряжиться не стал, уколол ножом палец, поставил кровавый отпечаток. Я — печать и подпись, да под его удивлённым взглядом тряпочкой со спиртом ему палец протёр. Игорь выжидает теперь, мой ход.

— Все, ребята, сворачиваемся! Операция «Осада» окончена, — лагерь закипел.

Мужики первым делом сняли внешнее ограждение, сложили «колючку», потом — дальние посты свернулись, привезли пулемёты, сняли «сигналки». Лодка прибыла, начали её разбирать, под удивлённым взглядом Игоря. Ещё бы, она-то металлическая! Час на сборы, палатки собраны, все упаковано. Теперь пленные, настала их пора. По одному, под роспись об отсутствии претензий, освобождали людей, ставили их в строй под присмотром стрелков. Всех в кучку поставили — собрали и «концлагерь». Теперь мы готовы выдвигаться.

— Продукты занеси, испортятся, — я отдавал руководящие указания Игорю, тот стоял и кивал, — Сено мы вам собрали, да и дрова тоже, работы теперь меньше. Про те три села забудь пока. Твой отец их защищать не стал, хотя и обязан был, раз дань брал. Мыта же с них, пока они мне долги не отдадут, не вздумай брать, ты клятву в том давал. Вот тебе копия договора аренды, который мы с ними заключали, из-за него я пришёл. Мой то инструмент, я его в пользование дал. Потому и попали вы в этот переплёт, ну, в осаду, короче…

— А у нас из крепости… сбежал, — опять непроизносимое корельское имя, — если он на вас нападёт, то не наша вина, вы его невесту с собой берёте.

Игорь сразу открестился от парня. Это хорошо, мы парнишку тоже решили с собой забрать, от греха подальше.

— За то не переживай, — на автомате сказал я, — мы домой, не вздумай преследовать.

— А чего не переживать? — набычился Игорь, — Вы его нашли уже?

— Э-э-э, — как же я всё-таки бездарно «спалился», — а что если и так?

— Поговорить надо, по-свойски, — Игорь насупился.

— А можешь и поговорить, мы его тоже с собой возьмём, как дань.

И вот тут Игорька-то и заклинило! По законам кровной мести он должен бы прибить обидчика, или виру взять большую. А тут получается, что этот — пленник моё имущество, как его теперь примучивать до смерти? Эдак я опять осаду устрою, кому ж такое понравится? Разъяснил на этот счёт Игорю. Да, приду и бить больно буду. Потому считай, что жизнь свою мне отдал беглец твой, и возможности самостоятельно распоряжаться ей лишился. Знать, и мести быть не может, заплатил он уже достойную цену. Новый глава посёлка кочевряжиться не стал, согласился с такой постановкой вопроса.

Наша же колонна потихоньку уходила в лес. Обернувшись напоследок, увидел, как под руководством Игоря народ затаскивал продукты и сено в крепость. Ну, вроде всё к всеобщему удовольствию разрешили…

— Правда, кусачая? — обратился я к грузу, девушка связанная лежала на Вороне, парень её — на коне Толика, он ему что-то втирал.

Девчушка не поняла меня, только смотрит печально. Ну ладно, первая, что ли, кто так печально смотрит? Вон, корелы-рыбаки, Толика односельчане, тоже плакались, но теперь-то всё в порядке. Приведём, в зависимость посадим, пока хоть языку не научатся, а потом и в крепостные можно определить. С такими мыслями я и дошёл до деревеньки Феди. А там…

Началось всё со странных следов на тропинке. То есть они вполне себе нормальные, от трактора нашего, но тут-то им что делать!? Дальше — больше. Не успели дойти до Феди, услышали гудок паровой. Вышли — а в селе дурдом натуральный. Наш базовый лагерь, пространство расчищенное на окраине села, должен быть пустой! А там жизнь кипит, два трактора гарцуют вдоль села с деревьями пиленными. Обогнули деревню, дома буквой «П» стоят, внутри — толпа наших, включая мою супругу и Ладу. Зоря ходит с Федей, который в наш камуфляж наряжен, и стопкой бумаг. У корела вид неприкаянный, такое ощущение, что ему уже всё до лампочки. Лада что-то вещает корельским женщинам. С детьми суетится Роза, с санитарной сумкой на боку.

