Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым [litres]

– Очухался, – констатировал полицейский, после чего убрался из моего поля зрения.

Глаза были полны слез от нарастающей во всем теле боли, губы распухли как оладьи, в правую почку словно вогнали пригоршню иголок. Осторожно приподнял голову, но даже этого движения хватило, чтобы в глазах снова потемнело, но спустя какое-то время волна боли схлынула, и я снова прозрел. Первое что я увидел, это сидящего, в шаге от меня, старшего инспектора с веселой улыбкой на пухлых губах. За его спиной стоял помощник, верзила с грубым лошадиным лицом. На его лице, как и у его босса, блуждала удовлетворенная улыбка.

«Ну, суки… Ох!»

– О! Наш хозяин, наконец, очнулся! Иди, Генри! – приказал он полицейскому в форме, затем, выждав десяток секунд, пока за тем закроется дверь, продолжил: – Ну, что понравилось?! Если «да», то только попроси. Мы всегда готовы помочь ближнему! Не так ли, Стив?! Ха-ха! – при этих словах оскал помощника явил мне два ряда неровных желтых лошадиных зубов. – Теперь слушай. Меня просили передать тебе, вонючему отродью, чтобы ты залез обратно в ту грязную лужу, откуда вылез! Если ты… О, черт!

В это мгновение меня вырвало. Позыв вызвал дикую боль в области желудка, заставив тело содрогнуться от дикой боли. Мир снова поплыл перед глазами. Старший инспектор резко вскочил со стула:

– Вот дерьмо! Слушай, Стив, а мы с тобой не перестарались? Вид у него уж больно…

Дальше уже ничего не слышал, так как в очередной раз потерял сознание, а пришел я в себя уже в больничной палате. Рядом с кроватью стояли доктор и медсестра в белом халате. Прислушался к себе. Тело болело, но уже терпимо.

– Как вы себя чувствуете, больной?

– Ничего. Пить, – губы и челюсть дико болели и двигались с трудом.

– Сестра сейчас принесет.

– Как? – с трудом выдавил я сквозь одеревеневшие губы.

Я думал, врач не поймет вопроса, но тот оказался не только сообразительным, но и с юмором.

– В зеркало лучше не смотреть, а то ночью кошмары замучают. Разбитая голова. Сломан нос. Сильное сотрясение мозга. Сломаны три ребра. Ушибы и гематомы по всему телу. Возможно, есть повреждения внутренних органов, но вам, мне кажется, и этого должно пока хватить.

Ровно через неделю я вышел из больницы, хотя лечивший меня доктор настаивал, чтобы я задержался еще на время. Врач был прав, я неважно себя чувствовал, но вторая часть нашего плана, разработанная на случай неудачных переговоров, уже начала действовать, так что залеживаться мне было никак нельзя. Разработка второй части плана принадлежала мне и Кацу. Наш бухгалтер, как оказалось, не только хорошо разбирался в цифрах и бумагах, но и в людях. За считаные недели он сумел подобрать ключики к людям самых разнообразных профессий, работающим в порту и ставшим его глазами и ушами. На основе собранной информации я разработал и определил последовательность наших дальнейших действий. Определенная роль в этом плане была отведена Сержанту. Он должен был связаться с парой прикормленных политиков, которые достались ему в наследство вместе с криминальной империей Мясника. При этом я попросил Сэма не торговаться и не жадничать, «давая на лапу», так как успех нашей операции во многом зависел от скорости ее проведения. Политики, стоило им услышать о сумме, предложенной им Сержантом, с ходу принялись за дело. Со своей стороны, парни Томми Паркера нашли несколько десятков людей, работающих в порту, и любезно, как это умеют делать бандиты, попросили написать их письма – обвинения о плохой работе порта, о воровстве и взяточничестве среди портовой администрации. Конечно, не бесплатно. Дело закрутилось уже на следующий день после провала переговоров и, когда на очередном заседании департамента, занимающегося жалобами и исками, были зачитаны слезные письма портовых рабочих, то благодаря купленным политикам, сразу, без обычных проволочек, была назначена ревизионная комиссия. Даже больше того – она прибыла в порт буквально на следующий день. При обычных чиновничьих проволочках эта комиссия должна была появиться в порту в лучшем случае через пару недель. Портовое начальство, не ожидавшее подобной оперативности от городских властей, только глазами захлопало от удивления, когда члены комиссии, отказавшись от банкета в их честь, сразу приступили к работе. Пока руководство порта, находясь в полном изумлении, пыталось понять, что происходит, Стаксель и майор, быстро сообразив, что к чему, кинулись за защитой к своим покровителям, но их хозяева были людьми, а не богами, а значит, им были нужны причины и время, а вот его мы им и не дали. А на следующий день к главе комиссии подошел человек и сказал, что совесть больше ему не позволяет молчать при виде столь наглого воровства, происходящего с попустительства портового начальства. Роль «честного» человека сыграл, как это было ни удивительно, один из охранников порта по имени Хью Кеннеди. Сумма, которую он потребовал за свою «честность», была по тем временам довольно внушительной. Триста долларов. Особенно, если учесть, что средняя недельная зарплата рабочего на заводе составляла от пятнадцати до двадцати долларов при одиннадцатичасовом рабочем дне. «Честный» охранник, рассказал о злодейских махинациях портовых чиновников, а в качестве доказательства указал на два склада. Они были вскрыты, и специалисты, приехавшие с комиссией, принялись проводить сверку накладных с находившимся там товаром. Но это было еще не все! В ту же ночь заполыхал один из двух складов. Охрана порта, а затем прибывший по вызову наряд полиции обнаружили связанного охранника и полыхавшие стены склада. Пожарные команды сумели потушить огонь только к утру. Срочно вызванные члены комиссии некоторое время осматривали кучу обгорелых досок и углей, после чего затребовали детективов из Главного управления. Не успели появиться в порту полицейские, как пронеслась новая весть: исчез майор, начальник охраны порта. Жена утверждала, что рано утром он уехал на работу. Департамент полиции, по просьбе властей, бросил на его поиски лучших детективов.

Газеты радостно затрубили о воровстве в порту, о таинственном бегстве начальника охраны, а некоторые прямо намекали, что за всем этим стоят городские власти. Отцам города все это очень не нравилось, поэтому они в свою очередь стали давить на полицию, чтобы та нашла настоящих преступников и предала их суду. Наша операция приближалась к своему завершению.

Майор, которого усердно искала вся полиция города, сейчас валялся в трюме одного из кораблей, плывущего к берегам Европы. Предварительно накачанный виски и опиумом он был продан в качестве матроса капитану одного из судов вербовщиком, который с удовольствием оказал такую любезность моим парням. После проверки ряда документов, а также недели допросов детективы пришли к выводу, что в порту орудовала крупная шайка воров, вследствие чего был арестован помощник начальника охраны, несколько его подчиненных и два таможенных чиновника.