Алекс Клемешье - Клинки кардинала

Наконец его пригласили пройти в покои, предоставленные королю. Помещение, куда он попал, напоминало одновременно кабинет и приемную, в дальней его стене была дверь, ведущая в спальню. Оттуда на минутку показался Ля Шене, сообщивший барону, что король будет рад принять его, как только лекарь закончит процедуру отворения крови.

В этом кабинете, невидимые для обычного глаза, находились еще двое дозорных гвардейцев – на этот раз не местных, а парижских, приставленных к Людовику коннетаблями. Немного помешкав, де Бреку обратился к ним сквозь Полумрак:

– Не будут ли господа любезны ответить мне на один вопрос? Вы ведь проверяли спальню короля, прежде чем он туда вошел? Изменилось ли что-то с тех пор, как Людовик попал внутрь? Видите ли вы сейчас что-то, чего не вижу я?

Дозорные на мгновение проступили из мира Теней, переглянулись, затем один из них, Темный, спросил де Бреку:

– Сударь, что бы вы сделали, если бы подобный вопрос вам задал кто-то из нас? Что бы вы ответили, если бы кто-то из нас попытался влезть в секреты охраны его высокопреосвященства?

Де Бреку выставил вперед ладони:

– Умоляю вас, господа, не надо ссор! Я прошу прощения, если мой вопрос показался вам оскорбительным! Но у меня есть причина, чтобы задать его, поверьте!

– Равно как и у нас имеется причина оставить его без ответа.

– Но ведь речь идет о безопасности государя!

– Вам-то что за дело, Бреку? – пожал плечами Темный. – Занимайтесь своими делами. Не нужно вести себя так, чтобы у нас возникло желание спустить вас с лестницы.

Оставался только один способ самому удостовериться в отсутствии воздействия, и де Бреку, прикрыв глаза, рухнул сразу на четвертый слой.

Серый песок встретил его, как всегда, неприветливой своей бесконечностью. Мрачный мир, хранящий собственные тайны, о которых не подозревает большинство Иных. Где-то там, внутри некоторых песчинок, скрывался едва уловимый перламутр, едва угадываемые искорки красок, но если не вглядываться – и не заметишь. Как знать, возможно, это были семена синего мха, которым однажды суждено прорасти на первом слое? Или прах заклятий, ушедших на глубину вместе с теми, против кого они были применены? Или души упокоенных в Сумраке Иных? Пытался ли кто-нибудь разобраться в этом? Знают ли Высшие ответы на все вопросы, которые хранит в себе La Pénombre?

Однако сейчас не время заниматься посторонними вещами – у вампира было всего несколько минут, прежде чем караульные настигнут его здесь. А они скорее всего настигнут: пусть каждый из них не выше третьего ранга, зато хитрые дозорные амулеты позволят им обнаружить и выдернуть наружу возмутителя спокойствия, как бы глубоко тот ни находился.

Тьма, клубящаяся над безжизненной пустыней, привычно сгруппировалась в призрачные облака, развернулась бесконечными мрачными коридорами, и де Бреку пришлось придирчиво выбирать нужный. Здесь, на четвертом слое, практически не было никаких связей с реальным миром, никаких ориентиров; расстояния и направления часто не совпадали, и всего одна неловкая ошибка могла привести его не к спальне Людовика, а, скажем, в Брюссель или Мадрид. Хорошо Высшим магам – они тут ориентируются! Хотя де Бреку подозревал, что маги здесь видят совсем не то, что вампиры. Как знать, может, и вампиры-то видят каждый свое? Может, восприятие барона было бы совсем не похоже на восприятие Беатрис, если бы она однажды сумела попасть вместе с ним на четвертый слой?

Даже такое короткое пребывание на глубине тут же дало о себе знать – извечный голод всколыхнулся и пронзил де Бреку с головы до пят, обжег его изнутри лютым холодом, попытался отнять способность думать. Следовало поторапливаться. Полуразложившийся труп, в который вновь превратился де Бреку в этом аду для вампиров, сделал пару шагов под манящие и одновременно отталкивающие своды одного из призрачных коридоров. Повеяло Силой; Сила эта проливалась сюда откуда-то с предыдущих слоев, возможно – из мира обычных людей. Сила пахла кровью и закручивалась спиралью, будто… Де Бреку тряхнул головой: просеянный сквозь все слои сумеречный «аромат» человеческих соков не давал сосредоточиться.

Стоп! Нельзя позволять жажде окончательно овладеть рассудком! Там, наверху, в реальном мире, королю Людовику делают кровопускание. Отголоски этого действа проникают и сюда. Понятно, почему вампиру именно теперь так хочется терзать теплую плоть, вонзать в нее свои клыки и жадно лакать умопомрачительную багряную субстанцию! Но он – не безмозглая акула, что приплыла на запах, дабы насытиться! Он здесь для того, чтобы разобраться!

Кровь… Даже капля выпущенного наружу нектара пронзает слой за слоем и вызывает возмущения Сумрака – свое на каждом слое. Возможно, на четвертом это должно выглядеть именно так: живой, пошевеливающийся, закрученный спиралью черный вихрь высотой в четыре ладони, едва различимый здесь, но наверняка куда более мощный на третьем и втором слоях. Однако подобных воронок де Бреку повидал немало, и все они никак не были связаны с кровью. Структура воронки не походила на привычные возмущения: обычно голодный Сумрак набрасывался на попавшую из реального мира дармовую пищу бесконтрольно и со всех сторон одновременно. Сейчас же барон, заглядывая с четвертого слоя на третий, наблюдал вполне четкий конусообразный контур вихря.

Стало быть, кровопускание – само по себе, а воронка – нечто другое? Две не зависимые друг от друга причины, вызвавшие скверное состояние здоровья короля? Разумеется, если человеку регулярно отворять кровь, он сделается слабее, но де Бреку не стал бы спорить с человеческими лекарями – все равно он ничего не понимал в целительстве. Раз они считают, что во время процедуры выпускают из тела дурную кровь, значит, так и есть.

Вихрь же походил на воронку проклятия, каких великое множество над головами большинства людей. Когда проклятие насылает колдун, это становится заметно – размеры, направленность, следы магии в теле вихря. Такая воронка мало того что тащит жизненную силу из жертвы и притягивает всевозможные неприятности, так еще и постоянно подпитывается из Сумрака, а потому сама по себе не рассосется, пока не загубит носителя окончательно и бесповоротно. Обычно на это уходит от трех дней до недели. Если у человека нет знакомого мага, который сумеет быстро вмешаться, человек может считаться покойником с того самого мига, когда над его головой появился первый виток спирали. Но куда чаще друг друга проклинают люди: покупатели – задравших цены продавцов на рынке, мастеровые – собирателей налогов, обманутые мужья – своих неверных жен и их любовников, заключенные – судей и тюремщиков. Такие неумелые проклятия в худшем случае могут вызвать приступ головной боли или минутной слабости, распадаются они в течение суток, а иногда и за час.