— Народ, что происходит, — крикнул я, меня не слышат, сложил руки в рупор, гаркнул со всей мощи, — Граждане! Чего за дела!

Все село замерло, повернулось ко мне.

— О! Государь пришёл! А мы вас позже ждали, — выдала Лада, и опять начала заниматься своими делами.

Оцепенение у людей прошло, опять все загомонили. Разве что моя супруга с Федей подошли ко мне. Зоряна — с претензией:

— Это что за баба? — подозрительно так сказала жена, ткнув в кусачую мелкую, что лежала на Вороне.

И это вместо «здрасьте» мужу, который, между прочим, из боевого похода вернулся!

— Это зависимые новые, вон ещё один, муж её будущий, лежит, — пленные корелы отчаянно вертели головами, в попытках понять, что вокруг творится. Да и мне очень интересно это.

— Жёнушка моя, любимая… Может, хоть кто-нибудь соблаговолит посвятить Государя в происходящее! Кстати, здорова, Федя.

— Давай к лагерю нашему, да помойся, а то потом провонял весь, там и расскажу все, — ответила мне супруга и повела нашу колонну в лагерь.

До полуночи длился рассказ. Я то плакал, то смеялся, то откровенно радовался характеру своих сограждан. Всему началом была моя записка…

В Москву донесение передали световым телеграфом, он не секретное. Реакция на написанное была своеобразная. Хочет Государь оказать помощь корелам, причём отдельно приписано — вгоняйте их в долги, не стесняйтесь. Святослав собрал народ, стали думать. В процессе обсуждения решили рассмотреть вопрос чуть шире — чего Серёга от корелов этих добивается? Просто так продуктов подкинуть это, конечно, можно, долги-то с трупов не возьмёшь, надо поддержать. Но что дальше? И мой коллектив дошёл до того, что хочет Государь новых людей под руку Москвы взять. За меня, главное, додумали, целую теорию подвели под это. Она гласила о том, что отряд Московский пошёл войной на корельского голову, увидел, что власть его ослабла и можно пару деревенек урвать, и решил действовать. Однако не раз уже обсуждали то, что корелов мы защитить не можем, далеко они. Потому хочет Серёга некую новую форму гражданства придумать, данников создать, относительно которых у нас прав и обязанностей поменьше. Потому и просит вогнать Федю со товарищи в долги. Устроили мои родичи мозговой штурм и наметили некий план. Правда, пришлось его отдельно доносить до наших граждан. Это взяла на себя Лада. Она устроила по утру натуральный митинг, на котором продвигала две идеи. Первая — о человеколюбии и инвестициях. Мол, сейчас поможем — дальше в прибытке останемся. Вторая о том, что Москва теперь границы расширяет, новых людей под себя берёт и это хорошо, вон, к детям-то корельским все уже привыкли, подружились, дык чего бы их родителей на нашу сторону не перетянуть? Работных людей больше станет — всем легче будет. И по словам Зоряны, так разошлась Лада на митинге том, что народ проникся, чуть не сам уже требовать начал выполнить волю Государя о помощи корелам наилучшим образом. Под это дело и добровольцы нашлись, и ресурсы, и время. Стали формировать караван, расписывать роли да делать документы — Зоряна на базе положения о крепостных сделала закон о данниках. Люди в таком статусе также были гражданами России. Защита их частично на Москву ложилась, правда, с большим лагом по времени. Но содержание, обеспечение жильём, инструментами и работой — это их самостоятельное дело. Леда добавила свою лепту в виде цен на ресурсы и товары московские для таких людей, расценки на аренду техники и прочую помощь. Лада не осталась в стороне — оформляла караван, чтобы показать новым потенциальным гражданам «товар лицом», Москву в её самом лучшем виде. Ну, как она себе его представляла. Заняло это несколько дней, после чего колонна выдвинулась к болоту.