Борис Батыршин - Внеклассная работа

«Это, наверное, очень важно!» – он похолодел от мысли, что сам может вернуться домой, а Светка останется здесь, за закрытой дверью.

Но почему это дверь должна закрыться? А если и закроется – что мешает открыть её снова? В любом случае суетиться сейчас не стоит. Надо продумывать каждый шаг – «медленно и методически», как говорит дядя Витя. Очередная фраза из очередной любимой книги…

Всё словно тонет в липкой патоке. Звуки исчезают, полосы света из окон сливаются в невыразительный серый фон, окружающие предметы расплылись. И только Дверь выделяется на этом размазанном фоне невыносимой фотошопной чёткостью.

Галина шагнула вперёд, обходя застывшую в дверном проёме подругу. Светка стоит, будто боится даже шорохом нарушить навалившуюся тишину, – и шаги гимназистки звучат в ватной тишине, как колокольный звон.

– Ну что, нашли, что искали? Сём, Свет, что вы молчите, в самом деле?

Сёмка встряхнулся, как мокрый спаниель. Нормальный мир вернулся – привычные уличные шумы, топот копыт, голоса, далёкий гудок паровоза. Но и дверь никуда не делась – хотя и перестала быть воплощённым, зримым центром мироздания. Дверь как дверь…

– Да. – Спасибо, хоть откашляться не тянет… – Да, нашли, всё хорошо. Спасибо за помощь!

– Так вы не уверены, сможете ли вернуться? – расстроенно спросила Галина. Она повторяла это снова и снова, и всякий раз Светка отчаянно мотала головой, не выпуская ладони подруги. Глаза у обеих были зарёванными.

Когда Сёмка рискнул прикоснуться к Двери, он снова, как в тот, первый раз, испытал укол неведомой энергии, проникшей в тело через ключ. На этот раз мальчик не испугался: он того и ждал – нет, даже жаждал, мучительно мечтая о короткой судороге, пронзающей руку до самого плеча. Теперь вставить бородку ключа в скважину – и всё, путь домой открыт!

«Удивительно – отстранённо подумал он, – а ведь Светка, осознав, что всё в порядке, не кинулась к двери с воплями „Хочу к маме!“ Нет, она повисла на Галкиной шее, и уже полчаса девчонки прощаются, уверяя друг друга, что непременно встретятся снова».

Ему бы эту уверенность…

Галина, разумеется, попросилась «сходить туда, с вами, хоть на минуточку посмотреть на будущее». Сёмка решительно воспротивился: конечно, Москву не обстреливают из пушек – но как быть, если Дверь всё-таки закроется навсегда?

– Свет, так я буду ждать, – в который уже раз повторила Галка. – Сегодня нам объявили, что гимназия закрывается. Если японцы подойдут к Артуру с суши, здесь будет солдатский госпиталь. А я поступлю в него добровольной сестрой милосердия и буду каждый день заходить сюда и проверять, не появилась ли ваша дверь. И картинку никому снять не позволю!

Сёмка вздохнул. Сто раз ведь говорил: они «вошли» в 1904-й год не здесь, а на пирсе. В гимназической библиотеке только выход; а где окажется на новый вход – кто его знает? И окажется ли вообще…

Но промолчал: зачем расстраивать человека?

Всё, пора…

Ребята взялись за руки. Сёмка нарочито медленно поднял ключ. Вот, сейчас…

– Подождите! – Галина схватила мальчика за рукав, будто стремясь удержать. – Я так и не успела спросить: скажите, японцы нас не одолеют? Крепость устоит? И флот – он тоже победит?

Глаза гимназистки вспыхнули такой надеждой, что Сёмка, не выдержав, отвёл взгляд.

– Конечно, Галь, – ответила Светлана. – Русские побьют японцев и прогонят прочь из Маньчжурии. И острова на Курилах захватят, и все японские корабли потонут. А сама Япония так испугается, что их парламент примет закон, запрещающий японцам иметь армию. И японцы будут делать для всего мира красивые товары, а в Москве откроют специальные японские рестораны. А ещё они придумают такие книжки с картинками – мангу. Я тебе в следующий раз привезу!

«Ну да, только Светка не сказала, что произойдёт всё это на сорок лет позже. А до тех пор случатся ещё две страшенные войны. А в эту войну Россия будет побеждена и корабли – те, что горделиво дымят сейчас в гавани Артура, – уйдут на дно. И крепость падёт, и…

Но ведь Светка не солгала? Они всё равно одолеют, пусть и через много лет. И правильно, нельзя подрывать веру в победу у тех, кому предстоит сражаться…»

Сёмка ощутил мимолётный, но болезненный укол совести: Галина, хрупкая, большеглазая девочка в гимназическом переднике, остаётся на войне, а он, здоровый лоб, бежит прочь? А если…

– Ладно уж, ступайте! – Галина отпустила его рукав и шагнула назад. Голос её предательски дрожал. – И… спасибо вам! Я только скажу родителям, пусть знают, что всё будет хорошо, можно?

– Ну вот мы и дома, – сказал Сёмка. Прозвучало это до ужаса обыденно. Собственно, оно и было до ужаса обыденно – привычный до последней чёрточки на полу школьный коридор, двери кабинетов, ровный свет люминесцентных ламп. И постеры на стене. Царь Пётр, шагающий вдоль строящихся галер, парадный портрет Рокоссовского. И чёрно-белая фотография, сделанная с возвышенности: гавань между грядами сопок, россыпь низких домиков… И – корабли. Низкий, увенчанный частоколом труб, на фоне Тигровки – это «Аскольд». Чуть дальше – приземистый, длинный «Баян», а за ним маячат туши броненосцев.

«Снимали со стороны Нового города. – думал Сёмка. – Видимо, с Орлиного гнезда. Но уже много позже нашего визита; за старыми винтовыми корветами виден „Ретвизан“, а ведь он только сегодня стоял у стенки, на ремонте, с кессоном у борта. Его трёхтрубный силуэт ни с чем не спутать – разве что с „Пересветом“. У остальных броненосцев эскадры по две трубы…»

– Сём! – зашептала Светка. – Сём, получилось! Мы дома!

– Ура, – коротко ответил он. – А ты сомневалась?

– Да нет, но… – девочка растерялась. – Но я думала… Ты что, не рад?

– Да рад я, рад… – вздохнул Сёмка. – Всё нормально, Свет, дай только в себя прийти. И вообще – чего шепчешь? Никто нас не тронет!

Поклажа, оттягивающая руки, сделалась вдруг ужасно неудобной. Сёмка понял, что они так и стоят, уткнувшись носом в стену, – как будто снова собираются шагнуть в ту, первую Дверь.

Кстати – а Двери-то здесь и нет…

– Вознесенский? Ларина? Что вы тут делаете?

Классная руководительница восьмого «В», географичка Татьяна Леонидовна. В глазах, прикрытых старомодными очками, – раздражение. И принесла же её нелёгкая…

– Почему не на уроке? Опаздываете? А это что у вас?

– Книжки, – торопливо ответил Сёмка. – И плакаты. Это для внеклассного задания, на сегодняшний доклад…

– Да, по обороне Порт-Артура, – включилась Светлана. – Мы за ними к Сёмке домой на перемене бегали, потому и опоздали.

Географичка покосилась на Сёмкину ношу – стопку пакетов из коричневой бумаги, перетянутых бечёвкой.

– Да? Ну, ладно идите в класс, второй звонок уже три минуты как был.