Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым [litres]

Но сразу предупреждаю – попробуешь ловчить со мной… закопаю живым в землю! На своем кладбище! А Том с Кеном мне помогут! Правда, парни?!

– Конечно, босс! Сделаем!

Я-то шутил, но шутили ли они сейчас? Судя по их лицам, похоже, нет. У меня мурашки поползли по коже.

«Неужели поняли буквально? Может, Том и понял шутку, но не Кен. Простой как валенок».

– Молодцы, парни! Ха-ха-ха! Шутки понимаете! Ха-ха-ха!

Тут же в унисон раскатисто рассмеялись парни, вслед им задребезжал тоненьким тенорком Бухгалтер:

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!

– Все! Посмеялись и будет! Парни, вы идите. А ты, Лазарь, садись! Наш разговор еще только начинается.

Через три недели после разговора с Кацем у меня в кабинете состоялся военный совет, который дал начало войне между мной и «ворами в законе». Состоялся он под утро, в обстановке строжайшей секретности. Присутствовало на нем только три человека. Я, Кац и Джим Хард, командир боевой группы. Общую схему по переброске контрабандного товара портовыми чиновниками я узнал от Каца еще неделю назад. Бухгалтер действительно оказался большим специалистом в делах подобного рода.

– Через час-полтора из транспортной проходной порта выедут три грузовые повозки. На передней, вместе с извозчиком, едет один из портовых охранников, – только начал рассказывать я, как меня перебил Хард:

– Только один?

– Я так понимаю, это делается для того, чтобы не привлекать излишнего внимания. В повозках китайский шелк. Куда повезут, не знаю. Так же, как не знаю маршрута их следования.

– Китайский шелк?! На трех фурах?! Ого! Нехило ребята работают, – прокомментировав мое сообщение, он спросил: – Как нам работать?

– Возьмешь их сразу, чуть только они отъедут от порта. Изобразишь разбойный налет. Пару раз так сработаем, а там видно будет. Если не догадаются, сами выйдем с ними на переговоры. Гм. Слушай, Бухгалтер, а если они просто испугаются и перестроят схему переброски контрабанды?

– Могут. Перейдут на пересортицу. Поставят товар сортом ниже или часть товара оформят браком. Подобные вещи очень трудно отследить, но мне кажется до этого не дойдет. Во-первых, чтобы перестроиться, потребуется время. Месяца три, а то и четыре. Во-вторых, их партнерам вряд ли понравится такой сбой в поставках и те могут начать искать кого-нибудь другого. В-третьих, при пересортице их доходы сократятся больше чем наполовину, и это самая веская причина, которая заставит пойти нам навстречу.

– Джим, бери ребят. Куда отвезти товар, ты знаешь. С возчиками и охранником грубо, но не до смерти. В общем, ведете себя, как обычные налетчики. Все понял? – дождавшись его кивка, скомандовал: – Вперед!

Спустя месяц после начала необъявленной войны я принимал людей, к встрече с которыми так долго готовился. Наш план оказался настолько эффективным и действенным, что на переговоры пришли не доверенные люди, а сами главари. По-другому я никак не мог назвать этих людей, хотя они и занимали в табеле о рангах немалые чины и являлись в глазах других людей благонамеренными и достойными членами общества. Первый помощник начальника порта и начальник охраны.

– Мы пришли, чтобы разрешить наши разногласия раз и навсегда, – сразу же взял быка за рога начальник охраны.

Как я знал, он закончил войну шестьдесят первого года в звании майора, после чего благодаря влиятельным родственникам оказался на этой хлебной должности. Его широко развернутые плечи, прямая осанка, гордо вскинутая голова, прямой и твердый взгляд – все это могло бы говорить о кристально честном человеке, которого несправедливо обвинили, и сейчас он пришел требовать сатисфакции. Все было бы так, если бы мне не было известно, что майор Барни Фрайри всю войну провел в тылу, занимаясь поставками продовольствия. Величественным кивком головы господин Роберт Стаксель, первый помощник начальника порта, подтвердил только что сказанное майором. Широкая золотая цепь при этом движении шевельнулось на упитанном животике господина. Его холеное лицо являлось олицетворением основных черт, присущих подобного рода чиновникам, – спесивости, циничности и собственной значимости.

– Я слушаю вас, майор. Продолжайте, – подбодрил я начальника охраны.

– Если хотите рассчитывать на наше сотрудничество, то должны вернуть нам наш товар или компенсировать его стоимость деньгами. Только при выполнении этого условия мы намерены продолжить нашу беседу.

– Если это все, что вы хотели мне сказать, то мой телохранитель проводит вас до двери. Карл!

Майор бросил взгляд на Стакселя. До этого момента тот сидел с отсутствующим выражением, но, услышав мои слова, сразу развернулся к своему компаньону. После быстрого обмена взглядами майор продолжил разговор:

– С вами трудно вести дела. Ну, хорошо, это мы пока отложим. Теперь мы хотели бы знать, почему об этих грабежах знает весь город? К чему вы сделали их предметом всеобщего достояния?

Это, кстати, было идеей Каца. Это он предложил привлечь внимание полиции к нападениям на грузы, ведь в таком случае следы обязательно приведут к порту, а там какой-нибудь ретивый полицейский мог выйти на след воров-чиновников, чего им очень не хотелось. В ответ на его вопросы я только пожал плечами. Дескать, так вышло. Майор Барни Фрайри, получив такой невнятный ответ, нахмурился, помолчал некоторое время, бросил очередной взгляд на Стакселя, после чего решил продолжить разговор сам:

– Мы предлагаем тебе два процента от каждой партии в обмен на охрану и доставку товара к месту назначения. В эту цену входит и ваше молчание.

– Десять процентов – и по рукам!

Замешательство от такой наглости на лицах обоих господ длилось не долго, но сейчас Стаксель опередил майора:

– Что ты о себе возомнил? Кто ты такой, дьявол тебя возьми? Ты всего лишь грязный бандит! Да мы тебя одним ногтем раздавим, вошь! У нас связи, деньги, полиция! Что у тебя есть, кроме десятка грязных подонков?! Ничего! Ты грязь под ногами! Падаль!!

Я сидел и слушал, как разоряется этот господин, который до этого демонстрировал всем своим видом принадлежность к высшим слоям общества, а тут вдруг выясняется, что он ничем не лучше уличной торговки. Наглой и злобной бабы, с грязным языком. Сравнение, пришедшее на ум, показалось мне смешным и точным. Представив Стакселя в этой роли, я невольно рассмеялся. Майор, до этого безуспешно пытавший успокоить своего разошедшегося партнера по «бизнесу», услышав мой смех, недоуменно посмотрел на меня, пытаясь угадать, чему тот предшествует.

– Карл! – обратился я к своему телохранителю, все еще стоявшему у двери. – Свистни ребят. Пусть заткнут этому уроду пасть.

Сунув два пальца в рот, Карл пронзительно, по-разбойничьи, свистнул. Стаксель не успел еще уловить смысл сказанного мною, как в кабинет влетело трое головорезов. Карл указал пальцем на Стакселя. Пока чиновник, не сопротивляясь, глупо хлопая глазами, смотрел, как ему заламывают руки, майор, опомнившись от неожиданности, громко закричал: